Сари Робинс - Скандальные намерения
Шарлотта уперлась ему в грудь и в смятении крикнула:
– Остановитесь! Вы должны остановиться!
Джеймс замер, затем отпустил ее так неожиданно, что она едва не упала, но он тут же снова подхватил ее. Она снова оттолкнула его, глаза ее широко раскрылись от ужаса. Он действительно был монстром. Он отошел от нее, пытаясь взять себя в руки, унять отчаянный стук сердца. Что такое с ним произошло? Он теряет человеческий облик? Или просто сходит с ума? Его тело до сих пор дрожало от сдерживаемой страсти. Неужели она и сейчас оставалась такой же холодной? Он через плечо посмотрел на нее; груди ее высоко и часто вздымались, лицо... лицо полыхало от желания. Он вспомнил, как бурно она отреагировала на его прикосновение.
Однако жар желания в глазах Шарлотты очень быстро сменился праведным гневом. Выпрямившись, она громко воскликнула:
– Как вы смеете запугивать меня своей грубой физической силой!
Она сочла, что это был тактический ход с его стороны, некий маневр, чтобы заставить ее остаться. Она не могла и подумать, что он просто-напросто потерял над собой контроль.
Промокнув носовым платком висок, он, к счастью, обнаружил, что существенного ущерба не потерпел: была лишь незначительная царапина. Ущерб же был нанесен его способности держать себя в руках.
– Запугивать? Скорее я дал вам возможность ощутить преимущества пребывания в моем доме.
– Лживая скотина!
Руки Шарлотты сжимались в кулаки и снова разжимались, и Джеймс порадовался, что под рукой у нее не оказалось никакого другого предмета. Он сделал к ней шаг. Похоже, она вела спор с собой, отступить ей или остаться на месте. Наконец она решительно распрямила плечи и скрестила руки на груди, которую Джеймс столь дерзко ласкал всего минуту назад.
– Успокойтесь, Шарлотта. Мы оба с вами здоровые и взрослые люди, и это – удачное разрешение довольно сложной ситуации.
Он протянул руку, она прерывисто задышала, но не пошевелилась. Пальцем он отвел локон волос ей за ухо, тихонько коснувшись мочки.
– Почему бы не позволить искрам разгореться пламенем?
Он увидел, как румянец на ее щеках стал еще гуще. Значит, она признавала, что между ними закипает на медленном огне страсть.
Она облизнула губы и хрипло спросила:
– О чем это вы?
– Я лишь говорю, что мы с вами обручены. – Джеймс провел пальцем по ее подбородку. – Или вы уже забыли об этом?
Она заморгала, в глазах ее сверкнул гнев... и смятение. Значит, в какой-то момент она забыла об этом.
– Ага, стало быть, теперь вы вспомнили, зачем вы здесь, почему мы должны оставаться помолвленными. Если, конечно, вы не собираетесь нарушить ваше обещание.
– Никогда в жизни я не нарушала своего слова, – процедила Шарлотта сквозь зубы.
– Значит, вы пакуете вещи не для того, чтобы уезжать?
– Это несправедливо! Изменились обстоятельства. Когда я согласилась на эту хитрость, у меня было впечатление, что я сорву маску с... с целой группы негодяев и помогу остановить войну. Я вовсе не собиралась сидеть рядом с вашей сварливой матерью и выслушивать ее клеветнические выдумки о моей семье.
– Вы все еще хотите помочь мне остановить негодяев и предотвратить возможную войну?
– Ну конечно!
– Что, если я ограничу ваше общение с моей матерью и гарантирую, что ваша семья желанна в этом доме?
– Этого недостаточно. Я хочу, чтобы вы привлекли меня к своим расследованиям в качестве полноправного участника.
– Не говорите глупостей, Шарлотта. Дело очень опасное, и вы прекрасно об этом знаете.
– Что? Всемогущий герцог Жирар боится соперничества с непритязательной, скромной женщиной?
– Соперничество здесь совершенно ни при чем! – отрезал Джеймс.
– Значит, вы нашли карту и ключи?
Он укротил свой набирающий силу гнев.
– Вы отдадите мне эти вещи. Это было частью нашего соглашения.
– Я согласилась участвовать в фарсе помолвки, обещала помощь, но ничего не сказала о карте и ключах.
– Послушайте, но ведь это самый идиотский аргумент, который только можно придумать! Вы немедленно отдадите мне эти вещи!
Шарлотта надменно выгнула бровь.
– А если я этого не сделаю? Что сделаете вы, чтобы заполучить их от меня?
Атмосфера между ними накалилась.
Джеймс закусил губу, чтобы удержать себя и не встряхнуть ее, что есть сил. Однако силы его были на исходе. Он нуждался в ней. Он нуждался в карте и ключах. Он ничего не мог добиться без всего этого. И он не сдержит слова, данное генералу, если Шарлотта взбрыкнет или, что еще хуже, сочтет его развратным повесой. Черт возьми, он оказался в ловушке, и у него не было выбора.
– Чего вы хотите? – выдавил он.
Глаза ее расширились от удивления. Она не ожидала, что он так легко согласится.
– Я хочу быть вашим партнером. Располагать всей информацией, участвовать в возвращении украденного имущества – словом, во всем.
– Я не позволю вам носиться всюду и гоняться за преступниками.
– Из того, что вы рассказали, следует, что преступники не совсем обычные.
По крайней мере в этом плане они могли прийти к согласию.
– Я могу позволить вам участвовать в расследовании, но не могу допустить, чтобы вы оказались в опасной ситуации.
Шарлотта открыла рот, чтобы возразить, но он поднял руку.
– Более того, вы обязаны действовать как герцогиня. Вы должны соответственно себя вести. Мы не можем допустить скандала, который поставит под угрозу осуществление нашей миссии.
Шарлотта сверкнула на него очами.
– Я не перестану посещать ребят в госпитале.
– Прекрасно. Но во всех других отношениях вы должны вести себя как леди. Мне не нужны дополнительные осложнения. Это может вызывать распри между нами, а ведь мы с вами на одной и той же стороне, вы это помните?
Шарлотта раздраженно сказала:
– Я сделаю все, что вы скажете, если буду полноправным и равным партнером в нашем общем деле.
– И отдадите мне карту и ключи.
Их взгляды скрестились. Шарлотта первая отвела глаза.
– Договорились?
– Договорились.
Джеймс издал продолжительный вздох облегчения. Открыв дверь в коридор, он мрачно сказал:
– Я пойду уладить дело с матерью.
Шарлотта кивнула и устало опустилась на диван. Как бы ни была она сильна, однако, судя по всему, последние события ее изрядно утомили. Внезапно Джеймс добавил:
– Я распоряжусь, чтобы подали ватрушек с миндалем и пирожных. Сладости здесь божественные.
Идя по коридору, Джеймс вынужден был признаться в душе, что Шарлотта выросла в его глазах. Она была умная, преданная до предела и очень дотошно вела переговоры. Если бы она не доводила его до отчаяния своим упорством, он не возражал бы видеть ее в качестве своей жены. Почти не возражал бы.
