Эмилия Остен - Дворцовые страсти
«Повезло, что это щекотливое дело взял на себя священник. Я бы не смог…» – подумал Дориан, истово глядя в потолок и силясь не заострять свое внимание на том, что и его пальцы кое-что ощущают. Слишком хорошо ощущают…
Прошло несколько минут, которые показались Дориану вечностью.
– Все, хватит! – прозвучал негромкий голос священника. – Благодарю вас, виконт. Сейчас мы наденем на нее что-нибудь. Не думаю, что ей будет приятно прийти в себя в таком виде, когда рядом с ней в комнате находятся двое мужчин… Хотя меня, в силу возраста, можно уже в расчет и не брать, не скажу, что вольные мысли о дамах навсегда оставили мое сердце, а сами дамы… – Святой отец умолк на полуслове.
«Вашу постель?» – чуть не подсказал Дориан, но вовремя сдержался. Любопытно, сколько этому человеку лет? Двигается и разговаривает он как молодой, но морщины в уголках глаз и у крыльев носа слишком глубоки. Да и седые волосы…
Вдвоем мужчины надели на Лоретту свободную полотняную рубашку, для ног отец Анри подыскал длинные шерстяные чулки. Затем он укутал бедняжку теплым одеялом, тщательно подоткнув его со всех сторон, и пододвинул к кровати жаровню.
– Она опомнится не позже чем через пять минут. Мы напоим ее вином, и пусть лежит, – сказал он, внимательно вглядываясь в лицо Лоретты.
– Это ничего, что мы здесь находимся? Все же мужской монастырь… – ради соблюдения правил приличия спросил де Бланко.
– Ничего! – Отец Анри махнул рукой. – Моя келья. Настоятель отлично знает, что вы здесь. Простите, что принимаю скромно.
Дориан исподтишка обозрел комнату. Ее обстановка в равной степени была скромной, как то приличествует монастырской келье, и изящной – как надлежит покоям дворянина, имеющего хороший вкус. Ничего излишнего, все функционально и продуманно. На небольшом столике у окна – гора книг, чернильница, стакан с перьями и пачки бумаги. Тетради в кожаных переплетах: какие-то – совсем обтрепанные, какие-то – новые. Счеты. Обитель книжника или ученого. Но вместе с тем кровать, на которую положили Лоретту, совсем не походила на жесткое ложе схимника. На покрывале – кружева, подушка и перина мягкие и удобные… На полу – светлый алансонский ковер, который Дориан успел закапать кровью, стена над кроватью закрыта гобеленом. Стол для приема пищи и стулья – превосходной работы. Посуда – серебряная. Был, впрочем, и предмет откровенной роскоши: клавесин.
Но не музыкальный инструмент привлек внимание Дориана. На одном из стульев лежало оружие – пара шпаг (кажется, весьма недурственных, с итальянскими витыми гардами) и дага с дырчатым эфесом! Даже странно, что они здесь обнаружились. Не должно слугам церкви держать в руках подобные предметы.
– Любуетесь клинками? – Отец Анри вышел из-за ширмы, на ходу застегивая кружевной воротник, – он успел набросить камзол и теперь совсем не напоминал священника. – Неплохая работа. Вон тот клинок – толедский.
По всей видимости, в глазах де Бланко отчетливо читалось любопытство. Отец Анри улыбнулся – на сей раз в самом деле от души, продемонстрировав ряд безукоризненно ровных зубов. Надо же. Дориан многое отдал бы, чтобы выглядеть так же в его возрасте.
– Не вы первый, не вы последний, кто взглядом или словами задает мне этот вопрос. Я не все время был священником, виконт. Наливайте вина, наливайте, оно для того тут и стоит, чтобы мы с вами его выпили. А потом сходите переоденьтесь, за ширмой вас ждет сухое платье. – Священник жестом указал на графин и бокалы.
Они сдвинули фужеры, откликнувшиеся хрустальным звоном. Еще один штрих к портрету святого отца.
– Вино не иначе как сам настоятель прислал! – Отец Анри осушил бокал одним глотком и безотчетно кокетливым движением поправил разлохматившиеся седые кудри. Надо думать, до встречи с невезучей парочкой священник час с лишним посвятил завивке – щипцы лежали у камина, там же валялось небольшое зеркальце в серебряной оправе.
Дориан выпил, поставил бокал, зашел за ширму и быстро переоделся. Наверное, это судьба. Надо покидать окрестности Парижа, второй день подряд приходится пользоваться помощью незнакомцев и их одеждой. Костюм, предоставленный отцом Анри, выглядел чуть старомодно, но сидел на Дориане как влитой. Неужели из старых запасов?..
Виконт вышел из-за ширмы. Отец Анри уже вновь разлил вино по бокалам.
– А мне вина? – послышался голосок из-под одеяла. – Вы не позабыли про даму, господа?
Мужчины, не сговариваясь, бросились к постели.
– Как вы себя чувствуете, мадемуазель? – осведомились они хором.
Дориан не решился наклониться слишком низко, поэтому застыл у кровати в неловкой позе и, очевидно, выглядел смешно.
У отца Анри ноги вполне гнулись. Он опустился на колени и протянул Лоретте бокал.
– Ваше вино, сударыня! – произнес он с улыбкой. – Меня зовут отец Анри де Виллуан. К вашим услугам…
Глава 12
Лоретта взглянула на священника и порозовела. Она была уже не так бледна, и Дориан улыбнулся ей, но девушка смотрела исключительно на отца Анри, словно что-то вспоминая. Внезапно она взмахнула руками и засмеялась – будто бы колокольчики зазвенели.
– Мы уже встречались, святой отец! На одном из балов его величества! – Одной рукой она взяла бокал, а вторую протянула отцу Анри, и тот ее уважительно поцеловал. – Навряд ли вы запомнили меня. Вы беседовали с Бланш де Лавуйе, потом она объяснила мне, кто вы.
На лице священника отразилась душевная борьба – с одной стороны, Лоретту он, в самом деле, не узнал, о чем Дориану было подлинно известно, с другой – не хотелось лишить даму комплимента. Галантность взяла верх.
– Мадемуазель, что вы, как я мог позабыть вас! У меня лишь не было до сих пор шанса познакомиться…
Лоретта оценила этот милый словесный выкрутас и, порозовев еще более, перевела взгляд на Дориана. Тот откашлялся, чтобы приступить к наспех приготовленной речи.
– Мадемуазель де Мелиньи…
– Господа, может быть, вы объяснитесь? – прервала его Лоретта. – Где мы находимся?
– Мы в аббатстве, в моей келье, – разъяснил Виллуан и многозначительно покосился на Дориана: дальше следовало докладывать ему. Преодолев себя, виконт все же опустился на колено перед ложем Лоретты и смиренно склонил голову.
– Мадемуазель! Из-за моего упущения вы едва не погибли. Ваша лошадь понесла, а я… – Взмах раненой рукой передал все отчаяние, что ощущал Дориан. – Я не смог удержать поводья, хотя почти что дотянулся до них… Вы очутились в реке и, если бы мне не посчастливилось в последний миг перехватить вашу лошадь, погибли бы.
Дориан глядел в пол, и потому дернулся, когда пальчики Лоретты прикоснулись к его правой руке, лежащей на покрывале.
