Виктория Холт - Испанский жених
Он побежал за ними, но они уже закрыли за собой дверь. Карлос попробовал открыть ее, но она была слишком массивной, и он принялся стучать в нее кулачками, с каждым ударом все больше приходя в ярость.
– Карлос, подойди ко мне, – сказал Филипп. Мальчик, не обращая на него никакого внимания, продолжал колотить в дверь.
Филип прошел через всю комнату, взял его на руки и отнес в кресло.
Только теперь Карлос замолчал. Он смотрел на отца дико вытаращенными глазами.
– Почему ты так ведешь себя? – спросил Филипп. Карлос не ответил.
– Разве принцу не следует почитать отца?.
Карлос прикусил нижнюю губу и нахмурился. Филипп посмотрел на его большую голову, казавшуюся несоразмерной худенькому, тщедушному тельцу. Слипшиеся волосы падали на лоб, почти касаясь глаз. На его спине уже наметился небольшой горб, левая ножка была немного короче правой. Стоя над Карлосом, Филипп мысленно сравнивал его с мальчиком, которого видел совсем недавно. Почему Бог послал ему одного умного и красивого сына, а другого – наследника трона – такого, как Карлос? Как получилось, что этот ребенок родился у него и Марии Мануэлы? Он вдруг вспомнил пропахшие гнилью покои королевы Хуаны; почти явственно услышал ее истерический смех, увидел искаженное ненавистью лицо. Глядя на своего первенца, он никак не мог забыть ту сумасшедшую старуху, которая приходилась родной бабкой ему и Марии Мануэле.
– Карлос, – строго сказал он, – ты ведь уже большой мальчик.
Карлос продолжал хмуриться.
– Когда-нибудь ты станешь королем. А короли не кричат и не брыкаются.
– Ну и дураки, – буркнул Карлос.
– Что ты сказал?
– Если они не кричат и не брыкаются, то не получают чего хотят.
– Что ж, отныне ты тоже ничего не добьешься.
На лице Карлоса промелькнуло нечто, похожее на улыбку. Если он не был умным мальчиком, то хитрости у него хватало. Филипп подумал о магистре Силезии, всегда готовом угодить ему. Впрочем, при дворе были и другие люди, заискивавшие перед этим маленьким принцем.
– У королей есть свои обязанности, – сказал Филипп. – Они должны подавать пример подданным. Народ не любит тех, кто ведет себя недостойно.
Карлос задумался. По выражению его лица было видно, что ему нет никакого дела до того, как к нему отнесутся подданные. Он лишь хотел, чтобы они исполняли его желания.
– Твой дед – великий император, – добавил Филипп.
– Я тоже буду великим императором, – сказал Карлос.
– Если будешь вести себя, как того потребует народ. Тебе придется не отлынивать от своих обязанностей и прилежно готовить уроки. Как у тебя дела с чтением?
– Не люблю чтение.
– Ты еще не выучил буквы?
– Не люблю буквы. Карлос начал злиться.
– Так постарайся полюбить их.
– Не хочу.
Он вдруг рассмеялся – видимо, вспомнил, как кормилицы готовили его к приходу отца.
– Ты не хочешь стать образованным человеком? Карлос лукаво прищурился. Как понял Филипп, сейчас он думал о том, что невежество не помешает исполнению всех его желаний. Наоборот, крики и истерики – мальчик знал это по собственному опыту – помогут ему больше, чем все, что он прочитает в книгах.
– Если ты будешь послушным мальчиком и прилежным учеником, я смогу полюбить тебя, – сказал Филипп.
– Меня любит тетя Хуана, – безразличным тоном произнес Карлос.
Хуана! Снова это проклятое имя! Сейчас оно прозвучало, как напоминание о чем-то тревожном, почти страшном.
Филипп подошел к двери и велел стражнику позвать принцессу Хуану.
Карлос вскочил с кресла и попытался улизнуть из комнаты, но Филипп успел схватить его за плечо. Карлос уставился на отцовскую руку, явно намереваясь укусить ее. Затем одумался. Он хорошо знал отцовскую силу и побаивался ее. Трусом он не был, но понимал, что четырехлетний мальчик не справится со взрослым мужчиной. Вот почему, продолжая хмуриться, он позволил отвести себя к креслу и сам уселся в него.
– Кажется, ты собирался удрать, сын мой? Карлос запыхтел, но не ответил.
– Тебе не нравится, что твой отец навестил тебя? Карлос не сводил озлобленного взгляда с отцовской руки.
В этот момент в комнату вошла Хуана, сестра Филиппа. Почти девочка, сейчас она была немного испугана – как всегда в присутствии брата. Подойдя к нему, она опустилась на колени.
– Хуана!.. Хуана!.. – закричал Карлос.
Филипп разрешил ей подняться. Она встала и робко посмотрела на него.
– По-моему, ты чаще других бываешь с моим сыном, – сказал Филипп.
– Это так, Ваше Высочество.
– Хуана!.. Хуана!..
Мальчик попробовал вырваться, и Филипп выпустил его. Карлос подбежал к тете и, продолжая кричать, обхватил ее колени.
– Скажи ему, чтобы он перестал реветь, – приказал Филипп.
– Карлос, дорогой мой, не плачь. Ведь здесь твой отец. Ну, ну, маленький… не надо… все хорошо.
Карлос спрятал лицо в подол ее платья.
– Хуана, он обидел меня. Он обидел твоего эль ниньо. Я хотел уйти вместе со всеми, а он заставил меня остаться.
– Тише, тише, маленький. Не плачь в присутствии отца.
– А я буду плакать, буду! И кричать, и топать ногами! Маленький! Эль ниньо! Это тоже напоминало ему о многом.
К чему такое наказание – прямиком направляться от одного сына к другому? Если бы Филипп подождал, контраст был бы не таким разительным.
– Хватит! – строго сказал он.
Хуана выпрямилась – до этого она, нагнувшись, успокаивала мальчика. Филипп смерил ее ледяным взглядом.
– С этим мальчиком нужно обращаться по-другому. Карлос замер. Затем на его лице появилось хитрое выражение.
– Хуана любит меня. Тетя Хуана любит своего Малыша.
– Ваше Высочество, – пролепетала Хуана, – он еще совсем маленький…
– Это я уже слышал. Эль ниньо! Хватит сюсюкаться, это ему вредно. Лучше скажи, как у него дела с уроками. Насколько мне известно, он еще не выучил алфавит.
– Ваше Высочество… – Ее любовь к племяннику наконец возобладала над боязнью брата. – Он еще слишком мал…
Филипп процедил:
– В его возрасте дети уже умеют читать. Пусть он последует их примеру. Иначе как он сможет хоть чему-нибудь научиться?
И, немного смягчившись, добавил:
– Хуана, я тебя ни в чем не виню. Просто ему нужны хорошие учителя.
– Не нужны, – снова насупился Карлос.
– Не прикасайся к нему! – строго приказал Филипп. – Не утешай, не балуй его. Его и так уже слишком распустили.
Хуана побледнела. Она и сама была еще ребенком. Матери она лишилась в раннем детстве. Карлос тоже рос без матери, вот что объединяло их. Эль ниньо, называла она его. Ее эль ниньо; от нее он научился первым своим словам. Это к ней он приходил за утешением или лаской, и она любила его, порой заменяя ему отца и мать. И вот теперь буйный нрав Карлоса начал пугать ее не меньше, чем спокойствие Филиппа.
