Сюзанна Энок - Приглашение к греху
– Лорд Закери. – Энн присела в реверансе. – Надеюсь, вам понравятся прогулка и пикник на берегу пруда.
– Звучит замечательно. Разрешите мне проводить мисс Джулию до конюшни и…
– Нет-нет, – проворчала Джулия. – Стедман, возьми поводья.
Стедман подъехал, и Закери вручил груму поводья, а с ними отдал ему на попечение Дейзи и ее всадницу. Чтобы не дать Джулии передумать, он спрыгнул на землю и бросил поводья Саграмора все тому же Стедману. Потом поклонился Джулии:
– Спасибо за приятную прогулку, мисс Джулия.
– Это вам спасибо, Закери. – Она улыбнулась и махнула рукой груму, но ей пришлось тут же ухватиться обеими руками за луку седла, потому что Дейзи ринулась вперед.
– Боже правый, – прошептала Энн, когда все три лошади скрылись за углом. – Надеюсь, с ней ничего не случилось.
– Она справилась довольно сносно, – сказал Закери, исподтишка потрогав носком сапога корзинку. Она была полной. А это всегда приятно.
– Вам оказана великая честь, милорд. Я думаю, Джулия лет двенадцать не садилась на лошадь.
– Тогда зачем…
– Затем, что вы любите ездить верхом. Ну, пошли? Он взял у Энн корзинку и предложил свободную руку.
– Нас будет кто-нибудь сопровождать?
– Вы же с Каро были одни. Чудесно.
– Ее служанка была в коридоре прямо под дверью. – Он улыбнулся. – Моя тетя строго-настрого приказала мне вести себя прилично. Так что я пытаюсь.
– Очень хорошо. Я просто вас проверяла. – Энн повернулась к дому: – Салли!
Из-за увитой плющом стены появилась служанка.
– Я здесь, мисс Энн.
В сопровождении служанки они направились к пруду. Они не проговорили и нескольких секунд, как одно стало ему ясно: разговор с Энн потребует от него гораздо больших усилий, чем с Джулией или Сьюзен. Эдмунд Уитфелд упомянул, что две его дочери были более разумны, чем остальные. Энн была одной из них. Другая, вероятно, все еще укрывалась в своей башне с карандашами и красками.
– Как прошло ваше утро? – поинтересовалась Энн.
– Замечательно. Я позировал, гулял, ездил верхом, а теперь буду кушать. И все это либо кончалось, либо начиналось в начале часа, либо в его половине.
– Хм. Вот как?
– Да. На самом деле я беспокоился о том, что, если я, не дай Бог, подверну ногу или попрошу стакан воды, все в доме перевернется вверх дном. – Он искоса посмотрел на Энн.
– Значит, вы все знаете. – Она поджала губы. – Мы составили это расписание лишь для того, чтобы все могли провести с вами время.
– Очень разумно. Полагаю, что это придумали вы.
– Если вы намерены пошутить, я в этом не признаюсь.
– Нет, что вы. Я хотел сказать, что мне нравится ваше общество и общество ваших сестер, но гораздо легче разговаривать с одной из вас, чем со всеми сразу.
– Несомненно. Иногда у меня просто звенит в ушах, когда я ложусь спать, а я выросла вместе со всеми.
– У меня самого два брата, сестра и шестилетняя племянница. Еще месяц назад мы все жили под одной крышей.
– Пока ваша сестра не вышла замуж.
– Да.
– Но почему вы все живете вместе? Наверняка у Гриффинов в Лондоне несколько домов.
– У Шея, то есть Шарлеманя, на самом деле есть свои апартаменты в районе Мейфэр. Но Мельбурн нас подкупил, чтобы мы вернулись в Гриффин-Хаус. Мне кажется, он лучше себя чувствует, когда есть кем командовать. – Он пожал плечами, не желая вдаваться в подробности жизни старшего брата, пытавшегося пережить смерть жены. Это касалось только Гриффинов, а Гриффины не сплетничают, тем более друг о друге. – Дом достаточно большой, так что для всех есть место.
– Представляю себе. Мне всегда хотелось поехать в Лондон.
– Вам еще нет восемнадцати. Может быть, вы сумеете уговорить своих родителей.
Она покачала головой:
– Сомневаюсь. Они решили вывезти в свет одновременно меня, Грейс и Вайолет. Поскольку мы не будем представлены ко двору, моя мама решила, что так будет легче. Так что своего сезона у меня не будет. Но мне все равно. В каком-то смысле сезон приехал сюда, ко мне, разве не так?
– Что вы имеете…
– Мама и папа ни за что не согласились бы устроить у нас дома бал, если бы не приехали вы и леди Глэдис, и я совершенно уверена, что все в нашем графстве приедут на этот бал и разоденутся в пух и прах. Так что это вы подарили мне сезон, хотя и в Уилтшире.
– Тогда я с удовольствием буду присутствовать.
– Однако цель всякого сезона для молодой леди – это найти ей мужа, не так ли?
Закери почувствовал, что галстук вдруг стал ему тесен, и он еле удержался, чтобы не ослабить узел.
– Да, я слышал об этом.
– Как получилось, что вам двадцать четыре года и вы происходите из такой семьи, как Гриффины, но до сих пор не женаты, милорд?
– Я не тороплюсь связать себя узами брака. Прежде у меня есть кое-какие дела. Как только я вернусь в Лондон, я уеду в Испанию, чтобы присоединиться там к нашей армии.
– Расквартированный под Троубриджем полк ждет приказа уже шесть месяцев. Очевидно, Веллингтон считает, что хорошо владеет ситуацией и без них.
Какая разница между реакцией ее и сестер! Она либо уже слышала о его планах, либо была того мнения, что его имя сможет сокрушить предубеждение отца против военных. В обоих случаях это не сулило ему ничего хорошего.
– Я не хочу ждать, пока меня призовут. Я намерен действовать.
– Как это замечательно, лорд Закери. Я тоже не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, а буду действовать.
Разгадать смысл этого заявления было нетрудно. Пора переходить от обороны к наступлению, решил Закери, прежде чем она отведет его к какому-нибудь священнику, которого спрятала где-то в кустах.
– И кого же в Троубридже вы наметили в качестве объекта ваших действий? Непохоже, что свой план вы сочинили, только когда я приехал.
– Нет. Но планы меняются.
Он поднял бровь, радуясь тому, что у него был немалый опыт общения с амбициозными юными леди.
– Вы откровенны, не так ли?
– А вы не привыкли к откровенным женщинам? На самом деле он не привык к таким сугубо личным разговорам с незнакомыми людьми просто потому, что большинство из них не смели заводить с ним подобные разговоры. Что касается его семьи, на этой стадии беседы его уже несколько раз обозвали бы тупицей или придурком. Он понял, что в этом было отличие Кэролайн, а теперь – и Энн. Они предполагали, что он умен, интеллигентен и обладает способностью выражать свои мысли, а их предвзятое мнение касалось богатых джентльменов в целом. Это вселяло надежду.
– Полагаю, что нет. А мне тоже будет позволено быть откровенным?
