Нэн Райан - Люби меня всю ночь
– Но почему? Почему вы не подстриглись?
Курт взял ее руку и пересыпал в нее монеты.
– Парикмахер отказался.
– Скиттер Джонс отказался вас стричь?
– Да, мэм. И его помощник тоже.
– Но это же нелепо. С какой стати он стал бы это делать? Никогда не слышала, чтобы Скиттер отказался от клиента. Не понимаю… – Она замолкла.
– Похоже, местный парикмахер любит янки ничуть не больше, чем остальные граждане Спэниш-Форта. – Курт пожал плечами.
Хелен открыла рот, но так ничего и не сказала. Она молча смотрела на него, изучая смуглое лицо с точеными чертами, обрамленное завитками черных волос. Взгляд его зеленых глаз был безмятежным, как летний полдень. Курт казался совершенно спокойным. Невозмутимым, как всегда.
Стоя под яркими лучами солнца, Хелен чувствовала, что гнев, который она испытывала к нему, обращается против жителей Спэниш-Форта. И впервые ощутила нечто похожее на чувство товарищества к этому мужчине.
Да, он янки, но, насколько ей известно, законопослушный гражданин, который мирно направился в частное заведение, готовый заплатить за услугу. Он не заслужил подобного обращения, во всяком случае, не больше, чем любой добропорядочный южанин, оказавшийся в каком-либо заведении на севере.
– Капитан, – сказала наконец Хелен, – я сожалею о случившемся в парикмахерской и о том, что вам наговорила. Извините.
– Извинение принято.
– Я сама подстригу вас.
Зеленые глаза Курта расширились.
– Сегодня же. Сейчас.
Курт улыбнулся:
– Меня никогда не стригла женщина.
Хелен не ответила на его улыбку, но выражение ее лица смягчилось, взгляд потеплел.
– Значит, мы на равных, капитан. Я тоже никогда не стригла мужчин. – Она двинулась прочь, добавив: – Займитесь вначале Рейдером, а когда Чарли проснется, приходите вместе с ним в дом.
– Хорошо.
Хелен ждала их на затененной веранде. На деревянном полу была расстелена старая простыня, на ней стоял кухонный стул с прямой спинкой. На сиденье лежало сложенное белое полотенце, ножницы, расческа и круглое ручное зеркальце в серебряной оправе.
Прислонившись к столбику крыльца со сложенными на груди руками, Хелен смотрела на спокойные воды залива. От утреннего тумана не осталось и следа. На безоблачном небе сияло солнце, отражаясь множеством сверкающих бликов в неторопливых волнах.
По ту сторону широкого водного пространства высились здания Мобила, освещенные послеполуденными лучами. Чуть южнее, у входа в залив, виднелись высокие башни и исполинские пушки Форт-Гейнса. Одинокий пассажирский пароход, пара рыбацких лодок и несколько груженных лесом барж скользили по воде, направляясь в гавань.
Хелен вздохнула.
Перед войной порт Мобила был одним из самых оживленных в стране. Неповоротливые грузовые суда, следующие в Англию, Испанию и на Карибы, осторожно пробирались через непрерывный поток изящных парусников, величественных пароходов, юрких буксиров и огромных барж.
Как приятно было прогуливаться по широкому деревянному причалу, запруженному народом. Весело играла музыка. Под аккомпанемент банджо юноши отбивали чечетку, а публика бросала к их ногам монеты. Торговцы предлагали свежесрезанные цветы, спелые фрукты и обжаренные в сахаре орешки. В толпе прохаживались нарядные дамы и элегантные джентльмены, явившиеся в порт, чтобы людей посмотреть и себя показать. С колесных пароходов, похожих на свадебные торты, высаживались состоятельные пассажиры.
Все это в прошлом. Старая добрая жизнь с ее беззаботными деньками ушла безвозвратно.
– Миссис Кортни. – Низкий голос Курта Нортвея, прозвучавший совсем рядом, вывел Хелен из задумчивости.
Отрешившись от прошлого, она повернулась к Курту, который показался из-за угла дома. Он был один. Прежде чем Хелен успела задать вопрос, Курт сообщил:
– Чарли так сладко спит, мне жаль было его будить.
– У него был напряженный день, – кивнула Хелен.
Знай она, что они останутся с Куртом наедине, ни за что не предложила бы его подстричь. Но не может же она вот так запросто взять свои слова назад!
Курт подошел ближе и встал рядом с ней, глядя на спокойные воды залива. Чувствуя нервозность Хелен, он попытался завязать непринужденный разговор и начал с того, что отметил потрясающий вид, открывавшийся с веранды.
Не сводя глаз с видневшихся вдали построек Мобила, Курт рассказал, как они с Чарли провели день в этом очаровательном старом городе. Заинтересовавшись названиями благоухающих кустов и цветущих деревьев, разросшихся перед домом, он указал на кустарник с плотной зеленой листвой, окаймлявший двор по периметру.
Хелен поведала, что густые заросли этого растения покрывают крутой склон, спускавшийся к берегу залива. Раньше, сообщила она, там были ступеньки, ведущие от переднего двора вниз, к самой кромке воды. Их соорудил дедушка Берк еще до ее появления на свет.
– И вы бегали по этим ступенькам, считая их на ходу, – с улыбкой предположил Курт, по-прежнему созерцая захватывающий дух пейзаж, расстилавшийся у их ног.
Улыбнувшись, Хелен взглянула на него.
– О да. Но это было так давно. Ступеньки разрушились от дождей и сползли вниз, а тропа, которую дедушка расчистил для них, почти совсем заросла. – Хелен отвернулась. – Теперь это владения Доминика. Думаю, нам пора приступить к стрижке.
– Вы правы, – отозвался Курт и начал расстегивать рубашку.
Хелен подошла к стулу и взяла с сиденья ножницы, расческу и зеркальце.
– Капитан, я приготовила для вас полотенце… – Она повернулась и резко отпрянула, увидев прямо перед собой его широкую голую грудь.
Курт слегка придержал ее за талию.
– Вы в порядке?
– Да, конечно… просто я не думала, что вы так близко. Вообще-то я не ожидала, капитан, что вы снимете рубашку.
– Но ведь вы будете стричь меня… Если хотите, я могу снова ее надеть.
– Нет-нет. Конечно, нет, – сказала Хелен, поспешно отведя взгляд от его обнаженного торса.
Однако она успела заметить стройную, как у юноши, талию, литые мышцы и влажные от испарины упругие волоски на груди.
– Я… сядьте, пожалуйста.
Курт кивнул, взял у нее полотенце и сел на стул.
– Что я должен делать? – спросил он.
Хелен с трудом подавила желание крикнуть: «Надеть рубашку и уйти». Но вместо этого сказала:
– Накиньте полотенце на плечи, чтобы волосы не попали на… на…
– Понятно, – сказал Курт. Развернув полотенце, он набросил его на плечи. – Готово.
– Держите, – велела Хелен, вручив ему зеркало и расческу.
Понимая, что не может тянуть до бесконечности, она встала у него за спиной, нагнула его голову вперед и взяла длинную вьющуюся прядь, поразившись ее мягкости и шелковистости. Ощущение было таким приятным, что Хелен поймала себя на желании отложить ножницы в сторону и погрузить обе руки в блестящие черные волосы.
