Сандра Хилл - Опороченная (Карнавал соблазнов)
Эйрик стоял босой и с голой грудью, в одних туго облегающих штанах, да и те были низко приспущены на бедрах. Широкие плечи и крепкая грудь, покрытые шелковистыми волосами, переходили в узкую талию и такие же узкие бедра. Плоские коричневые соски посреди крепких мышц привлекли ее внимание, и Идит ощутила странную пульсацию в своих грудях.
Выросшая в замке среди воинов, она видела множество мужчин в разной степени оголенности. Но ее новый супруг был редкостным образцом красоты, она была вынуждена это признать.
Она попыталась сосредоточиться на чем-нибудь другом. Эйрик разговаривал с братом, а его оруженосец тем временем раскладывал нижнюю рубаху из мягкой ткани, панцирь из подвижных звеньев с таким же подшлемником и наколенниками, кожаные башмаки с ремнями крест-накрест, шлем и щит с выбитым на них вороном и всякие другие необходимые для воина вещи.
Не успела она поинтересоваться, что означает эта выкладка рыцарского снаряжения, как до слуха ее донеслось:
— Поцелуй меня, дорогая.
— Что?! — задохнулась она от возмущения и оглянулась на Эйрика, стоявшего возле темного алькова. Видимо, он только сейчас заметил ее появление.
— Покажи мне свои ноги.
— Что ты сказал? — с каменным видом процедила Идит, оскорбленная тем, что он потребовал от нее такое непотребство, да еще при оруженосце и брате. Вот оно, начинается.
— Поцелуй меня, дорогая.
— Целуй себя сам, проклятый олух, — воскликнула Идит, и лицо ее запылало от возмущения. «Пьян он, что ли?» — подумала она. Его голос звучал со странной хрипотой.
Эйрик и Тайкир разразились хохотом. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, отвечая на их веселье надменной гримасой.
Когда наконец Эйрик в изнеможении рухнул на кровать, а Тайкир стал вытирать глаза кистью ладони, Идит увидела за их спинами просторную золоченую клетку, в которой сидела большая птица, сверкавшая ярким многоцветьем.
— Ох! — просияв, воскликнула она, подходя ближе. На рынке в Йорке ей доводилось любоваться такими экзотическими птицами, привезенными с Востока, правда, лишь издали.
— Подлая баба! — пронзительно закричала птица. — Поцелуй меня в зад!
При этих грубых словах Идит пораженно ахнула, отскочила и повернулась к братьям:
— Что это еще за существо с бранным языком? Чье оно?
— Твое, — рассмеялся Тайкир и похлопал ее по плечу. — Это мой свадебный подарок для тебя.
— Для меня? — нерешительно переспросила Идит, не зная, восторгаться ли таким подарком или возмущаться. — И что я буду делать с этой бранчливой птицей? Это ты научил ее так сквернословить?
— Подлая баба! — заявила птица, казалось, совершенно человеческим голосом, только чуть суховатым. Видимо, у нее какой-то талант подражать услышанным словам, не Эйриковым ли?
Идит подозрительно поглядела на птицу. Конечно же, у этого пернатого отродья нет разума. Тайкир рассмеялся:
— Люди на моем корабле целыми часами учили Абдула таким словам во время недавнего торгового плаванья. Не ругай меня. Во всяком случае, я уверен, что ты сумеешь научить его более нежным речам. Так ты принимаешь мой подарок, сестра?
Идит опасливо поглядела на птицу, без особой уверенности, что это существо можно как-то облагородить. Абдул поднял клюв и надменно взглянул на нее в ответ. А когда она наконец смягчилась и кивнула, птица хулиганским тоном заявила:
— Покажи мне свои ноги.
И тогда Идит невольно рассмеялась.
— Я совсем не заслуживаю сестринского поцелуя за свой подарок? — поинтересовался Тайкир с наигранной робостью.
— Да, — кивнула Идит, подходя поближе. — Это славный подарок, совершенно необычный, это уж точно, и мне надо как-то с ним освоиться, чтобы наслаждаться.
Не успела она опомниться, как Тайкир поднял ее за талию, так что глаза оказались у них на одном уровне, и легко поцеловал в губы. Потом так крепко прижал к себе, что у нее перехватило дыхание.
— Довольно, — сказал наконец Эйрик, вырывая жену из объятий Тайкира. — Ступай играть в свои игры в другое место.
Тайкир повернулся к брату с озорным недоумением, но тот в ответ велел ему забрать с собой и оруженосца.
— Я желаю поговорить с моей госпожой женой. Наедине.
Когда дверь за ними закрылась, Идит вопросительно взглянула на мужа, старательно держась в тени, подальше от его глаз.
— Что все это значит? — Она махнула рукой в сторону приготовленных рыцарских доспехов.
— Король Эдмунд призывает меня к себе.
— Прямо сейчас, в эту ночь? — нахмурилась Идит.
— Да. Он посылает меня с важной миссией. И кажется, я не должен медлить.
— Конечно, ты должен поехать, раз тебя позвал король.
Эйрик насупился, явно недовольный тем, что она так легко приняла их разлуку перед свадебной ночью.
— А Тайкир тоже поедет с тобой?
Эйрик ворчливо хмыкнул:
— Вот уж нет, черт побери. Король Эдмунд скорей отрубит ему голову, чем пригласит к своему двору.
— Значит, он останется в Равеншире?
— Нет, я хочу, чтобы он без промедления возвратился в Норвегию. Анлаф, Орм и Вульфстан затевают тут смуту, не говоря уж про моего дядюшку, Эрика Кровавого. В тот миг, когда умрет король Эдмунд, — а это может произойти в любой день, если покушающиеся на него люди не откажутся от своих планов, — вспыхнет мятеж. И я убеждал Тайкира остаться на этот раз в стороне.
— А ты? — спросила Идит, почему-то вдруг обеспокоенная тем, что Эйрик тоже может оказаться в опасности. — А ты сможешь избежать столкновения и не ввязаться в него?
— Сомневаюсь, — устало заметил он.
— Потому-то король и призывает тебя?
Эйрик придал лицу бесстрастное выражение, не выказывая своих мыслей. А Идит с грустью подумала, что Эйрик не совсем ей доверяет.
— Я больше не хочу говорить о планах Эдмунда. Мне надо сказать тебе много чего другого.
Он начал с того, что берет с собой лишь несколько человек.
— Вилфрид останется, чтобы защищать замок в случае опасности. Кроме того, я уже приступил к восстановлению стен замка. Пусть каменщик, которого ты привезла из Соколиного Гнезда, продолжает работу. Он знает, как надо делать.
Она кивала, внимательно слушая все его наставления насчет хозяйства замка.
— Ты надолго уезжаешь?
— Точно сказать не могу. Надеюсь, недель на шесть, не больше.
Идит кивнула:
— Быть может, тебе удастся при случае получить от Эдмунда одобрение нашего брака, подкрепить твои отцовские права на моего сына.
— Мне это приходило в голову, и если витан соберется в ближайшее время, я представлю им прошение по всей форме. А тебе советую называть Джона нашим сыном, если хочешь, чтобы люди этому поверили.
Идит хотела было сказать, что благородные леди, собравшиеся внизу, нисколько не поверили его претензии на отцовство, но решила, что у него и так сейчас хватает причин для беспокойства.
