Джорджетт Хейер - Подкидыш
— Ну, нет, этого не жди, — ответил герцог, качая головой. — Тебе покажется, что я медлю с великанами и драконами, ты выйдешь из терпения и, отодвинув меня в сторону, сам начнешь убивать чудовищ. Подозреваю, что если ты будешь рядом, мне самому делать уже ничего не придется. Я все время спрашивал бы, что мне делать дальше, ведь так оно всегда и бывало, а от привычек нелегко отделаться! А ты очень категоричный и властный малый, Гидеон.
— Что ж. Когда вернешься, ты заткнешь меня за пояс!
— Очень возможно, — ответил Джилли, ставя пустой стакан. Вошел Рэгби и поставил блюда на стол. Гидеон отослал его. Герцог сел за стол.
— Как мило. Дядя говорил, что можно научиться всему, было бы желание! Я могу подковывать лошадей. Да, он всегда желал, чтобы я стал более самостоятельным. Но как разозлился бы он, если бы узнал, что я затеял! Я трясусь, как бланманже, при одной мысли об этом.
— Наблюдая за тобой, — сухо заметил кузен, — могу тебе заметить, что ты вовсе не трясешься перед моим отцом!
— Ну, конечно нет, он ведь сделал мне много доброго. Но я не люблю, когда он сердится на меня, у меня от ругани болит голова. Я хочу тогда ускользнуть, стать незаметным, и обычно мне это удается.
Гидеон улыбнулся.
— Твоя увертливость мне известна. И ей-богу, я думаю, что сейчас ты делаешь то же самое! Не морочь мне голову всякими туманными словами о приключениях! Тебя гонят из дому более серьезные причины. Какой басней ты одурачил своих верных слуг?
Герцог виновато посмотрел на него.
— Сказать тебе правду — никакой, — ответил он. — Нельзя ускользнуть незамеченным, если предупредить людей!
— Господи, Джилли! Ты хочешь сказать, что ушел, не сказав им ни слова?
Герцог кивнул. Мгновение Гидеон удивленно смотрел на него. Потом рассмеялся.
— Ну, это — самая сумасбродная штука, о которой мне случалось слышать, и странно подумать, что именно ты, а не кто-нибудь, мог такое выкинуть. Адольф, я больше не считаю тебя безнадежным! Ты, конечно, сможешь поставить на уши весь ваш дом, от моего отца до последнего лакея, и это принесет им большую пользу. Не возвращайся слишком скоро! Пускай это будет для всех уроком, пусть они перепугаются и не скоро забудут об этом. Потом ты некоторое время сможешь наслаждаться покоем. Налей себе, и выпьем за твое освобождение — пей до дна!
Герцог повиновался и подвинул бутылку кузену.
— Нет, за приключения мистера Дэша! — сказал он.
— Как угодно, — улыбнулся кузен и лихо выпил.
Герцог последовал его примеру. Когда он ставил бокал, его взгляд упал на кольцо на руке. Он снял его и передал Гидеону.
— Сбереги для меня! Сейчас оно может нарушить мой маскарад.
Глава 8
Герцог не очень хорошо провел ночь в «Голове сарацина». Перина, на которой он вертелся, казалось, состояла из комков; и вдобавок, видимо, кроме него никто не собирался спать. Шум из распивочной доносился далеко за полночь, хлопали двери, стучали чьи-то башмаки в коридорах, о чем-то болтали посудомойки, отдыхавшие от своих трудов. К тому же, было очень жарко из-за нескольких одеял и грелки-сковороды. Герцог допоздна засиделся у кузена, и очень устал, когда пришел в гостиницу. Если бы он набрался мужества сказать себе правду (а он не хотел себе ее говорить), то, пожалуй, его бы не огорчило появление Нитлбеда, который распаковал бы его чемодан, снял бы с него сапоги и полил теплой водой на руки, давая ему умыться. В маленькой и душной спальне, освещенной единственной свечой на туалетном столике, он почувствовал себя странно одиноко. Будь с ним Нитлбед, все необходимое было бы уже разложено перед ним, на постели лежали бы его собственные простыни, и… Но будь с ним Нитлбед, они не остановились бы в гостинице такого класса, а приехали бы на станцию, обслуживающую только аристократов и дворян. Герцог прогнал мысли о Нитлбеде и лег. Он не знал, можно ли попросить разбудить его утром, но, по счастью, коридорный сам спросил его, в какое время ему принести воды для бритья. Оказалось, что он отвел себе слишком мало времени, необходимого на бритье, одевание и сборы, и поэтому прибежал в кофейню запыхавшись и позавтракал наскоро. Так как он не оставил свои сапоги за дверью, их не почистили, и они казались ему пыльными и тусклыми. Но, войдя во двор, он обнаружил чистильщика, и поставил перед ним ногу.
Пока тот работал, герцог наблюдал происходящее вокруг.
Его экипаж уже въехал во двор и теперь загружался всевозможным багажом. Все самые тяжелые ящики и сундуки размещались наверху, и герцог широко открытыми глазами смотрел, как их там громоздили, закрепляя веревками груз за грузом, так что, под конец казалось, что дилижанс должен был перевернуться на первом повороте. Тем временем несколько человек помогали охраннику устанавливать более мелкий багаж, включая и чемодан герцога, в багажный ящик под козлами. Когда он был наполнен, то остальные предметы — корзина с рыбой, сумки, пакеты — привязывались у оси заднего колеса или у фонарей.
Между тем возница, дюжий джентльмен в многочисленных одежках и с большим букетом в петлице, стоя в одной из дверей, кокетничал с горничной, не обращая внимания на экипаж, который ему предстояло везти, пока конюхи не вывели из конюшни несколько рыжих лошадей, которых он критически осмотрел г стал давать разные советы и инструкции, в частности по технике безопасности.
Пассажиры в основном спорили с охранником и отмахивались от лондонских уличных торговцев, которые, по непонятной герцогу причине, собрались здесь, чтобы предложить проезжим всякую всячину, от голландских носок до пряников. Сам он успел отказаться от апельсинов, крысоловки и булавок. Некоторые пассажиры — особенно один тощий, в пальто, шарфе и пледе, — были явно настроены агрессивно, а две пожилые дамы все время препирались с охранником из-за правильного размещения корзин и чемоданов. Кто-то из джентльменов, собиравшихся в дорогу, не успел побриться, а еще один ругался с извозчиком, который привез его в гостиницу.
Лошадей, наконец, запрягли, кучер с сожалением распрощался с горничной, подошел к экипажу и небрежно просмотрел путевой лист. Герцог бросил чистильщику серебряную монету и полез на свое место на крыше. Тощий заставил кучера заверить, что лошадь у колеса не будет лягаться, две пожилые дамы продолжали что-то доказывать, а охранник предупредил всех, что дилижанс сейчас отправится и ждать никого не будет.
Кучер внимательно поглядел на лошадей, предупредил конюха в полосатых штанах и грязно-серой куртке, чтобы тот не трогал молодую лошадь, пока он ему этого не разрешит, запихнул лист в карман и, взобравшись на свое неудобное сиденье, тронул вожжи. Он явно презирал пассажиров, так как, взяв в руки кнут, дал команду конюхам отпустить лошадей, не удосужившись оглянуться назад. Единственной его инструкцией пассажирам было краткое указание самим побеспокоиться о себе; охранник предупредил их, чтобы они берегли головы при выезде под аркой на узкую улицу.
