Эмили Кармайкл - Цветок Прерий
– Похоже, что ты так ничему и не научился. Кэл был абсолютно спокоен. Он умел прекрасно концентрировать внимание на сопернике и в то же время замечать все, что происходило кругом. Он сражался так, как его учили отец Даклудж и дядя Джеронимо: нельзя давать волю эмоциям, никакого страха, никаких посторонних мыслей, вся душа и тело должны соединиться в одном желании победить. Тело должно стать каменным, не чувствовать ни боли, ни усталости.
Тони набросился на противника со звериным рыком. Он, как бык, попытался протаранить головой живот Кэла, но тот лишь отступил в сторону. Кэл легко мог дать Тони в грудь коленом, когда делал шаг в сторону, но не стал; не захотел он использовать свое преимущество и тогда, когда Геррера потерял равновесие, не встретив на своем пути ожидаемой преграды. Праздник – не то место, где калечат людей.
Молодой мексиканец тут же развернулся и набросился на Кэла с кулаками. Он нанес мощный удар в подбородок, но Кэл словно не почувствовал его и ответил коротким боковым ударом, от которого Тони пошатнулся, из уголка рта пошла кровь.
– Индеец, жрущий собачье мясо! Возвращайся в свою резервацию!
Кэл слышал подобные оскорбления столько раз, что привык к ним, они давно уже не волновали ни его душу, ни разум. Тони же не умел контролировать свои чувства, и Кэл, видя, что Герера в бешенстве, понимал, что парень, растратив на пустые эмоции все запасы энергии, обязательно наделает ошибок.
– Ты ведешь себя, как ребенок, – сказал Кэл, – а не как мужчина.
Тони с ревом устремился на него, но Кэл ушел от ударов и сжал соперника так, что тот не мог шевельнуться.
– Я думаю, тебе пора извиниться перед девушкой, которую ты оскорбил.
Тони извивался в захвате Кэла и вопил:
– Не хватало, чтобы какой-то недоделанный апач поучал меня! Я покажу тебе, как совать нос не в свое дело!
Наконец, ему удалось вывернуться из рук Кэла. Тони быстро наклонился, вытащил из сапога нож и приготовился нанести «желтоволосому апачу» смертельный удар в живот. Но Кэл моментально перехватил его руку и вывернул запястье так, что нож сам упал на землю. Затем нанес сильный удар в челюсть – Тони закачался и повалился без чувств лицом вниз на колючий кустарник.
Кэл ногой перевернул его.
– Глупый мальчишка, – сказал он лежащему без сознания мексиканцу, – если бы я был настоящим апачем, ты бы давно уже был мертв.
Пробившаяся через толпу Маккензи следила за поединком, затаив дыхание. Она сама не знала, за кого больше волнуется – за Тони или за Кэла, и не могла взять в толк, почему так переживает. Когда Тони упал, она издала глубокий вздох облегчения.
Не успела Маккензи прийти в себя, как Лу пробралась сквозь толпу зрителей, подбежала к сыну и встала перед ним на колени. Доктор Гилберт приступил к осмотру пострадавшего. Маккензи тоже подошла к ним и, пытаясь утешить, обняла за плечи мачеху.
– Лу, – тихо сказал Кэл, – прости меня.
Лу тряхнула головой, отказываясь от его извинений.
– Ты не виноват. Мне остается только надеяться, что хотя бы теперь его дурацкая башка начнет немного соображать. Боже! Как от него воняет спиртным!
– Что здесь происходит? – Израэль Поттс растолкал зрителей, которые уже начинали расходиться, так как спектакль закончился.
Поттс пришел, как всегда вовремя, чтобы показать, что закон не дремлет, и достаточно поздно, чтобы что-то предпринимать. Он пристально посмотрел на Кэла.
– На празднике драки запрещены, мистер Смит. Мне придется взять Вас под охрану.
– Но минуточку, Израэль! – Маккензи подскочила от возмущения.
Кэл удивленно взглянул на нее – Маккензи и сама от себя такого не ожидала.
– Почему Вы не хотите разобраться в случившемся прежде, чем предъявлять обвинения?
– Я все видел, шериф, – произнес выступивший вперед Джон Слотер, – и закон должен не обвинять, а благодарить мистера Смита: он заступился за девушку, которую пытались оскорбить.
Из вежливости Слотер не стал рассказывать подробно, как и какая девушка пострадала, но это было очевидно и без объяснений – неподалеку на плече своего отца рыдала Летиция Грин. Ее сестра – девушка, которую заметил Кэл, когда она старалась увести Летти – все еще смотрела на неподвижно лежащего Тони.
– Ну, тогда, – изрек Израэль, – можно считать, что мистер Смит внес свою лепту в общее дело.
Он поднял глаза на Кэла, который был выше шерифа на целую голову.
– Теперь я вспомнил, где слышал это имя – Калифорния Смит. Ты был тем ребенком, который жил у проклятых индейцев, – он внимательно посмотрел на Тони. – Он там не умер? – спросил Израэль, будто то, что Кэл был связан с апачами, существенно уменьшало шансы Тони выжить.
– Он скоро придет в себя, – сказал доктор Гилберт. Оставшиеся немногочисленные зеваки стали живо обсуждать случившееся между собой. Они слышали, какие ругательства выкрикивал Тони, и сочли их за обычную пьяную брань – в конце концов, как еще назвать своего врага, как не апачем? Но, оказывается, эти ругательства не были случайными. Кто-то вспомнил газетные публикации четырнадцатилетней давности и то, что слышал в те времена из других, менее надежных источников информации.
– Дикарь всегда останется дикарем, – сказал какой-то мужчина своей жене. Она глубокомысленно кивнула, согласившись с ним; ее примеру последовали многие другие.
Маккензи видела, что осуждающие взгляды были устремлены не на Тони, совершившего скотский поступок, а на Кэла. Только теперь она впервые поняла, что пытался втолковать ей отец много лет назад: люди ненавидят все, что связано с апачами. За последние годы Маккензи тоже стала ненавидеть и бояться апачей. А если бы у нее не было никаких других причин, боялась бы она Калифорнии Смита только потому, что он вырос среди апачей? Она не знала, что ответить на такой вопрос.
Израэль произнес официальным тоном:
– Что бы тут не произошло, я думаю, что порядочные граждане не будут приветствовать появление на их пикнике родственника апачей. Тебе лучше уйти отсюда для собственного же блага, сынок.
– Черт! Израэль, подождите минуту! – Тэд Грин оставил свою плачущую дочь на попечение сестры и быстро подошел к помощнику шерифа.
– Этот негодяй, – он указал на Тони, – в пьяном виде оскорбил мою бедную Летти и собирался продолжить свои издевательства, когда Смит остановил его. Мне кажется, он заслужил от Вас, Израэль, только благодарности, а не оскорбления. Во всяком случае я не побоюсь поблагодарить его.
Грин повернулся к Кэлу, бесстрастно наблюдавшему за происходящим.
– Благодарю Вас, мистер Смит! Вы показали себя настоящим мужчиной и вступились за мою дочь. Я в долгу перед Вами.
