Джудит Айвори - Чудовище

– Чего?

– Того, что моего любопытства «недостаточно» для поцелуя. Думаю, уверенный в себе мужчина не станет заставлять женщину на коленях молить о поцелуе?

Шарль расхохотался:

– А вдруг мне не захочется тебя целовать?

Она перестала покачивать ногой. Ее голос в темноте прозвучал надменно и пренебрежительно:

– Тебе лучше знать.

Повисла пауза, затем Луиза спросила:

– Так ты поцелуешь меня, Шарль?

Он вздрагивал каждый раз, когда она звала его по имени. Черт бы побрал эту девчонку! Ну хорошо же, он ее поцелует!

Шарль отделился от двери и двинулся вперед, по направлению к силуэтам двух высоких кресел у камина, мимо призрачной громады рояля. Темнота – его союзник. Обойдя пустое кресло, он толкнул то, в котором она сидела, и ухватился за спинку. Резким движением развернув кресло, Шарль оперся обеими руками о подлокотники и склонился над ней.

Луиза испуганно ахнула. Выпрямившись, она вжалась в спинку кресла, отстраняясь от него. Он наклонился ниже, приблизив к ней голову. Слабый свет луны озарил ее прическу из уложенных рядами завитых волос, обрамлявших скрытое в темноте лицо. Слышалось ее частое испуганное дыхание.

– Какого черта ты явилась сюда? – спросил Шарль. Она пахла этим проклятым жасмином – сладкий, соблазнительный аромат исходил от ее волос, чуть пониже затылка.

Луиза отвечала уже менее уверенно:

– Я… я была напугана и…

– Ты? Напугана? – насмешливо переспросил он.

– Я… Ты беседовал со мной. – Луиза старалась говорить холодно и сдержанно, но голос ее звучал неуверенно.

Слава Богу, она хоть чего-то боится. Интересно, она всегда так бесстрашна?

– Корабль столкнулся с айсбергом, ты ведь знаешь, и я… – Луиза сглотнула, набралась храбрости и выпалила: – Мне стало одиноко, захотелось поговорить. А мы с тобой так хорошо беседовали сегодня, мне понравилось.

Шарль с такой силой вцепился в подлокотники, что кресло дернулось.

– Боже правый! – воскликнул он. – У тебя же есть отец и мать, тетушки и дядюшки – не меньше дюжины, насколько я помню по твоим рассказам. Могла бы поболтать с кем-нибудь из них.

– Нет, – сердито возразила она. – Родители не обращают на меня внимания. Кузины и кузены либо смотрят мне в рот, либо относятся ко мне, как к чудачке. Тетушки и дядюшки меня боятся – почти все считают меня дерзкой, невоспитанной особой.

«Вот тебе и на!» – подумал Шарль и выпрямился.

Он окинул взглядом комнату. Повсюду темнота и мрак. У него возникло странное ощущение, что его шутка зашла слишком далеко. Он сунул руку в карман брюк и нащупал там гладкую круглую жемчужинку.

Шарль вынул ее – Бог знает почему ему вдруг вздумалось это сделать, – наклонился и приложил бусинку к ее щеке.

Луиза отпрянула.

– Что…

– Тише. Закрой глаза, Луиза, и попробуй отгадать, что это.

Придерживая жемчужинку кончиками пальцев, Шарль прокатил бусинку через впадинку на ее щеке к краешку рта, по подбородку к губам. Удержав ее там, он спросил:

– Так что это?

Луиза успокоилась, откинулась на спинку кресла. Ее дыхание согревало его ладонь. Бусинка задвигалась вместе с ее губами, когда она произнесла:

– Это что-то холодное и круглое. – Она помолчала. – Не знаю. Может, леденец? – предположила девушка.

Он рассмеялся:

– Нет, ты и правда еще ребенок.

Но ему понравилось катать жемчужинку по ее лицу. Шарль снова наклонился над креслом, опершись одной рукой о подлокотник, а второй направил бусинку в маленькую ложбинку между ее носом и губами. Он хотел прокатить ее дальше, по краешку рта, затем вдоль шеи, через ключицу и во впадину между грудями, а потом бросить туда, в темное ущелье…

Луиза прижала верхнюю губу к зубам, слегка вскинула голову и поймала бусинку ртом, выхватив ее из его пальцев. Жемчужинка щелкнула о ее зубы.

– Ну-ка отними, – невнятно вымолвила девушка и засмеялась. Так смеется русалка в волнах, дразня мореплавателя. Или юная сирена, когда играет со своей добычей, грозя утопить ее на дне морском. Шарль не мог решить, на что больше похож этот смех.

Он потянулся к ней, погружаясь в аромат жасмина. Она сама, как цветок. Он готов был изменить свое мнение: не все восемнадцатилетние девушки глупы и наивны, как дети. Шарль наклонил голову, намереваясь поцеловать ее. И чуть не получил удар в лицо.

В темноте Луиза не заметила, что он к ней наклонился, и резко выпрямилась в кресле. Шарль вовремя успел уловить ее движение по запаху жасмина и отпрянул. Она стукнулась лбом о его плечо. Согнувшись в кресле, девушка выплюнула бусинку на ладонь.

– Так это же моя… – воскликнула она с удивлением, – это моя жемчужинка! Откуда она у тебя? – И тут ее осенило: – Ты был там! Где ты прятался?

– За дверью. – Шарль поморщился и снова выпрямился. – Смотрел из-за угла, как ты бегаешь под дождем.

– Я думала, ты вышел на палубу, а потом перескочил через поручни и спрыгнул вниз.

– Ну, уж это было бы чересчур. – Шарль скептически скривил губы, затем направился к столику с шампанским, которое до сих пор не откупорил. Он чувствовал, что ему необходимо выпить. – Я скорее согласился бы оказаться в яме со змеями.

– Что?

Он взял в руки бутылку. Официант оставил ее в ведерке со льдом на столике рядом с роялем.

– Хочешь выпить шампанского?

– А ты разве не мусульманин?

Ах да, алкоголь, как он мог забыть! Досадная ошибка. «Клянусь Аллахом, – подумал Шарль, – эта девица хорошо подкована». Стараясь говорить убедительно, он заметил:

– Я польщен, что ты знакома с традициями ислама. Для западной женщины это довольно необычно.

– О, сегодня утром я еще ничего не знала. Но потом я пошла в библиотеку и почти весь день читала. Теперь мне известно о ваших обычаях намного больше.

Замечательно! Да она знает об этом, возможно, больше, чем он сам.

Шарль наклонил бутылку, почти вывинтил пробку и с оттенком цинизма произнес то, что говорили ему многие верующие мусульмане:

– Чем богаче мусульманин, тем хуже он соблюдает заповеди, особенно находясь вдали от дома.

Пробка выскочила из горлышка стремительно, как снаряд. Шампанское зашипело. Шарль нашарил бокал, замочил рукав халата, пытаясь вслепую налить вино в бокал. Луиза предложила тост:

– Что ж, за несоблюдение запретов. Я тоже выпью немного. А что ты имел в виду, когда упомянул про яму со змеями?

– Извини, что ты сказала?

Она спросила:

– Ты боишься высоты?

– О да, – рассеянно откликнулся Шарль, приставив палец к ободку бокала, чтобы не перелить через край.

– Но ты же занимаешь каюту на самой верхней палубе.

– Я могу смотреть с высоты, а вот прыгать – совсем другое дело. В детстве отцу приходилось буквально стаскивать меня с пони, отдирая мои пальцы от гривы, при этом я вопил от ужаса. Мне нравилось ездить верхом, но прошел не один год, прежде чем я кое-как научился спешиваться. Что касается высоты, то я никогда не прыгаю через несколько ступенек и не перевешиваюсь через перила.