Стефани Лоуренс - Единственная
Он смирился с ее вчерашним отказом, но у нее не было ни малейшего желания повторить сцену, искушая его или себя. Потому что в следующий раз может не хватить сил произнести слово «нет», и последствия могут быть роковые. Она вовсе не собирается стать его временной любовницей, согревать постель, пока он здесь, только чтобы вновь остаться одной, когда он вернется в Лондон. Остаться одной навек, когда он найдет себе жену.
Она притворялась, что не замечает его взгляда, но долго не выдержала и подняла глаза.
– Как же мы узнаем способ связи Гренвилла с французами?
Чарлз задумчиво потер лоб.
– Продолжим расспрашивать и постараемся задавать вопросы поточнее. Вряд ли у нас есть выбор, – пояснил он, теребя ручку изящной чашечки.
Она вдруг поймала себя на том, что зачарованно уставилась на эти длинные тонкие пальцы.
– Но помимо всего прочего, мы должны следить за Николасом, – продолжал он.
Пенни встрепенулась.
– На случай, если ему удастся узнать о том, как Гренвиллу удалось все организовать?
– Сомневаюсь, что он об этом знает, иначе не задавал бы столько вопросов и не бродил бы по всей округе. Но вполне возможно, даже вероятно, что часть головоломки ему известна, по крайней мере настолько, чтобы заподозрить наличие еще одного соучастника.
– Хм… итак, что мы можем у него выведать?
Чарлз подавил искушение изложить свой план. Пусть поразмышляет, поломает голову, взвесит возможности, все хорошенько продумает. И если сама придет к тому же ответу, тем лучше.
– Мы еще не потолковали с другими шайками. Чем больше нам станет известно о деятельности Гренвилла, тем больше шансов натолкнуться на доказательства. Но Николас пока что – единственный соучастник, о котором мы что-то знаем, поэтому необходимо следить за каждым его шагом.
Он допил кофе, встал и отодвинул стул.
– Мне нужно заняться делами поместья. Если придумаешь способ незаметно проследить за Николасом, я буду в кабинете.
С этими словами он вышел из комнаты, отлично понимая, как удивил ее. В коридоре топтался Филчетт с кофейником. Чарлз отослал его в кабинет и сам пошел следом.
Пенни осталась на месте, задумчиво жуя тост, запивая его чаем и пытаясь объяснить столь резкую перемену в поведении Чарлза. Наконец решив, что не стоит подвергать сомнению милость богов, она поднялась и направилась в гостиную, залитую солнцем, очень уютную комнату, где часто сидели его мать, сестры и невестки, развлекаясь беседой и последними сплетнями. Она уселась на подоконник, глядя на ухоженные газоны и решая, что делать.
За многие годы она привыкла вести дела хозяйства, но как только владельцем стал Эмберли, приславший своего управителя, ей оставалось лишь следить за финансами Элайны, сводных сестер и своими собственными. Остальное время она помогала мачехе вести дом. Сейчас же… дел никаких не оставалось, и безделье угнетало ее. Она чувствовала себя никчемной и, что всего хуже, бесполезной. Ни на что не годной. Конечно, она непрерывно размышляла над тем, что делать с Николасом, но когда руки заняты, думается легче.
Прошло десять минут, прежде чем неестественная тишина наконец получила объяснение. В доме нет других дам, кроме нее.
И поскольку она много лет правила домом, нет причин, почему бы сейчас не заняться домом Чарлза. В отсутствие его матери и ее крестной она вполне может заняться десяткам и дел, которые никогда не кончаются, зато обеспечивают безупречное ведение хозяйства.
Миссис Слаттери, разумеется, не будет возражать.
Пенни вскочила и направилась во владения экономки.
А Чарлз в это время составлял отчет Далзилу, в котором упомянул о событиях вчерашней ночи. Поставив точку и запечатав конверт, он стал пересматривать планы относительно Пенни. Несмотря на решение соблазнить Пенни, он все же постарается по возможности отстранить ее от расследования, для чего предпочел бы отослать ее к своей матери в Лондон с приказом держать под замком, пока лично не явится за ней.
Идеальный план, но, к сожалению, неосуществимый. И, если помнить о личных целях, не такой уж и мудрый.
Придется довольствоваться возможностями, которые предоставит судьба.
По крайней мере теперь он твердо знал, в чем состоят эти личные цели. Остается только сделать все, чтобы она не слишком сильно запуталась в паутине расследования, пока он будет незаметно подталкивать ее в нужном направлении.
Мысль об этом, о воздействии на ее женский разум, заставила его обдумывать часть головоломки, которую Пенни ему подсунула. Именно эту часть очень трудно вставить в надлежащее место. По его мнению, она просто никуда не подходила. Сама Пенни, похоже, с этим смирилась, но все его инстинкты и опыт подсказывали, что если какой-то кусочек головоломки ни за что не желает вставать на место, значит, Чарлз неверно видит какую-то часть решения.
К сожалению, допросить Гренвилла уже нельзя. Но есть одна вещь, которую он может проверить и тем самым облегчить боль Пенни.
Через пятнадцать минут, хорошенько припомнив все свои связи с контрабандистами, а заодно обдумав способ как можно лучше вновь возобновить старые знакомства, он вынул стопку чистой бумаги и засел за письма. Одно – своей матери, которая по его просьбе отдаст другое своей старой подруге Хелен, герцогине Сент-Ивз.
Если кто и способен установить все подробности гибели Гренвилла Селборна, так это исключительно Девил Кинстер, нынешний герцог Сент-Ивз. Именно он вел полк кавалерии на штурм Угумона и должен знать, кто сумел выжить в кровавой бойне и как выведать необходимые факты.
Чарлз не слишком хорошо знал Гренвилла, так что Пенни, возможно, права в отношении брата. И все же трудно поверить, что человек, продающий французам государственные и военные тайны, способен пойти в армию, чтобы сражаться при Ватерлоо. Уж очень велик контраст между этими поступками.
Если они сумеют обнаружить точные обстоятельства смерти Гренвилла, это прольет свет на историю с контрабандистами, и, возможно, избавит Чарлза от подозрений. Вполне вероятно, что Пенни ошибается. Его воспоминания о Гренвилле не совсем соответствуют представлению о хладнокровной измене.
Жар битвы выжигает всю фальшь. Если Гренвилл отдал свою жизнь в сражении за родину, что бы там ни утверждала Пенни, Чарлзу будет очень трудно поверить, что бедняга по крайней мере сознательно помогал врагу.
Он как раз успел приложить печать к конвертам, когда в дверь постучал Филчетт.
– К дому подъезжает экипаж леди Трескаутик, милорд. Вы дома?
Чарлз тяжело вздохнул.
– А что мне еще остается?
Поднявшись, он направился к выходу, чтобы встретить ее милость, одну из ближайших подруг матери, а заодно и мать его невестки Аннабел. Неудивительно, что леди Ти знала о его приезде. И если не поймает его сейчас, вполне способна взять его дом в осаду, а поскольку Пенни здесь…
