Анна Бартон - Дерзкая и желанная
Что ж, ничего не поделаешь: придется снова прыгать словно кенгуру.
Она оттолкнулась от дерева, сделала большой прыжок вперед и услышала противный треск… безошибочный треск рвущейся ткани. Не без испуга Оливия обернулась. Так и есть: полосатый шелк платья зацепился за сучок и больше не выполнял своего предназначения, то есть не прикрывал ее зад.
– Черт!
Платье вряд ли подлежало починке, но это заботило ее меньше всего, ибо шемизетка все же немного прикрывала ноги. Правда, она так промокла, что сделалась почти прозрачной.
Оливия решила пока не думать о скромности и сосредоточиться на том, чтобы добраться до Джеймса и кареты. Из последних сил, порожденных чистейшим отчаянием, она приподняла подол… и прыгнула, и еще, и вот так прыгала, пока очертания Джеймса не стали отчетливее. Оливия подумала было позвать его на помощь, но потом решила, что оставшиеся несколько ярдов уж как-нибудь преодолеет, раз до сих пор сама справлялась. Он стоял, небрежно прислонившись к забору. Его широкие плечи сужались к узким бедрам и стройным мускулистым ногам. Фалды сюртука скрывали зад, но она-то знала, даже и не видя, что он у него идеально вылепленный и твердый.
Мысли, устремившиеся в столь приятном направлении, отвлекли ее от боли в напряженных мышцах и дерганья в правой ноге, пока она не наступила на свой подол и не полетела.
– Ой!
Джеймс обернулся на ее вскрик. Вероятно, как раз вовремя, чтобы увидеть, как она плюхнулась плашмя прямо в лужу вонючей грязи, – во всяком случае, она очень надеялась, что это грязь…
К счастью, новых травм Оливия не приобрела, однако вымазалась в грязи с ног до головы, забрызгав даже волосы. Пока Джеймс несся к ней, ей удалось кое-как сесть и отползти от вонючей лужи, которая присвоила одну ее туфлю.
Джеймс подбежал и опустился рядом на колени.
– Что случилось? – К его чести, он не выказал ни малейшего намека на отвращение от ее кошмарного вида.
– Да вот тренировалась в сальто и случайно упала в грязную лужу.
– Ты не ушиблась?
– Нет. Хотя, подозреваю, завтра некоторые части тела будут болеть.
Его взгляд метнулся к луже.
– А что это за голубой предмет там плавает?
– Моя туфля. – Она чуть вздернула подбородок: мол, попробуй только засмеяться.
– Достать?
Она решительно замотала головой.
– Дарю ее коровам.
– Дальше я тебя понесу.
Оливия открыла было рот, чтобы возразить, но он жестом приказал ей остановиться.
– И могу сделать это двумя способами: как приличную леди, на руках, или как мешок с зерном, закинув на плечо. Выбор за тобой.
– Ты испортишь сюртук. – Нижняя губа Оливии чуть заметно дрожала.
– Ты серьезно думаешь, что меня сейчас это волнует?
– У тебя же нет с собой сменной одежды.
– Ах да, – отозвался Джеймс, легко поднимая ее на руки. – Припоминаю, что ты ужасно спешила уехать из Хейвен-Бриджа.
Она прильнула к нему, положив голову на его крепкое, надежное плечо, и шмыгнула носом.
– Много бы я отдала, чтобы оказаться там сейчас. Хотелось бы начать тот день заново.
– Ну, не таким уж и плохим он был, верно? – Он заглянул ей в глаза. – Я бы сказал, что в некоторые моменты даже весьма выдающимся.
– Ну, наверное, – ответила она безо всякой убежденности.
Щеки ее были обрызганы грязью, которая почти не отличалась от легкой россыпи веснушек. Несколько прядей прилипли к шее, а кожа была скользкой от дождя. Ему хотелось сказать, какая она красивая даже сейчас, особенно сейчас, но он сомневался, что слова его ко времени.
– Ты почувствуешь себя лучше, когда снимешь эту одежду, – заметил Джеймс, но тут же осознал двусмысленность сказанного и поправился: – Как только мы прибудем на постоялый двор, я имею в виду, и ты окажешься в своей комнате.
Господь всемогущий, когда это он успел превратиться в косноязычного болвана?
Оливия вскинула бровь, но ничего не сказала и выглядела при этом такой несчастной.
Джеймс понес ее к карете, осторожно обходя лужи и рытвины. Ему хотелось как можно скорее унести ее с дождя и усадить на удобное сиденье. Он честил себя на все корки за то, что допустил это. Надо бы настоять на своем и остаться с ней, послав к черту ее упрямство и гордость.
Ему удалось благополучно добраться до забора, хвала небесам, но перебраться через ограду с ней на руках никак не получалось.
– Ты можешь поставить меня, – предложила Оливия, но Джеймс усомнился, что ноги будут ее держать – такой обмякшей и слабой она казалась у него на руках.
– Отдохни немного.
Оливия что-то пробормотала, и Джеймс понял, что она как будто задремала. Решив не будить ее, он прислонился к забору, чтобы чуть уменьшить напряжение в руках. Уже начало темнеть, когда вдалеке послышался грохот телеги, медленно приближающейся к ним по дороге.
Прибыла помощь.
Управлял повозкой, влекомой парой крепких мулов, бородатый кучер, рядом с которым, неодобрительно хмурясь, сидел Терренс. Не успела телега остановиться, как он спрыгнул на землю и поспешил к забору.
Бросив взгляд на вымазанное в грязи платье и бледное лицо Оливии, Терренс обвиняюще воззрился на Джеймса.
– Что случилось?
Оливия очнулась от громкого голоса и подняла голову.
– Все в порядке, Терренс. Я просто поскользнулась, а мистер Эверилл не хотел, чтобы я вновь упала.
– Зачем вы вообще встали с вашей-то ногой, хотел бы я знать, – проворчал кучер, но потом раздраженно махнул рукой. – Ладно, неважно.
Джеймсу Терренс сказал:
– Давайте я устрою ее на телеге, а потом разгружу карету.
Слава богу, Терренс догадался захватить одеяла. Джеймс расстелил одно на куче соломы, а когда кучер положил туда Оливию, накрыл ее вторым.
– Спасибо за помощь, Терренс, – улыбнулась она так тепло и искренне, что у кучера покраснели щеки. – Но что мы будем делать с каретой? Не хотелось бы оставлять ее здесь на ночь.
Терренс выпятил грудь.
– Не волнуйтесь, миледи. Я останусь здесь, а на рассвете владелец конюшни обещал привести лошадей, чтобы отбуксировать карету в деревню и осмотреть ось. Думаю, завтра к вечеру мы уже будем на пути к вашей тетушке Юстас.
– Если собираешься ночевать в карете, – сказала Оливия, – возьми одеяло.
– Не могу, миледи.
– Я настаиваю, – проговорила она твердо и бросила ему одеяло.
Джеймс помог Терренсу перенести из кареты на телегу оставшиеся вещи за исключением корзинки с едой, которую Оливия уговорила кучера оставить себе.
Тот ее поблагодарил и сказал:
– Мисс Хилди уже приготовила вам комнату. – Потом, словно запоздало вспомнив, добавил: – И вам тоже, мистер Эверилл.
Джеймс уселся на телегу.
– Отлично. А я прослежу, чтобы леди Оливия доехала до деревни в целости и сохранности.
