Вирджиния Хенли - Неутолимая страсть
— Ух ты! Так, значит, он наплевал на Елизавету и женился на той особе?
— Это при том, что королева для него — как свет в окошке.
— Сейчас мы об этом поговорим. Садись, Патрик, и рассказывай.
Хепберн пока не знал точной даты смерти Елизаветы, но даже если бы и знал, не стал бы торопиться выкладывать ее. Он предпочел бы делиться знанием постепенно, чтобы не прогадать.
— Ее плоть немощна, но дух пылает огнем и яростью.
— Сколько еще? — не отставал Яков.
— Меньше года, сир.
— Ах ты, осторожный лис! Признайся, тебе было видение.
— И не одно. Я видел, например, как вы подписывали документ, который обещал мне в жены английскую наследницу по моему выбору плюс графство.
— Что же мне теперь делать в подтверждение — землю есть?
— Я не против, сир.
Отомкнув стол, Яков начал перебирать в ящике бумаги, потом вытащил документ и протянул Патрику.
Быстро прочитав его, чтобы убедиться, что в договоре нет фраз-ловушек, которые могли бы поменять смысл на обратный, Патрик поднял глаза.
— Здесь нет вашей подписи, сир.
— Да, лорд Стюарт. Вам нужна подпись, а мне — дата.
Это была патовая ситуация… Но насчет марта он был уверен.
— Это случится весной, сир. Ранней весной.
Король обмакнул перо в чернильницу, и его рука повисла над документом.
Патрик знал месяц, теперь был нужен день. Он прошелся по укромным уголкам своего сознания. Цифра 24 была единственной, которая всплыла в голове. Это был номер, который Сесил присвоил Елизавете. Патрик напомнил себе, что совпадения исключаются. У цифр была своя мистическая сила. Номер, присвоенный королеве, был печатью смерти.
— Только для ваших ушей.
Король быстро кивнул, подтверждая свое согласие.
— Елизавета умрет двадцать четвертого марта, сир.
Яков расцвел и поставил свою подпись.
— Патрик, мальчик мой, ты сейчас сделал меня самым счастливым человеком в Шотландии!
Хепберн сложил подписанное обязательство и сунул его под дублет. «Клянусь Богом и дьяволом, сейчас ты точно так же осчастливил меня, Яков».
Вернулся Роберт Кери, и король многословно поблагодарил его за услугу и предупредил, что в свое время будет еще одно письмо, которое он повезет в Англию. Потом поздравил его с женитьбой и сказал:
— Вы должны представить леди Кери ко двору. У королевы на следующей неделе запланировано какое-то веселье, и я знаю, что Анна с распростертыми объятиями примет английскую леди. Где вы остановились?
— Мы с женой остановились на постоялом дворе.
— На постоялом дворе? Нет, так не пойдет. Патрик, отправляйся к графу Мару и переговори с ним. У Джоини есть апартаменты здесь, во дворце, и еще особняк на Кэнонгейт, которым он редко пользуется.
— Благодарю вас, сир.
Такое великодушие застало Кери врасплох.
— Меня благодарить не надо. Поблагодарите Джонни Эрскина, — хмыкнул король.
— Сир, из Англии в гости к графу Уинтону приехала его внучка. Я не сомневаюсь, что ему не терпится представить ее ко двору, — сказал Патрик.
— Не видел Джорди целую вечность! — усмехнулся король. — Поговори с Анной, пусть пошлет им приглашение.
Кэтрин очень удивилась, когда дед сел завтракать вместе с ней. Он объяснил, что потом хочет провести ее по замку.
— Не могла бы ты называть меня Джорди? А то, когда я слышу слово «дед», начинаю чувствовать себя развалиной.
— Для меня большая честь называть тебя Джорди.
Сразу после завтрака экскурсия по замку началась с донжона.
— Когда-то здесь бил источник, им пользовались не только во времена осад англичанами. Клановые стычки порождали ненависть, вынашиваемую столетиями, и она питала антагонизм, который тянется до наших дней.
— Сетоны воевали с Хепбериами? — заинтересованно спросила Кэтрин.
— А то нет! У них было так много смешанных браков, — пошутил он.
Потом они остановились на кухне, где дед познакомил ее со старшей кухаркой. В помещении стоял гул, как в пчелином улье. Повара, поварята и посудомойки готовили обед для пастухов. Но все бросили работу, чтобы посмотреть на красавицу внучку старого графа.
К ним снова присоединилась Мэгги, когда они вышли из библиотеки и поднялись в помещение над ней. Этой комнатой теперь редко пользовались. У каменного очага стояли удобные кресла с подушками. Комнату заливал солнечный свет.
— Можешь пользоваться ею как своей гостиной.
Джорди повел их дальше, в главную башню, где он занимал две комнаты. В его спальне стояла огромная кровать на четырех столбах, а одну стену целиком занимал массивный камин. Над каминной полкой висел портрет.
Кэтрин остановилась перед ним как зачарованная.
— Кто это?
— Моя любимая Одра, графиня Уинтон. Твоя бабка.
— Как мы с ней похожи! — Кэтрин не могла оторвать глаз от портрета. — Матушка ничего о ней не рассказывала.
— Изобел терпеть не могла свою мать, потому что та не передала ей ни капельки своей красоты. Она не могла существовать рядом с ее красотой, — сказала Мэгги.
— Как грустно, — тихо произнесла Кэтрин. — Хотя нет, мне ничуть не грустно, когда я смотрю на портрет моей бабушки. Я чувствую себя счастливой и везучей!
— Одра сейчас тоже радуется, глядя на тебя оттуда.
Мэгги показала рукой наверх.
— Пойдем на конюшню, Кэтрин, — сказал Джордж. — Выберем тебе подходящую лошадь. Сетон на ногах не обойдешь. Нужна лошадка.
Первой, кого она встретила, войдя в конюшню, была черная кошечка.
— Ой, какая прелесть! Иди ко мне, кис-кис! — Наклонившись, Кэтрин погладила крохотное создание, и кошка выгнула спинку от удовольствия. Кэтрин взяла ее на руки, и та внимательно посмотрела на нее огромными золотистыми глазами. — По-моему, я ей понравилась.
— Тогда забирай ее себе, — предложил Джорди.
Занятые уборкой молодые конюхи прекратили работу, когда Джорди предложил:
— Выбирай, что тебе по нраву, детка.
Белых лошадей, как Жасмин, тут не было, но Кэтрин заприметила молодую вороную кобылку с лоснящейся шкурой, которая к тому же была не слишком высокой в холке.
— Мне нравится вот эта.
— Хороший выбор. Лакомый кусочек, правда, низковата для мужика. Теперь подберем седло и подвесим к нему серебряные колокольчики.
На ужин к Малькольму Кэтрин решила одеться в сиреневое бархатное платье с рукавами в прорезях, в которых виднелась атласная кремовая подкладка. Мэгги высоко подняла и заколола ей волосы, затем пристегнула высокий воротник.
— Ты со мной не идешь?
— Нет, я остаюсь ужинать с твоим дедом.
— Он тоже не идет? — удивилась Кэтрин.
