Виктория Холт - Пленница

После этого я почувствовала себя немного лучше. Мне хотелось знать, каким образом они намерены отправить к нам домой требование о выкупе. Кому они их пошлют? У моего отца была сестра, которую он едва ли видел за последние лет десять. Будет ли она готова заплатить выкуп за свою племянницу? Возможно, мои родители добрались до дома, но они никогда не были богатыми.

А Саймон? Он меньше всего на свете хотел бы, чтобы личность его была установлена. А что до Лукаса… В смысле выкупа он был в наилучшем положении по сравнению с нами, поскольку он происходил из состоятельной семьи.

— Хотелось бы мне знать, где мы находимся. Это могло бы помочь нам, — проговорил Саймон.

Я подумала, может, у него есть план нашего спасения? Он был очень находчивым и изобретательным, что доказал, спасаясь бегством из Англии.

Если он сделал это, возможно, он снова сможет спастись.

Так мы грустно размышляли, каждый из нас троих, я уверена, хотел бы, чтобы мы снова оказались на острове. Конечно, пища была бы скудной, надежды на выживание хрупкими, но, по крайней мере, мы были бы свободны.

В первую ночь со мной произошло неприятное происшествие. Было темно, и мы старались заснуть, когда я услышала крадущиеся шаги с той стороны двери, а потом звук ключа, поворачиваемого в замке.

Пока дверь тихонько открывалась, я поспешила встать.

Вошли двое мужчин. Кажется, это были те, которые сходили на берег, чтобы подобрать нас, но в то время, когда все они казались на одно лицо, я не была слишком в этом уверена.

Они подошли, чтобы забрать меня. Они схватили меня. Я закричала. Лукас и Саймон тут же проснулись. Эти двое пытались вытащить меня из каюты, и по их мычанию и выражению лиц я поняла, какими были их намерения.

Я закричала:

— Отпустите меня!

Саймон ударил одного из мужчин. Но от удара другого он отлетел в противоположный угол каюты. Лукас размахивал своей палкой и старался попасть в них.

Привлеченные невероятным шумом, у двери появитесь другие. Все они переговаривались и хохотали. Саймон поднялся на ноги; он подошёл ко мне, схватил меня и спрятал за спину. Я увидела, что рука его в крови.

Ужасный страх охватил меня. Я понимала, что нахожусь в опасности.

Я даже не решалась вообразить, что со мной было бы, не появись капитан. Он что-то крикнул, и люди сразу оробели. Он увидел, что я прячусь за Саймоном, а рядом со мной стоит Лукас.

Саймон, похоже, каким-то образом дал понять, что если кто-нибудь из них попытается причинить мне вред, то ему придётся иметь дело с ним, а вид его был ужасен. Лукас тоже намеревался защищать меня до последнего, но он был покалечен.

Капитан, конечно, сразу оценил ситуацию. Он знал, какой мотив двигал этими людьми. Я была другая, у меня были длинные, пшеничные волосы, каких они никогда раньше не видели. Более того, я была женщина, и одного этого было для них достаточно.

Капитан поклонился мне, выказывая этим жестом извинение за грубое поведение его людей.

Он сделал знак, чтобы я следовала за ним.

Саймон шагнул вперёд.

Капитан покачал головой.

— Я прослежу… безопасность, — сказал он. — Я… только… я… капитан.

Довольно странно, но я доверяла ему. Я знала, что он капитан корабля, который используется для каких-то гнусных промыслов, но почему-то я верила, что он поможет мне. Как бы то ни было, он — капитан. Если бы мы попытались ослушаться его, то нам не пришлось бы делать это долго. Мы зависели от его милости. Несмотря на все свои усилия, ни Саймон, ни Лукас не смогли бы долго оберегать меня от опасности. Мне пришлось довериться капитану.

Я шла позади него сквозь толпу этих людей. Некоторые, правда, пытались потрогать мои волосы, но никто этого не сделал. Я видела, что они ужасно боятся капитана, а приказал он, очевидно, чтобы никто не прикасался ко мне.

Он привёл меня к маленькой каюте, которая, думаю, была смежной с его. Он отошёл в сторону, пропуская меня внутрь. Эта каюта была более комфортабельной, чем та, которую я только что покинула. На койке, больше похожей на диван, были накидки и подушки. Здесь я могла бы отдохнуть с большим комфортом. За занавеской были таз и кувшин. Я могла помыться!

Капитан развёл руками, предоставляя каюту, и сказал:

— Здесь безопасность… я прослежу безопасность.

— Благодарю вас, — прошептала я.

Я не знаю, понял ли он, но тон, которым я произнесла это, должен был выразить мою благодарность.

Он поклонился, вышел и запер за собой дверь на ключ.

Я рухнула на постель. Меня охватила сильная дрожь, когда я подумала, от какого кошмара спас меня капитан.

Прошло много времени, прежде чем ко мне вернулось самообладание.

Я начала размышлять о том, каковы были его намерения. Возможно, Лукас был прав. Наверняка прав. Они думают о выкупе, а если это так, они захотят, чтобы мы вернулись в целости и сохранности.

Я отодвинула занавеску и с удовольствием воспользовалась возможностью умыться.

Я вернулась на диван. Легла. Я была совершенно истощена — физически, умственно и эмоционально — и ненадолго забыла об опасностях, окружающих меня.

Я уснула.

Мне кажется, я старалась забыть те дни, когда жила в состоянии постоянного ужаса. Каждый раз, когда я слышала шаги и открывалась дверь, меня охватывало ошеломляющее предчувствие опасности. В таких ситуациях воображение — самый страшный враг.

Еду мне приносили регулярно, и это давало мне небольшую передышку от состояния постоянной тревоги и ожидания опасности, и всё же я сознавала, что она окружает меня. Я не знала наверняка, какова была их цель, но было очевидно, что у них есть какие-то планы насчёт меня. Между мной и моей судьбой стоял капитан, я должна быть благодарна ему, по крайней мере за это. Я доверяла этому человеку не потому, что со мной должны обращаться с определенным уважением из-за того, что он задумал в отношении меня.

Я обнаружила, что могу понемногу есть. Об удобствах моей персоны заботились. Возможность часто мыться была настоящим блаженством. Хотелось бы мне знать, куда направляется корабль и какую судьбу уготовили мне. Мне хотелось знать, где находятся Саймон и Лукас.

Однажды в мою каюту зашёл капитан. Я помыла волосы, и они начали только сохнуть, когда раздался стук в дверь. Он не сводил глаз с моих волос, но был очень вежлив. Я знала, что он хотел поговорить со мной, но его знания английского языка были настолько ограничены, что это вызывало раздражение.

— Вы… плыли… корабль… Англии?

— Да, — сказала я. — Но мы потерпели крушения.

— Из Англии… одна? Нет? — он покачал головой.

— Со своими родителями… с отцом и матерью. Это было бесполезно. Мне показалось, что он пытался выяснить, из какой семьи я родом. Были ли у семьи деньги? Сколько можно запросить за меня денег?