Кристина Додд - Соблазненная принцем
— Все это так, но просидеть за гроссбухами такую многообещающую ночь… Вам не кажется это пустой тратой времени?
— Мы могли бы вернуться во дворец и поиграть в карты, — предложил принц Сандре.
Этого Жан-Пьер уже не мог больше вынести. Не мог.
Куда подевался очаровательный мастер жестокости, которому он некогда служил? Еще совсем недавно принц Сандре считал неудачной ночь, если он не натанцевался, не напился, не изнасиловал девственницу и не подверг пыткам пленника. Теперь же он полюбил сидеть в одиночестве в комнате и пачкать свои пальцы чернилами или играть в карты, жалуясь компаньонам на скуку, если он выигрывал, и давая волю раздражительности в случае проигрыша.
Жан-Пьер почувствовал, что его захлестывает волна безумия. Он не осмелился бы убить принца, потому что это лишило бы его остатков чести, которыми он дорожил. Однако что-то надо было делать.
Его неожиданно осенило.
— Может, нам сходить и посмотреть, чем занимается Биттор?
— У него кто-нибудь есть в подземной темнице? — спросил Сандре.
Жан-Пьер махнул рукой в сторону казненного человека:
— Жена только что повешенного.
— У нее имеется ценная информация?
— Наверное, нет, но разве это имеет значение? Биттор может заставить ее признаться в чем угодно.
— Давай съездим к Биттору. Я сегодня настроен испачкать руки грязью, — сказал принц Сандре и, пришпорив лошадь, направил ее на дорогу, ведущую к дворцу.
Жан-Пьер последовал за ним. На его физиономии расцвела улыбка. Было приятно видеть, что принц Сандре снова взялся за свои проделки.
Глава 19
Рауль услышал голоса Виктории и Томпсона.
Что-то упало. Кто-то выругался по-морикадийски. Просперо.
Еще что-то упало.
Последовало еще одно ругательство, на сей раз похлеще. Томпсон что-то сказал с упреком. Потом что-то долго стучало.
Не открывая глаз, Рауль прикинул, что проспал два или три часа, и Виктория сейчас делала что-то, чтобы его помучить. Однако ему это было безразлично. Что бы это ни было, это могло подождать. А ему необходимы еще три часа сна, и ничто, кроме начала революции, не сможет помешать ему отоспаться.
Потом он вновь погрузился в сон. Когда он снова проснулся, в комнате было так тихо, что он сначала подумал, что Виктория сбежала. Потом он открыл глаза и понял, что она здесь. И произвела изменения во всей комнате. Она взяла металлический шест с заостренным концом и пристроила его на крюках таким образом, чтобы можно было закрыть окно. Вместо шторы был повешен какой-то изъеденный молью гобелен.
Она повесила на окне занавеску. Зачем это было сделано, Рауль не мог догадаться. Замок стоял на скалистом утесе в густом лесу, а эта комната располагалась на самом верху самой высокой башни. Они находились так высоко, что даже парящие в поднебесье орлы не могли бы заглянуть к ним, чтобы увидеть, как она раздевается. Тем не менее… А на полу был постелен неизвестно откуда взявшийся ковер, который, судя по его виду, был изготовлен в средневековой Испании.
Если не считать обтрепанных краев и поблекших красок, он выглядел не так уж плохо.
Где она его отыскала? На чердаке? Или в подвалах? Неужели никто не контролировал ее перемещения по замку?
Глупый вопрос.
Рауль сел в постели и усмехнулся.
Пусть будут занавески. Пусть будет ковер. Но было и еще кое-что. Из-за этого он несколько раз слышал звук падения… Короткая софа была заменена софой большего размера, на которой Виктория могла выспаться с комфортом. Это был вызов постоянным обитателям замка и упрек ему самому.
Он предпочел бы отреагировать на вызов, но Виктории нигде не было видно, и она явно не желала идти на сближение.
Но скоро она сама захочет этого, и уж тогда…
Откинув одеяло, он оделся и отправился на поиски гостьи. Вернее сказать, пошел ее выслеживать.
Держась за перила, он стал спускаться по главной лестнице в большой холл, где за одним из длинных столов сидел Томпсон, разложив перед собою десяток счетов.
Хейда, экономка, проверяла, насколько хорошо вычищены ложки, и если какая-нибудь не отвечала ее высоким требованиям, предъявляемым к чистоте, отшвыривала ее в сторону и время от времени что-то резко говорила трем служанкам, которые подметали пол, стирали пыль и чистили ламповые стекла.
В это время дня в замке было еще малолюдно, но среди слуг и родственников он не заметил Викторию.
Пропади пропадом эта женщина! Где ее черти носят?
Он спустился по лестнице — раздраженный и, более того, обеспокоенный. Он был не так глуп, чтобы ее недооценивать: она была слишком умна для женщины и могла ускользнуть из замка или, воспользовавшись своим обаянием, заставить кого-нибудь показать ей, где расположен выход. А там… что могло ждать ее в лесу, трудно было даже представить…
Томпсон поднялся из-за стола, приветствуя Рауля:
— Сэр, извините, что мы побеспокоили вас, но…
— Я отлично знаю, кто в этом виноват. Где мисс Кардифф?
— Она в кухне с детьми.
— С детьми? — переспросил Рауль.
— Дети учат ее морикадийскому языку, а она их — английскому… не говоря уже о прочих языках.
— Понятно, — сказал Рауль. Его раздражение усилилось. — И мы доверили детям охрану мисс Кардифф?
— У нее имеется доступ только в главный холл, — Томпсон жестом указал на лестницу, ведущую в кухню, — и во внутренний двор замка, где мужчины сейчас практикуются в стрельбе из лука. Я подумал, что оба этих обстоятельства остановят мисс Кардифф, если ей придет в голову сбежать.
Он говорил, как всегда, ровным, спокойным тоном, но Рауль сразу же понял, что его это отнюдь не радует.
— Ты прав, извини меня, — сказал Рауль, упрекнув себя за глупую мысль: Томпсон ни в чем не допускал безответственности, и именно он первым предложил схватить Викторию, чтобы она поменьше болтала.
— Конечно, сэр, — сказал Томпсон, которого не так-то легко было умаслить.
— К тому же с ней находится Амайя, — сказала Хейда, бесцеремонно подслушивавшая разговор. — Хотя мисс Кардифф от Амайи пока, кажется, не в восторге.
— Амайя? — переспросил Рауль. — Служанка из отеля? Та, которая первой сообщила об опасной болтовне мисс Кардифф?
— Та самая. Она мало чего умеет, но может работать служанкой у леди, поэтому я определила ее к мисс Кардифф. Но мисс Кардифф, судя по всему, ее недолюбливает.
Рауль удивленно приподнял бровь:
— Мисс Кардифф была груба?
— Нет, она была так вежлива, что чуть не заморозила бедную девчонку. — Хейда хохотнула. — Испугала ее до смерти.
