Джон Окас - Исповедь куртизанки

– Ваша красота подобна солнцу, – пролепетал он. – Сияет слишком ярко для вашего покорного слуги.

– В таком случае мне придется зарядиться энергией ночи, – рассмеялась я, возвращая полы халата на прежнее место.

– Остроумие мадам не уступает ее красоте, – ответил Лебель. – Но я вынужден попросить ее отложить шутки в сторону и выслушать меня. Я принес скорбные новости от короля. Несколько часов назад королева скончалась.

Для меня эта новость открывала невероятные перспективы. Луи стал вдовцом! В Версале восходит новая звезда – моя.

– Это значит, что его величество выражает свое сожаление невозможностью увидеться со мной вечером, – сказала я. – Прошу вас, передайте ему мои искренние соболезнования в связи с этой ужасной потерей и скажите, что я буду ждать его в любое удобное для него время.

– Его величество не собирается отменять назначенную на сегодня встречу, – возразил Лебель. – Совсем наоборот, он уполномочил меня узнать, не согласитесь ли вы принять его раньше и помочь ему пережить горечь утраты.

– Когда король Луи желал бы увидеться со мной?

– Не могли бы вы уделить ему время прямо сейчас?

– Но я, как вы видите, еще не вполне одета.

– Я уверен, что король прекрасно знает об этом, – сказал Лебель.

– В таком случае пусть его величество войдет.

Когда Луи поднялся ко мне, я отпустила служанок и встала поприветствовать его. Обняв его, я выразила свои соболезнования. Женская интуиция подсказывала мне, что Луи старается по возможности избегать неприятных моментов. Он не хотел, чтобы ему напоминали о смерти жены. Он пришел ко мне, чтобы отвлечься от грустных мыслей и размышлений о собственной смертности. Прижавшись к нему веем телом, я нежно поцеловала его, чтобы он понял, что его ждет. Когда он со всей пылкостью нетерпеливого любовника ответил на мой поцелуй, я решила, что сейчас самое время начать испытывать его терпение, и продемонстрировала ему бесстрастность, которая необходима женщине, если та хочет властвовать над мужчиной.

– Я уверена, что ваше величество хочет, чтобы я выглядела наилучшим образом, – сказала я. – Вы пришли раньше назначенного времени, а потому я еще не одета. Разумеется, это не помешает мне подарить вам наслаждение, которое я приготовила для вас. Но без макияжа и лосьона для тела я чувствую себя обнаженной. Надеюсь, ваше величество подарит мне несколько минут. Прошу вас, располагайтесь, а я вернусь к вам буквально через мгновение.

Я повернулась к Луи спиной, села на мягкую скамейку к туалетному столику и начала выщипывать брови. Украдкой взглянув на его отражение, я увидела широко раскрытые глаза короля, в которых светилось обожание. В его брюках стало явно тесно. Это придало мне смелости. Я сказала ему, что до его прихода одна их моих служанок натирала мне ноги ароматизированным лосьоном, чтобы ему было приятно касаться их. Если он продолжит ее работу, я буду очень ему признательна. Жеманным жестом я поставила баночку с лосьоном на пол рядом, с собой. Король упал на колени и начал растирать мои стопы и лодыжки.

Мне не было нужды накосить румяна. Щеки алели от осознания собственного могущества: я поставила короля Франции на колени на второй вечер знакомства. Я взяла его за руку, уложила в пастель и легла рядом, распахнув халат и раздвинув колени.

Мы занимались любовью всю ночь. Луи был моим без остатка. Рано утром он проснулся с блаженной улыбкой на лице. Собираясь на похороны своей жены, он буквально сиял от удовольствия.

Не прошло и часа после ухода Луи, как Лебель доставил мне очередную расплату за грехи: платиновое колье, усыпанное изумрудами и рубинами, и двести тысяч ливров.

Лебель ушел, и гостиничный слуга сообщил, что в фойе меня ожидает герцог де Ришелье. Триумфальное ликование, охватившее меня, было столь сильно, что я и не подумала волноваться. Я сказала, что герцог может подняться.

В чересчур подобострастном поклоне старого надменного петуха я уловила насмешку.

– Мадам, – произнес он, – как такое возможно, что вы не помните старых друзей?

– Месье, – ответила я, – но ведь забывчивостью страдаю не одна я. Мне показалось, что вам не больше моего хотелось посвящать окружающих в подробности нашего знакомства.

– Я был ослеплен совершенством вашей зрелой красоты, мадам. Когда мы виделись с вами в последний раз, вы были нимфой. Только вчера утром я понял, что богиня, с которой я делил вечернюю трапезу той ночью, и моя подружка из дома мадам Лагард – одно лицо.

Я не сомневалась, что он вспомнил также и женщину, которую пообещал ему граф Жан, но которую он так и не дождался, но, понимая, что эти воспоминания неуместны в создавшейся ситуации, он перевел нашу беседу в настоящее:

– Если вы желаете получить статус официальной фаворитки короля, вам понадобятся преданные и надежные помощники, которые смогут поручиться за вас. Вам нельзя также пренебрегать придворными формальностями: вы должны быть женой аристократа.

– Но, месье, я же графиня дю Барри. Или нет?

Он понимающе улыбнулся.

– Прошу вас, считайте меня своим другом, – сказал он.

– Вы в свою очередь можете рассчитывать на меня, – я отблагодарила его с той же аристократической учтивостью, в которой он упражнялся на мне.

– Я бы хотел, чтобы вы позволили мне представить вас моему племяннику герцогу Эммануэлю д'Эгийону. Он может стать для вас полезным союзником, действующим в ваших лучших интересах. – Ришелье понизил голос и доверительно сказал мне: – Король часто уезжает по делам. Не думаю, что вы найдете более достойную ему замену, чем мой племянник. Он молод, красив и весьма силен.

Я поблагодарила Ришелье за предложение и согласилась пообедать с Эгийоном. Ришелье учтиво поклонился и вышел. Я не успела насладиться одиночеством, как доложили о приходе де Вогийона. После обмена любезностями он начал расписывать мне достоинства иезуитов.

– Простите, что перебиваю вас, месье, – сказала я, – но мой опыт подсказывает, что люди, желающие сообщить мне о своих религиозных воззрениях, обычно не желают знать моих.

Он заверил меня, что сильной стороной ордена иезуитов является их уважение к дискуссиям и другим мнениям. Все члены ордена владеют сократическим методом ведения диалогов, в соответствии с которым любая точка зрения имеет право на существование, если выдержит доскональную проверку.

– Мне часто доводилось слышать, что иезуиты отличаются нелюбовью к женщинам, – сказала я.

– Уверяю вас, это не имеет никакого отношения к действительности, мадам, – ответил Вогийон. – Я не знаю ни единого члена нашего ордена, который бы не интерпретировал обет целомудрия как позволение иметь одну любовницу или по крайней мере мальчика, который может сойти за нее.