Мишель Моран - Нефертари. Царица египетская
— Ты опоздала, — заметил Сети, и Хенуттауи, наклонившись, прошептала что-то ему на ухо.
В первый миг он казался разгневанным, но тут же рассмеялся.
— Прекрасная, очаровательная Хенуттауи, — прошептала мне в ухо Уосерит. — У нее найдется оправдание на любой случай. Мой брат всегда готов ее простить. А Рамсес таков же, как отец. Имей это в виду!
Снова вышли вперед и запели жрецы Амона. Я не могла отвести глаз от Рамсеса. Он смотрел на жрецов, чьи мощные голоса гулко летели по залу. Уосерит подняла руку, и ее браслеты издали легкий звон, словно маленькие колокольчики. Рамсес глянул в нашу сторону — и замер. Он вглядывался в полумрак, и я потихоньку опустила капюшон на плечи.
— Неферт? — произнес он одними губами.
Я улыбнулась ему и увидела, что поверх накидки Рамсес надел ожерелье из бычьего волоса. У меня перехватило дыхание.
— Поговори с ним во дворе, как допоют гимны, — шепнула Уосерит, — Но я тебе даю лишь несколько минут.
Никогда еще служба в храме Сети не тянулась для меня так долго. Каждый гимн длился целую вечность. Наконец жрецы умолкли. Я посмотрела на Уосерит, и она улыбнулась, давая понять, что время настало.
Я стояла во дворе, а Рамсес и Аша двигались через толпу придворных.
— Неферт! — окликнул Рамсес, заметив меня у подножия статуи Амона.
Мне стоило больших усилий не броситься к нему в объятия.
Аша восхищенно смотрел на меня, разглядывая мой наряд из бусин и просвечивающую под ним разрисованную хной грудь.
— Нефертари, ты стала настоящей царевной.
— Зато ты — настоящий воин, — не осталась я в долгу, увидев у него на боку тяжелый меч.
Рамсес перевел взгляд с меня на Ашу и расправил плечи.
— Где же ты пропадала?! — воскликнул он. — Мы шесть раз приходили в храм — разве Уосерит тебе не говорила?
Мне удалось скрыть изумление, я даже улыбнулась.
— Говорила, но жрицам, находящимся в обучении, запрещено встречаться с кем бы то ни было.
— Мы даже внутрь два раза заходили, — вмешался Аша. — Делали вид, что молились, — хотели тебя повидать.
Я рассмеялась, чтобы не выдать своей растерянности.
— Решили, что Уосерит не догадается? Она старалась держать меня от всех подальше, чтобы я не передумала.
Рамсес перехватил мой взгляд и шагнул ко мне.
— А что теперь? — тихо спросил он.
Я чувствовала мятный аромат его дыхания. Стоило мне протянуть руку, и я могла бы коснуться волосяного ожерелья у него на шее.
— Ты не носишь одеяния Хатор, — заметил он и опустил взгляд на мой наряд из бусин.
Щеки Рамсеса залил румянец.
Аша с любопытством посматривал то на меня, то на Рамсеса.
— Не знаю, стану ли я жрицей, — произнесла я заготовленную фразу. — Я еще не решила, где мое место — во дворце или в храме.
— Тогда тебе нужно вернуться! — воскликнул Аша.
Рамсес смотрел мне в глаза, пытаясь понять, всерьез ли я говорю, и тут сбоку возникла Исет.
— Вот ты где! — легко рассмеялась она. — Хенуттауи видела, как ты вышел, но я не поверила, что ты можешь уйти, не предупредив меня.
— Куда же он уйдет? — нахмурился Аша. — Ведь сегодня празднество Уаг.
Исет не обратила на него внимания и обняла Рамсеса. Меня удивила ее развязность и то, как уверенно она встретила его взгляд.
— Ты уже виделась с Нефертари? — спросил Рамсес.
— Здравствуй, Нефертари. — Исет весьма убедительно изобразила радость. — Ты так сильно накрашена, что я тебя и не узнала. — Она вновь повернулась к Рамсесу. — Прибыл посланник из страны Митанни, который хочет тебе что-то сообщить. Он желает доставить своему повелителю новости о твоей победе в Кадеше, но не говорит на нашем языке.
— Тогда, быть может, с ним побеседует Нефертари? — предложил Рамсес, взглянув на меня. — Она говорит на хурритском даже лучше меня. Примешь посланника Митанни, Нефертари?
Я широко улыбнулась.
— Почему бы и нет?
Мы вчетвером пересекли двор. Меня окликнули ученики из эддубы.
— Видишь — многие по тебе скучали, — сказал Аша. — Не понимаю, зачем тебе становиться жрицей?
— По-моему, из Нефертари получится хорошая жрица, — заявила Исет.
Уцепившись за локоть Рамсеса, она повела его дальше.
Аша склонился ко мне и прошептал:
— Еще бы Исет так не думала! Когда тебя нет, Рамсеса интересует только она.
Мы шли позади Рамсеса и его супруги, и наши голоса тонули в праздничном шуме.
— Значит, она всегда с ним?
— Да, и это несносно. Единственное место, куда она с ним не ходит, — арена. Она даже не хочет, чтобы он участвовал в состязаниях на колесницах и охотился в болотах.
— И Рамсес ее слушает?!
— Вполуха. Обещает быть осторожнее, а если она ноет, то старается задобрить ее подарками.
— Как он такое терпит? — воскликнула я.
— Половина мужчин при дворе влюблены в Исет. Все Фивы ею очарованы, народ ее восхваляет.
Мы посмотрели на Исет. Ростом ниже Рамсеса, она все же была высокой, и все ее замечали. Мои товарищи по эддубе улыбались мне и призывно махали, но взглядом провожали Исет.
— А ты? — с любопытством спросила я. — Тебя она тоже очаровала?
— Я-то знаю, какова она. Глупая. В тронном зале от нее никакого проку.
— Но ведь Рамсес ее любит!
Аша внимательно посмотрел на меня.
— Ну вот, и ты туда же! Перед ним и так все жрицы лебезят, чужеземные царевны готовы к ногам броситься, только бы он взял их в жены!
— Кто сказал, что я хочу за него замуж? — возмутилась я.
— Я же видел, как он на тебя смотрит. И ты на него. Послушай, Неферт…
— Нефертари, — поправила я.
Аша это задело.
— Нефертари, — сердито повторил он. — Я тебе всегда был как брат. И Рамсес тоже. Менять эти отношения рискованно.
— Не понимаю почему, — солгала я.
— Вспомни про Исет. Про Хенуттауи. Исет во всем слушается верховную жрицу. У тебя будет столько врагов, сколько женщин хотят Рамсеса. Для чего тебе лезть в скорпионье гнездо, если можно выйти замуж за какого-нибудь знатного человека и жить спокойно? Твою мать принудили выйти замуж за фараона, и она страдала до последнего дня жизни.
— Откуда ты знаешь? — надменно спросила я.
Аша взглянул на меня.
— Ты и сама отлично знаешь. Хочешь пойти ее путем?
Тут Аша умолк, потому что Рамсес увидел посланника из Митанни. Хетты завоевали их царство, но у народа Митанни остались вожди, и еще теплилась надежда поднять восстание. Рамсес устремился вперед. Я избегала вопросительного взгляда Аши, потому что знала ответ на его вопрос. При чем здесь путь моей матери? Ведь я, в отличие от нее, люблю.
