Джейн Фэйзер - Джудит
— Люби меня, — прошептала Джудит. — Сейчас. Это должно быть сейчас.
Она лежала с закрытыми глазами, только ресницы подрагивали. Но когда он взглянул на нее, бахрома ресниц приподнялась, открывая огромные золотисто-карие, увлажненные страстью глаза рыси.
— Люби меня, — снова прошептала Джудит.
С легким вздохом он проник в ее горячую сердцевину, ощущая гибкость ее тела, касаясь губами ее влажных висков, целуя заветные уголки ее губ. Он был в самом центре ее существа. Она тихо вскрикнула и крепче обняла его, но он вдруг покинул ее, и только тогда тело Маркуса взорвалось и раскололось на мелкие кусочки.
Страсть была утолена. Они лежали сплетенные. Джудит погрузилась в глубокий сон, и Маркус чувствовал биение ее сердца. «Почему я все же вышел из нее? — подумал он, прежде чем заснуть. — Ведь теперь она моя жена. У нее должны быть дети, мои дети. Нет, надо смотреть правде в глаза. Я ничего о ней не знаю, а значит, ни о каком доверии пока не может быть и речи».
Просыпался он медленно, почувствовав на себе ее нежные руки, которые лениво изучали каждый дюйм его тела. В его симфонию страсти она искусно вплетала новые мелодичные темы и исполняла их с удивительным для дебютантки мастерством.
А через неплотно закрытые ставни проглядывало пасмурное небо субботнего утра 18 июня 1815 года, Ливень прекратился, и птицы на деревьях щебетали свою вечную, как мир, песню.
Джудит вытянулась под одеялом, чувствуя себя хорошо отдохнувшей. Тепло, сухо, и самое лучшее для нее сейчас было бы провести на этом чердаке с Маркусом весь день. Но ее муж уже откинул одеяло.
— Ты должен идти? — спросила она с нежной зовущей улыбкой.
— Да, должен. — Он наклонился поцеловать ее. — Но ты оставайся здесь и спи. Я разузнаю насчет завтрака.
Он встал, потянулся и подошел к окну. Посмотрев немного через щель в ставне, он вернулся к постели, потрогал ее одежду и поморщился:
— Все еще мокрое. Лежи под одеялом, я отнесу твою одежду подсушиться.
— И что, ты развесишь мое белье прямо перед носом у солдат?
— Не время сейчас и не место для таких деликатностей, — заметил он. — Лежи и никуда не выходи.
— Слушаюсь, сэр, — пробормотала Джудит, натягивая на голову одеяло. — Без одежды у меня не так уж много возможностей.
Он засмеялся и вышел. Его шаги гулко отозвались на деревянной лестнице.
Джудит проспала примерно час. Разбудил ее топот ног и звук сигнальной трубы. Помедлив с минуту, она подскочила к окну, распахнула ставни и посмотрела во двор. Там, как обычно, суетливо шлепали по лужам лошади и люди. Снова прозвучал горн, и сердце Джудит сжалось от страха и от какого-то неведомого ей восторженного предчувствия.
Маркус с ее одеждой и корзинкой с едой в руках с шумом распахнул дверь.
— Ты уже встала? Хорошо, — отрывисто произнес он, поглощенный своими мыслями, и поставил корзинку на пол, а белье бросил на постель. — Твоя одежда наконец-то сухая. Здесь кофе, хлеб и джем. А теперь я должен идти.
— Что случилось? — Натянув одеяло на плечи, она села на кровать.
— Французы начали наступление. Мы…
Разрыв снаряда сотряс воздух, и на секунду воцарилась жуткая тишина.
— Мы вышли навстречу. — Его губы скривились в грустной усмешке. — Не знаю, когда вернусь. Но ты жди меня здесь.
— А где ты будешь?
— С Веллингтоном.
— На поле?
— Конечно! Позиции меняются каждую минуту.
Ее сердце сжалось. Джудит впервые подумала, чти он может погибнуть.
Маркус наклонился, взял ее за плечи и пристально посмотрел в глаза:
— Я вернусь за тобой, дорогая. Будь здесь.
— Не уходи. Так сразу.
Джудит положила руку ни плечо мужа, Выражение его лица смягчилось.
— Не надо бояться.
— Я вовсе… не за себя… а за тебя, — нерешительно произнесла она. — Мне бы хотелось быть рядом с тобой.
— Это невозможно, рысь. И ты это знаешь, — Он нежно очертил пальцем контур ее подбородка.
— Ответь мне на один вопрос.
Она не знала, почему вдруг задала этот вопрос именно сейчас. Не время и не место было для подобных разговори». Но почему-то именно сейчас, после этой ночи, ей отчаянно хотелось знать ответ.
Он ждал.
— Почему ты ночью вдруг вышел из меня?
Ожидая отпета, Джудит пристально смотрела па нею. Тогда, охваченная страстью, она почувствовала какое-то разочарование, будто потеряла что-то, неизвестно, важное или нет, но потеряла. Теперь, при свете дня, Джудит понимала, что все правильно, что сейчас она вовсе не готова к беременности, ведь еще ничего не решено с Грейсмером. И прежде чем стать отцом их ребенка, муж должен будет знать о жене все. Чувствовал ли нечто подобное Маркус? Или это было совсем другое?
Маркус тоже внимательно смотрел на Джудит, как будто хотел заглянуть в самую глубину ее души. У Джудит мороз пошел по коже, словно она уже заглянула в пропасть, где скрывалось что-то темное и ужасное.
Вдруг Маркус повернулся и направился к двери. Взялся за ручку и, не оборачиваясь, сказал:
— Я отвечу вопросом на вопрос. А ты тогда, в гостинице, прежде чем совершить свой театральный выход, знала, кто находится там внизу, в баре?
Стало тихо, очень тихо. Она ничего ему не ответила, и Маркус ушел.
»Ах, вот как! Он считает, что я заманила его в ловушку, вынудила жениться. — Холодная тошнота подступила к ее горлу. — Конечно, он не хочет иметь детей от женщины, способной на такое. Как же он должен меня ненавидеть! Ненавидеть и презирать. То есть, с его точки зрения, я, видимо, жена ему только формально. А телом и душой я для него просто шлюха».
Во рту стало почему-то сухо и горько, в висках застучало. «А почему я не опровергла его предположение? Да, действительно, почему я не взорвалась? Ведь таким подозрением он оскорбил меня. Как он только мог подумать такое?»
Но Джудит знала, почему молча проглотила этот его вопрос. Потому что, в сущности, он прав. Маркус думает, что она вышла за него из-за денег и положения в обществе? Так оно и есть. И какое имеет значение, что она понятия не имела, кто там сидит в этом баре, когда решила спуститься вниз, Она воспользовалась ситуацией и тем, что у него обостренное чувство чести. И почему, собственно, после этого Маркусу не смотреть на нее, как на лживую, расчетливую мошенницу?
Джудит всю трясло, когда она одевалась в свои мятые, покоробившиеся одежды. Солнечный луч попал на кольцо, что болталось на ее пальце, и оно блеснуло.
Хорошо. Как только они с Себастьяном завершат то, что должны сделать, как только Себастьян получит то, что положено ему по праву рождения, как только Грейсмер будет повержен, а их отец отмщен, она немедленно сообщит Маркусу, что их связывали незаконные узы. Джудит отпустит его на свободу. Но до тех пор Маркусу придется участвовать в маскараде брата и сестры Давенпорт. Джудит с грустным цинизмом усмехнулась: «Вся моя жизнь — сплошной маскарад».
