Кэтрин Харт - Шелк и сталь
Рекса охватила такая ярость, что он едва не лишился дара речи.
— Как ты смела отдаться этому человеку?! Да я… Я хочу… Я могу его… — Он сжал руки в кулаки и с силой грохнул одним об стол.
Лорел поднялась, отодвинув тарелку с нетронутым завтраком.
— Подумай, папа, — посоветовала она. — Я буду и впредь встречаться с Брендоном, а значит, лучше всего нам пожениться, даже ты не можешь этого не понимать. Может, я уже сейчас ношу его ребенка. Мы с Брендоном все равно обвенчаемся. Только мне бы хотелось получить твое благословение.
— Ни за что! Никогда! — твердо заявил Рекс.
Лорел вздохнула и покачала головой.
— Я люблю тебя, папа. Остается надеяться, что, поразмыслив, ты одумаешься.
Покинув отца, Лорел не переставала думать об их разговоре. Ей казалось, что ее доводы должны на него подействовать. «Дам ему несколько дней, пусть переварит услышанное, а потом снова заведу речь о замужестве», — решила она. «До него, безусловно, дойдет, что теперь я ни за кого другого выйти не смогу. И что лучше ему поэтому сменить гнев на милость и примириться с неизбежным».
Движущаяся во мраке ночи темная фигура сливалась с тенями. Человек беззвучно поднял окно спальни и, никем не замеченный, влез в дом. Крадучись, он переходил от ящика к ящику, вынимал оттуда вещи и запихивал в седельные сумки, затем то же проделал с обшитой кедровым деревом гардеробной. Под его осторожным шагом скрипнула половица, он выругался, бросил взгляд на спящую фигуру и продолжал свое дело. Затолкав в сумки еще несколько вещей, он подкрался к кровати.
Он зажал рот Лорел тяжелой рукой, не давая ей вскрикнуть при пробуждении. Сердце бешено заколотилось в ее груди как барабан, она с ужасом уставилась в лицо склонившегося над ней грабителя.
— Ш-ш-ш, Лорел! Все в порядке! Это всего лишь я!
Несмотря на охвативший ее страх, Лорел узнала этот голос. Испуг и смущение боролись в ней, пока она старалась оторвать руку пришельца от своего рта.
— Спокойно, девочка! Обещай, что не поднимешь криком весь дом на ноги, и я тебя освобожу.
Лорел кивнула, Брендон убрал руку, и тут же раздался ее громкий шепот.
— Ради Бога, Брендон, что ты здесь делаешь? Ты унес двадцать лет моей жизни!
— Не страшно, — ласково усмехнулся он. — При твоем цвете волос никто не догадается, если ты поседеешь раньше времени.
Она было открыла рот, чтобы снова попенять ему, но он запечатал его поцелуем — это ли не лучший способ заставить ее молчать! Тепло его губ, внезапность появления и ее сонное состояние — все способствовало тому, чтобы в ней пробудилось желание, и она с готовностью приняла и вернула поцелуй.
Брендон, с наслаждением ощущая ее не совсем еще проснувшееся тело, на миг забыл о цели своего прихода. Его ноздрей достиг аромат духов, пахнущих сиренью, и свежевымытых волос, он почувствовал, что с радостью погрузился бы в бездны любви.
Он оторвал губы от ее рта и прошептал:
— Меня сводит с ума запах твоего тела, но сейчас не до того.
Вспомнив о часе и месте, Лорел спросила его снова:
— Почему ты здесь?
Все еще склоняясь над ней и силясь разглядеть в темноте выражение ее лица, он сказал:
— Я сегодня уезжаю в Мексику.
У нее вырвался испуганный возглас.
— Ты пришел попрощаться? — выдавила она из себя.
— Нет, любовь моя, я пришел за тобой. В Мексике мы обвенчаемся, а когда я покончу с делами, устроим себе медовый месяц. Как ты думаешь, Сан-Франциско подойдет?
— Постой! — Лорел села в кровати и откинула волосы с лица. — Что ты собираешься делать в Мексике? И сколько времени там пробудешь?
Он не предполагал, что она согласится немедленно, но все же отсутствие энтузиазма в ее голосе подействовало на него как холодный душ. В волнении он сжал челюсти.
— Я покупаю скот у друга. А сколько пробуду, зависит от тебя, Лорел.
— Не понимаю.
— Я тебе уже говорил, дорогая, что не намерен дольше ждать. Твое время вышло, мое терпение лопнуло. — Он сделал паузу, чтобы его ультиматум звучал более внушительно. — Или ты едешь со мной, и мы венчаемся, или расстаемся — навсегда. Выбирай.
Он услышал, как она с трудом перевела дыхание.
— О Брендон, пожалуйста! Марта призналась, что они с отцом солгали, лишь бы нас поссорить. Я выложила отцу все, что я о нем думаю, и почти уверена, что он близок к отступлению. Дай ему еще несколько дней, ну неделю, не больше; если он к тому времени не образумится, мы все равно сыграем свадьбу.
Она не столько увидела, сколько почувствовала, что он качает головой в знак несогласия.
— Нет, Лорел, — твердо сказал он, хотя его сердце разрывалось на части. — Сейчас или никогда. Если я уйду отсюда один, больше не вернусь. Не будет ухаживаний, поцелуев, любовных ласк — не будет ничего!
— Не надо, Брендон, не надо! — В ее голосе слышались слезы. — Не отказывайся от нашей любви.
— Повторяю, дорогая, все в твоей власти. Я запаковал кое-что из твоих вещей, на первое время. Лошади ждут в рощице, а время идет. — Он поднялся с кровати. — Ты идешь со мной, Лорел?
— О Боже, — воскликнула она тихо, превозмогая боль в сердце. — Ты несправедлив, Брендон, ко мне и к папе. Ну, подумай сам, чего ты от меня требуешь?
Брендон устало вздохнул.
— Я подумал, Лорел, я думаю уже в течение нескольких месяцев, я вообще больше ни о чем не могу думать. Если кто из нас и страдает от несправедливости, так это я. Я сделал все возможное и невозможное, я ждал больше и с большим терпением, чем ты могла предположить. Но кончено. Больше я ждать не хочу.
Она ничего не ответила, и он направился к раскрытому окну.
— Прости, Лорел, но я вынужден сказать: «Прощай, дорогая».
Он уже перенес одну ногу через подоконник, когда она соскочила с кровати и кинулась к нему.
— Нет, Брендон, подожди! Пожалуйста, не уходи! — Она обвила руками его шею и всхлипнула. — Я еду с тобой! Еду! Подожди, я только оденусь!
Брендон издал глубокий вздох облегчения, она почувствовала, как его грудь поднялась и снова опустилась.
— Я положил нужную одежду тебе на стул, — сказал он. — Поторапливайся.
Лорел начала поспешно натягивать хлопчатобумажные брюки, клетчатую рубашку и сапоги, выбранные Брендоном для долгого пути. Одеваясь, она в смятении спрашивала себя, как бы поступила, не зная про ложь отца. И ей показалось, что есть какое-то предначертание свыше в том, что именно теперь тетя Марта решилась открыть ей истину и облегчила таким образом бегство с Брендоном. Тем более, думала она, что в один прекрасный день он поймет ее и простит. Отец очень разочаровал ее — так грубо вмешаться в ее личную жизнь, причинить ей столько боли! Но все равно она его любит, и между нею и этими двумя столь дорогими ей людьми рано или поздно восстановится мир.
