София Каспари - Лагуна фламинго

— Здравствуй, Бланка, — сказал Карлито.

Значит, эту девушку зовут Бланка… «Белоснежная», вот что означало в переводе ее имя. Йенс считал, что оно ей очень подходит.

— Карлито, — кивнула девушка трактирщику, и тот сразу же отдал ей заказ.

Кроме лимонада Бланка купила продукты — сушеные бобы и кукурузную муку.

— Может, занести их тебе позже? — предложил Карлито.

Бланка покачала головой.

— Спасибо, я сама.

Йенс все-таки встал из-за стола и устроился за стойкой рядом с Бланкой.

— Могу я угостить вас чем-нибудь, милая барышня?

Бланка окинула Йенса взглядом, и, увидев блеск ее черных глаз, мужчина почувствовал, как у него мурашки побежали по спине.

— Я сегодня не работаю, сеньор. — Она указала на потолок. — Сегодня воскресенье, день Господа нашего.

Йенс заставил себя улыбнуться. Красота девушки сводила его с ума.

— Я тоже сегодня не работаю. Может, хотите коньяка? — Он указал на бутылку.

— Я не пью. — Девушка не сводила с него глаз. — Но я могла бы просто составить вам компанию, сеньор…

— Йенсен. Я только что приехал в город.

— Да, я знаю.

Он надеялся, что разочарование не слишком явно отразилось на его лице. Йенс ненавидел, когда женщины читали его, словно открытую книгу, даже если речь шла о красивейшей девушке из всех, кого он когда-либо видел.

Он выпил коньяка, Бланка же пригубила лимонад. Йенс думал о том, что давно уже не встречал проституток, которые не пьют. К тому же девушка была совсем молода, теперь, когда они сидели рядом, он понял, что она слишком молода для него.

— Вы вообще не пьете? — спросил Йенс и тут же пожалел о том, что задал столь бестактный вопрос.

Разве он уехал из Германии не для того, чтобы избавиться от царивших в обществе предубеждений? Пьет она или нет — не его дело.

Бланка поставила стакан на стойку и серьезно посмотрела на Йенса.

— Я… Просто я подумал… — пробормотал он. — Ох, черт, простите, я не хотел навязываться. Забудем об этом.

Девушка молчала. Она немного отодвинула стул, словно собираясь встать.

— Прошу вас, останьтесь, — поспешно сказал Йенс. — Я формальнейшим образом приношу вам свои извинения, сеньорита.

Какое-то время он не знал, рассмеется она или уйдет, но затем увидел, что девушка немного расслабилась.

— Называйте меня Бланка, сеньор Йенсен. Вы не могли бы угостить меня лимонадом?

— Хулио? — Бланка оглянулась.

Она не понимала, как можно спрятаться в такой местности. Ей казалось, что в пампасах спрятаться невозможно, но Хулио умел ее удивить. Словно ниоткуда парень появился прямо рядом с ней.

— Бланка!

— Хулио!

Она очутилась в его объятиях, и молодой метис впился поцелуем в ее губы. Бланка прижалась к его теплому мускулистому телу.

Впервые повстречав Хулио в кабаке Карлито, Бланка заметила, что у них обоих черные глаза. Правда, у Хулио к тому же были длинные иссиня-черные волосы, да и кожа была темнее, чем у нее. Он походил на индейца, хотя Карлито сразу понял, что это метис. Метисов в этой местности было предостаточно. Впрочем, Хулио вырастила мать-индианка, и белых он недолюбливал. Может быть, поэтому в первый день знакомства он лишь поприветствовал Бланку коротким кивком. Но на следующее утро, когда она пришла на свое любимое место на берегу реки, Хулио был уже там.

— Ты не боишься ходить одна?

— Здравствуй, Хулио, — сказала девушка, чтобы показать: она запомнила его имя.

— А ты Бланка. — Он улыбнулся.

Мало-помалу они разговорились и постепенно многое узнали друг о друге. У обоих не было отцов. Хулио предполагал, что ему лет шестнадцать. Бланка была на три года моложе. У обоих это была первая любовь.

Бланка высвободилась из объятий Хулио и отстранилась, глядя на возлюбленного. На Хулио была простая рубашка и штаны, волосы он подбирал на индейский манер, повязкой на лбу. Бланке показалось, что его волосы стали длиннее.

— Где ты был? Я скучала по тебе.

— У своей матери.

Бланка понимающе кивнула, а затем прижалась к нему крепче.

— Хорошо, что ты вернулся.

— Хм…

Бланка поджала губы, недовольная его коротким ответом. Всякий раз, когда Хулио возвращался из деревни матери, Бланке казалось, что она теряет его. Требовалось какое-то время, чтобы он вновь начал ей доверять. «Когда-нибудь, — пронеслось у нее в голове, — он больше не вернется. И я вновь останусь одна». От этой мысли Бланку бросило в дрожь. Она всегда надеялась, что Хулио любит ее так же сильно, как и она его, но девушка была в этом не уверена. В последнее время в его глазах временами проскакивало такое странное выражение… Иногда он был рядом с ней и все же казался таким далеким… «Если он уйдет, у меня не останется никого, кто обнял бы меня просто так».

Девушка почувствовала, как Хулио поцеловал ее в макушку.

— Тут собирается все больше солдат, — шепнул он, зарывшись лицом в ее волосах. — Все больше солдат и ученых. Все больше белых… — В его голосе прозвучала ненависть. — Я слышал, у тебя появился новый клиент, — сказал Хулио, помолчав. — Какой-то рыжий немец.

— Кто сказал тебе об этом?

— Карлито.

— Пока что мы с ним просто разговаривали.

— Как с монахом?

Бланка хотела ответить, но сдержалась. Она заметила блеск в глазах Хулио. Это ревность…

Хулио жестом предложил ей пройтись.

Какое-то время они молчали, и вдруг юноша резко остановился.

— Я хочу, чтобы ты бросила это.

— Что?

— Я не хочу, чтобы ты была шлюхой.

У Бланки на мгновение сперло дыхание. В груди заболело, руки сжались в кулаки. «Так прямо он об этом никогда не говорил».

— Но я… должна зарабатывать деньги. Для себя и своей матери, — пробормотала она.

— Ты могла бы пойти со мной. Присоединиться к моему племени. Вскоре я покину это селение навсегда. Я буду сражаться.

— А как же мама?

Хулио не ответил.

— Я не могу уйти без нее, — стояла на своем Бланка.

— Но она и так доживает последние годы, Бланка. Скоро она умрет.

— Она моя мать! — Бланка услышала ужас в собственном голосе.

Как он мог такое сказать?! Как он мог?! Девушка отстранилась. Ей еще никогда не было так горько от предательства. Как он мог требовать от нее такое? Как он мог подумать, будто она согласится?

Девушка отпрянула. У нее на глазах выступили слезы.

— Я, пожалуй, пойду, — хрипло прошептала она.

Не дав юноше ответить, Бланка побежала прочь. «Хулио, — билась мысль в ее голове, — я ведь тебя любила, я тебя очень любила… Как ты мог поступить со мной так?» Но теперь все было кончено, и она это знала. Все было кончено.