София Каспари - Лагуна фламинго

— Но я… должна зарабатывать деньги. Для себя и своей матери, — пробормотала она.

— Ты могла бы пойти со мной. Присоединиться к моему племени. Вскоре я покину это селение навсегда. Я буду сражаться.

— А как же мама?

Хулио не ответил.

— Я не могу уйти без нее, — стояла на своем Бланка.

— Но она и так доживает последние годы, Бланка. Скоро она умрет.

— Она моя мать! — Бланка услышала ужас в собственном голосе.

Как он мог такое сказать?! Как он мог?! Девушка отстранилась. Ей еще никогда не было так горько от предательства. Как он мог требовать от нее такое? Как он мог подумать, будто она согласится?

Девушка отпрянула. У нее на глазах выступили слезы.

— Я, пожалуй, пойду, — хрипло прошептала она.

Не дав юноше ответить, Бланка побежала прочь. «Хулио, — билась мысль в ее голове, — я ведь тебя любила, я тебя очень любила… Как ты мог поступить со мной так?» Но теперь все было кончено, и она это знала. Все было кончено.

Бланка была слишком взвинчена, чтобы идти домой. У нее в голове роились мысли.

Девушка шла прочь от Хулио, и ей его уже не хватало, не только эмоционально, но и физически. Это была не первая их ссора, но на этот раз все было кончено, и Бланка сразу это поняла. Хулио всегда чувствовал сильную связь с народом своей матери. Он уже не раз упрекал Бланку в равнодушии. Тем не менее он был светом ее жизни. И поэтому теперь ей было так больно.

«Мне нельзя привязываться к людям, — пронеслось у нее в голове. — И я не могу волноваться за всех».

Да, она была шлюхой, но чем еще она должна была заниматься? Бланка родилась в семье шлюхи и выросла в борделе. Она потеряла невинность в том возрасте, когда другие девочки обычно еще играют в куклы. Но так уж обстояли дела у Бланки. У девушки, чьей красотой восторгались. У девушки, с которой обращались как с дерьмом.

Бланка остановилась.

«Нет, — сказала она себе. — Я не должна так думать. Я так же хороша, как и другие. Я должна бороться за свою жизнь».

Она дошла до маленького домика, где жила с матерью. Едва открыв дверь, Бланка почувствовала запах спиртного. Похоже, Корасон так и не вышла из комнаты. Мать Бланки лежала на кровати в ночной сорочке. Ставни были закрыты. Над грязной тарелкой вились мухи — похоже, Корасон ела на обед бобы. Рядом стоял кувшин.

Тут пахло не только алкоголем, но и немытым телом. И рвотой.

Когда Бланка закрыла за собой дверь, Корасон подняла голову.

— Малышка моя, доченька… — пробормотала она и откинулась на подушку.

Полежав еще немного, женщина с трудом поднялась с кровати.

Бланка молча вынесла из комнаты грязную посуду и оттерла отстатки бобов с тарелки, а затем все вымыла. Когда она вернулась в комнату, ее мать стояла возле кровати, глядя перед собой пустыми глазами. Корасон была очень бледна, под глазами пролегли темные круги, губы дрожали.

— Я так его любила, — хрипло прошептала она. — Я так его любила, моего Густаво.

«Конечно, поэтому он тебя и бросил. Мой отец, — чуть было не сказала Бланка. — И позволил кому-то себя убить». Но девушка сдержалась.

Они не знали, что случилось с Густаво. Не знали, как он погиб. Об этом ходили разные слухи, но Корасон не желала обращать на них внимание. «Он вернется ко мне, — время от времени повторяла она. — Он найдет меня и спасет. Вот увидишь».

Бланка закрыла глаза. «Он мертв, — подумала она. — Мертв, и его жрут черви».

Но она помнила, что Густаво всегда очень хорошо к ней относился. Может, отец ее и правда любил? Мать часто повторяла, что Бланка похожа на своего отца. «У тебя его волосы, Бланка, — говорила она. — Ты так на него похожа, доченька, так похожа! Твой отец был очень красив».

Вздохнув, Бланка подошла к матери. Корасон вздрогнула, когда дочь погладила ее по руке. Кожа женщины была липкой от пота и пыли, от ее тела исходил неприятный запах.

— Пойдем искупаемся, мама, — прошептала ей на ухо Бланка.

Корасон посмотрела на дочь, и на мгновение в ее пустых глазах вспыхнула жизнь. Некоторое время назад, только приехав сюда, они часто купались в реке. На берегу они нашли очень красивое местечко, окруженное кустами и скрытое от чужих взглядов.

— Пойдем, я вымою тебе голову. У тебя такие красивые волосы, мама.

Корасон рассеянно коснулась своих спутанных косм.

Бланка взяла мешочек с мылом и ароматическим маслом, которое подарил ей один из клиентов, чистую одежду и легкий плед и сложила все в сумку. Затем она подошла к двери, сняла пончо своей матери с крючка и набросила его женщине на плечи. Девушка почувствовала, как Корасон исхудала, и от ужаса Бланке стало тяжело дышать. Нужно будет следить за тем, чтобы ее мать лучше питалась. Нужно будет следить за тем, чтобы ее мать меньше пила. Иначе Бланка скоро ее потеряет. «И тогда я останусь одна».

Бланка осторожно подвела мать к двери. И вдруг Корасон улыбнулась.

— Да, давай искупаемся, Бланка. Ты такая хорошая девочка.

Вскоре они пришли на знакомое место на берегу реки. Мать и дочь уселись на песок. За миллионы лет вода подмыла каменистый берег, превратив скалы в мелкую крошку. Вокруг высились деревья, шелестели листвой кусты. Бланка положила сумку, сняла платье, распустила волосы и расчесала их пальцами.

— У тебя волосы, как у него, — в который раз заметила Корасон. — Ну же, повернись ко мне, дай я на тебя посмотрю. Ты вообще помнишь его?

Бланка не ответила. Корасон погладила ее по голове, запустив тонкие пальцы ей в шевелюру.

— У него были очень красивые волосы. Да и сам он был таким красивым мужчиной. Ты помнишь?

Бланка кивнула. Да, она помнила, что отец всегда улыбался, когда она смотрела на него. И еще она помнила, какие взгляды бросали на него женщины. Но не более того. Иногда отец гладил ее по голове. Он не хотел, чтобы его дочь ходила в кабак. И когда это происходило, он очень злился.

— Я слышала, что мой отец был убийцей, мама.

Корасон помолчала.

— К нам он всегда хорошо относился. И ради нас он пошел бы на все. — Женщина замялась. — Когда я умру, тебе нужно вернуться в Буэнос-Айрес. Ты должна найти его… или его брата, Эдуардо. Эдуардо тебе кое-что должен, ясно? Ты из его семьи. Они не имеют права прогнать тебя прочь.

Бланка кивнула.

— Еще у Густаво была сестра. — Женщина попыталась сосредоточиться. — Анна или Ана… Помнишь, как мы ходили к ним в гости на праздник? Это было в доме его сестры. Либо брат Густаво, либо его сестра должны тебе помочь. И не позволяй им выгнать тебя.

— Да, мама. Но ты ведь понимаешь, что мой отец мертв, да? Ты ведь помнишь об этом, да?

Корасон поежилась, точно эти слова причиняли ей боль.