Бетина Крэн - Экзамен для мужа
— Дашь им воды, когда попросят. — Наклонившись к мальчику, Перил шепнул ему на ухо: — И сразу пошлешь за мной, если кто-то из них захочет помочиться.
Тот нахмурился, а затем с улыбкой кивнул. Граф провел рукой по волосам и удовлетворенно зашагал к дому: это наказание он всегда применял, когда разбирался со своими людьми в отряде.
Если бы он мог применить его и к «Знатоку мужчин»…
На пороге его встретила служанка Милла, сообщившая, что ему крайне необходимо зайти на кухню.
— Обратись к мадам, — отмахнулся Перил.
— Она уже там, милорд.
— Тогда незачем беспокоить меня.
— Я имею в виду, что она там. — Бросив на него многозначительный взгляд, Милла перекрестилась и сложила руки как в молитве.
Он сразу понял, о ком идет речь, и, застонав, отправился на новое поле битвы.
Она стояла посреди кухни со сложенными на груди руками и мрачным выражением лица. Перед ней выстроились главная кухарка Этель и ее помощницы Твит и Хесси, поддерживающие начальницу с флангов. У стены, глядя на них сквозь пар и дым, жались девочки и мальчики. Две служанки продолжали перебирать горох, не оставляя без внимания происходящее между кухаркой и монахиней.
— Какого дьявола? — раздраженно рявкнул граф. — Что тут у вас происходит?
— Я лишь сказала, что этот суп пригорел, они должны его вылить и сварить новый. — Сестра Элоиза с неодобрением повернулась к нему: — Зачем есть эту дрянь — чтобы отравиться? Попробуйте сами.
Она устремилась к огромному черному котлу, висевшему над ревущим огнем, схватила железный половник и, зачерпнув содержимое, поднесла ему.
Граф сразу почуял кислый запах подгоревшей рыбы и увидел почерневшие хлопья неизвестно чего, плавающие на поверхности мутной жидкости. Однако, сделав успокаивающий знак своим кухаркам, он заставил себя попробовать. Это было нечто вроде смолы, пахнущей рыбой. Нет, он не выплюнет эту гадость, он не доставит ей такого удовольствия.
— Да, — ответил Перил, взглянув на троицу, — действительно не самое удачное из ваших блюд.
— Просто несъедобное! Более того, половина запасов в вашей кладовой испорчена. В горохе и чечевице завелись черви, с дрожжами тоже что-то случилось. Ваши доски для резки овощей и мяса прогнили насквозь, кубки покрыты слоями грязи и копоти, ваши чашки и ложки давно требуют замены. Но что еще хуже… — Элоиза подошла ближе и сморщилась от отвращения, — никто на кухне не имеет представления, как варят фламандский бульон!
Граф посмотрел на Этель, но та лишь пожала плечами. Твит и Хесси сделали то же самое. Он переводил взгляд с одной на другую, но все отрицательно качали головой.
— А что такое этот ваш проклятый фламандский бульон? — покраснев, спросил он.
— Этот бульон успокаивает желудок, помогает исцелению. Он просто необходим в должным образом поставленном домашнем хозяйстве.
— До сих пор мы прекрасно обходились и без него.
— Прекрасно? — Повысив голос и подняв брови, Элоиза обвела рукой захламленную кухню.
— Хорошо. — Граф скрестил руки. — В таком случае покажите нам, как его готовят.
Этого она больше всего и опасалась, поскольку сама такой бульон никогда не варила. Но она докажет этому высокомерному типу, что способна не только критиковать, — или потеряет уважение, которое уже начала приобретать у людей.
— Яйца, — потребовала Элоиза. — Свежие яйца!
Кухарки с трудом отыскали требуемое, включая чистую кастрюлю с чистой водой и немного белого вина, еще не успевшего прокиснуть.
Теперь настала ее очередь принять вызов. Она разбила яйца, отделила и взбила до состояния морской пены белки, добавила нужное количество вина, слила все это в кипящую воду… так, теперь попробовать, добавить соль и сахар… Элоиза задержала дыхание, молясь, чтобы ничего не свернулось или не оказалось, что она перелила вина.
К счастью, все обошлось, и вскоре она наполнила чистую миску прозрачным питательным бульоном, поставила ее на поднос, застеленный чистой салфеткой, и положила рядом чистую ложку.
— Вот это, сэр, и есть настоящий фламандский бульон, — провозгласила Элоиза, с гордостью оглядывая результаты своего труда. Это был ее первый кулинарный опыт.
Граф оттолкнулся от стола, на который опирался, подошел, сунул палец в чашку, затем в рот.
— А откуда нам знать, каким он должен быть на вкус? — с сомнением произнес он.
Элоиза взглянула ему в лицо и увидела, как потемнели у него глаза, когда он снова опустил палец в бульон и облизал его.
— Он теплый, чуть сладковатый, легко глотается? — спросила она.
— Можно сказать и так. — Перил затаил дыхание. Эти голубые глаза, смотрящие прямо на него… эта гладкая кожа… эти розовые губы…
— Он содержит только питательные продукты, мягок, приятен на вкус. Чем и объясняются его целительные свойства, — прибавила она со странной дрожью в голосе. — Его польза удвоится, если во время приготовления читать молитвы.
Чувствуя, как у нее запылали щеки, Элоиза подхватила свой поднос и быстро направилась к лестнице.
Перил еще смотрел ей вслед, когда до него дошел наконец ее намек. Молитвы. Ну разумеется, она же монахиня. Так какого дьявола он позволяет ей вторгаться в его мысли, вызывать у него плотские желания?! Разве прошлая ночь его ничему не научила?
Граф повернулся к возмущенной Этель:
— Новые доски, ложки и миски. Скажи об этом резчику по дереву. И… — Он поднял жирную закопченную ложку и швырнул ее на земляной пол. — Избавьтесь тут от грязи. — Уже выходя из кухни, Перил обернулся и яростно ткнул пальцем в кухарку. — Но берегитесь, если я услышу, что вы читаете молитвы, готовя мою еду!
Поскольку Мэри-Клематис мирно спала, Элоиза решила осмотреть другие помещения. Честно говоря, ей хотелось побыть одной, чтобы освободиться от своей постыдной реакции на графа. О чем она думала, позволяя ему стоять так близко, глядя в его карие глаза и наблюдая, как он слизывает с пальца бульон…
Ее гордость была уязвлена. Совершенно очевидно, что он играет с ней, пытаясь навязать ей свое мнение или подчинить своей воле. Но если граф надеется соблазнить ее или к чему-то принудить несколькими поцелуями, сердито думала Элоиза, торопливо шагая по тропе мимо башни, то она быстро поставит его на место.
Она вошла в каменное строение, должно быть, когда-то предназначавшееся для господского дома, и обнаружила там несколько комнат, включая прелестную, но давно заброшенную часовню. Балки, поддерживающие сводчатый потолок, украшены резьбой, стены настолько тщательно отделаны, что казались отполированными. На каменных выступах и деревянных панелях, обрамлявших алтарь, были изображены религиозные сюжеты, увитые растительным орнаментом с лилиями и розами. Но между каменными плитами пола разрослись сорняки, от алтаря остался только деревянный остов, а ощущение заброшенности подчеркивал толстый слой пыли на всем, кроме места коленопреклонения да резного деревянного креста перед ним.
