Патриция Райан - Сокол и огонь
— Мартина! — Райнульф осуждающе покачал головой, но не смог сдержать ласковой понимающей улыбки.
— …так что остается только замужество. И раз уж ты побеспокоился отыскать мне мужа, этого Эдмонда, то почему бы и не выйти за него? Что один, что другой — какая разница? Если повезет, он очень быстро оставит меня в покое, устав от моей хваленой бесстрастности, найдет себе любовницу и не будет мне докучать.
Райнульф понял, что она говорит серьезно.
— И ты даже не дашь ему шанса заслужить твою…
— Я ничего ему не дам! — отрезала Мартина. — Потому что если я позволю себе поделиться с ним хоть крохотным кусочком моей души, то он будет брать и брать все больше и больше, пока не заберет все, пока не вычерпает меня, а потом оставит, ненужную и опустошенную.
Она мрачно скрестила руки и отвернулась.
— Мартина, посмотри на меня.
Она повиновалась.
— Ведь ты не Адела, и ты сама говорила это мне много раз, — продолжил Райнульф.
Услышав имя матери, Мартина снова отвернулась к окну.
— Любовь раздавила ее, мама отдала свое сердце Журдену, и он забрал его все, без остатка, как причитающуюся ему по праву дань, и ничего, ничего не оставил взамен, кроме пустоты и страданий. — Мартина всегда, говоря об отце, называла его по имени, тем самым как бы отрицая сам факт родства. С годами ее неприязнь к нему не проходила, а только усиливалась. — Он воспламенил ее чувства, а затем сам же и уничтожил: как искра, попавшая на солому, разгораясь, пожирает ее.
Райнульф молча подошел к ней и встал рядом, глядя на темный двор за окном. Двор был пуст, только в одном окне горела свеча. Это было окно домика Торна.
— Миледи? — послышалось из-за штор.
Мартина чертыхнулась про себя: «Эструда. Какой дьявол принес ее сюда в такой час?»
Райнульф, словно прочитав ее мысли, тихо сказал:
— Пожалуйста, будь вежливее. — И, подождав, пока Мартина подавит свое недовольство, он отдернул кожаный полог. — Добрый вечер, моя госпожа!
Эструда была в халате и с распущенными мокрыми волосами. Очевидно, она приняла ванну, но ее лицо почему-то было опять накрашено. «Не понимаю, какой смысл краситься перед сном?» — подумала Мартина, неприязненно оглядев ее с головы до ног.
— Святой отец… леди Мартина. Я не помешала? Может быть, мне зайти попозже?
— По правде говоря… — начала Мартина.
— По правде говоря, мы очень рады вам, — не дал ей договорить Райнульф, вежливо улыбаясь Эструде и метнув на Мартину быстрый строгий взгляд. — У нас не было возможности поближе познакомиться с вами.
— Вы очень добры, — ответила Эструда. — Вообще-то я зашла ненадолго, попросить миледи о небольшом одолжении. — Она повернулась к Мартине: — Должна признаться, что меня весьма заинтриговал необычный запах ваших духов, тех, которые вы делаете сами из лаванды и… душистого кервеля, так кажется?
— Душистого ясменника, — поправила Мартина.
— Торну они тоже очень понравились, — заметил Райнульф.
Эструда слегка побледнела и, отвернувшись, стала рассматривать комнату.
— В самом деле? А я и не заметила.
«Лгунья, — подумала Мартина, насторожившись. — Все ты прекрасно заметила. Ты не из тех, от кого может что-либо укрыться».
— Неужели? Не может этого быть, — сказала она вслух, глядя ей прямо в глаза.
— Ну конечно, моя дорогая, — не моргнув глазом ответила Эструда. — И, как я уже сказала, мне самой их запах показался весьма приятным. Не откажите в любезности, позвольте один раз попользоваться ими.
— Вы хотите подушиться моими духами! — Эта внешне невинная просьба вызвала у Мартины резко отрицательную реакцию. Как, эта неприятная ей женщина будет пахнуть ее запахом? Запахом, который она придумала и составила сама, который есть только у нее и ни у кого больше?
— Один-единственный разочек. Просто чтобы получше его почувствовать, — упрашивала Эструда.
Мартина опустила глаза, подбирая слова для вежливого, но решительного отказа, но Райнульф опередил ее:
— Конечно, пожалуйста. Моя сестра благодарит вас за комплимент и готова удовлетворить ваше любопытство. — Открыв сундучок, он достал флакончик с духами и протянул его Эструде. — Думаю, она охотно поделится с вами и рецептом их приготовления.
Эструда хихикнула, откупоривая пузырек.
— Я, знаете ли, совсем не разбираюсь в травах, но все равно огромное спасибо за предложение. — Она понюхала пробку и наморщила лоб. — Да, они действительно очень необычные и, пожав плечами, принялась обильно обрызгивать духами руки и шею.
— Но постойте… зачем так много? — сказала Мартина. — Ведь это очень крепкие духи.
— А я люблю сильные запахи, — ответила Эструда, закупоривая флакон и возвращая его Райнульфу. Она поднесла руку к своему носу, принюхиваясь. Мартина обратила внимание на палку, чтобы отгонять собак, с серебряной рукояткой, висевшую на кожаном ремешке вокруг ее запястья. Видно, она никогда с ней не расстается. — Но все же мне не подходят ваши духи. Они не в моем вкусе. Тем не менее, — сухо добавила она, — благодарю за любезность.
Она откланялась и ушла, пожелав им спокойной ночи. Едва Эструда покинула комнату, Мартина вопросительно посмотрела на Райнульфа:
— И что бы все это значило, как ты думаешь?
Раинульф удивленно поднял бровь.
— Да ничего. По-моему, она просто хотела…
— Просто? Эта женщина ничего не делает просто так, поверь мне!
Брат покачал головой:
— У тебя расшалились нервы и ты становишься чрезмерно подозрительной. Постарайся, пожалуйста, не терять головы и контролировать свои чувства, хотя я понимаю, как тебе все это неприятно…
— Прошу тебя, не надо лекций, Райнульф. — Она закрыла ладонями уши.
Он кивнул:
— Ты права. Тебе тяжело, и я должен бы помочь тебе, а вместо этого…
— Ничто и никто не может мне помочь, — грустно промолвила Мартина.
— Нет, может — сон. Ты все еще не пришла в себя после морского путешествия, так что ляг и поспи. Надо хорошенько отдохнуть, ведь завтра состоится помолвка. Я ухожу, но обещай, что ты немедленно ляжешь в кровать и… пожалуйста, не терзай себя плохими мыслями, хорошо? Я не хочу, чтобы тебе опять снились плавающие свадебные платья и озера крови. Но если кошмары все-таки помешают тебе уснуть, приходи и разбуди меня. Мы поговорим, и я тебя успокою…
— Кошмары посещают меня почти каждую ночь, не могу же я постоянно не давать тебе спать.
— Можешь.
Мартина мягко улыбнулась, тронутая предложением Райнульфа, которым, конечно же, не воспользуется. Она и так доставляет ему слишком много хлопот. К тому же слова утешения — слабая помощь тому, чье сердце разрывается от боли и дрожит от неведомого страха. В такие моменты нужны не слова, а крепкая и нежная рука.
