Гэлен Фоули - Одна ночь соблазна
— Я знаю, кто такой император Павел, — язвительно вставил Алек. — Я интересуюсь не только светскими сплетнями.
Бекки отвела взгляд. «Нам не следует препираться с ним под церковными сводами».
— В любом случае, — продолжала Бекки с восхитительным, на ее взгляд, терпением, — дядя Джонатан, обладая всей практичностью Толботов, стал ухаживать за княжной Софьей. Женился на ней. В результате родился Михаил. От одного из своих русских дядьев он унаследовал титул князя, по-европейски — принца. А от отца он теперь унаследовал и титул графа Толбота. Очень жаль, что у дяди Майкла не было сыновей, но он умер, не успев даже жениться.
— Мои соболезнования. Бекки фыркнула.
— Я его в глаза не видела. Если у меня и есть еще родственники, я их не знаю. Вся семья делает вил, что меня не существует. Мы связаны кровно, по родственных отношений не поддерживаем.
Алек хмуро смотрел ей в лицо.
— Что ж, это очень печально. Почему они игнорируют тебя до такой степени?
— Потому что мама нарушила семейные традиции, — с грустью в голосе ответила Бекки, подняла голову и встретила сочувственный взгляд Алека. — Вместо того чтобы выполнить свой долг и выйти замуж за лорда, она сбежала с моим отцом, обычным морским офицером.
— И слава Богу, что она это сделала, иначе мы все сейчас говорили бы по-французски, — с легкой насмешкой произнес Алек.
Бекки оторвала еще одну полоску ткани от своей нижней юбки и отложила ее в сторону, чтобы прочистить и перевязать рану.
— Дедушка так и не простил моей маме побег. Папины подвиги на море его не смягчили. Несчастным влюбленным не помогло даже ходатайство адмирала Нельсона. После смерти отца мы, как могли, боролись, чтобы выжить. К несчастью, финансовые дела на флоте оказались расстроены. Денежное довольствие задерживалось. Мы так и не смогли получить пенсию и положенные нам деньги. Нам нечем было прокормиться. Мама страшно не хотела, но у нее не осталось другого выхода, как только смиренно обратиться к своим родственникам за помощью.
— Тяжело, наверное, ей было.
— Нам повезло, что лорд и леди Толбот вообще согласились нас принять. Сначала дед хотел выбросить Маму на улицу, но бабушка напомнила ему о семейной репутации. Как это будет выглядеть, если они позволят одной из Толботов умереть с голоду прямо на улице? Таким образом, было решено, что мы получим помощь, но дорога во дворец его сиятельства в Беркшире, резиденцию графов Толботов, для нас будет закрыта. Чтобы не смущать родню, нас отослали с глаз долой в самое дальнее и незначительное из графских владений — Толбот-Холл в Уэст-Райдинге. Настоящая глушь, — мечтательно добавила Бекки. — Старинный охотничий замок на краю пустоши.
— Звучит устрашающе.
— Нет, там прекрасно, — возразила девушка. — Тихо, спокойно и очень красиво. Мне так хочется, Алек, чтобы ты его увидел. Баклион-Хит не такое изысканное место, как Лондон, но для меня… — В воображении Бекки возникла маленькая деревенская площадь, привычная, как собственное отражение в зеркале. — Для меня это дом. Первый настоящий дом, который у меня появился. А теперь Михаил собирается его разрушить. Думаю, он только и умеет, что разрушать.
Бекки встала и подошла к небольшой каменной чаше со святой водой у входа в придел.
— Надеюсь, это не святотатство, — прошептала она, окуная полоску ткани в воду.
Алек стащил с плеча рубашку, чтобы она могла обработать глубокий порез у него на плече.
— Мне никогда еще не промывали рану святой водой, — заметил он, с озорной улыбкой глядя на Бекки. — Может, я от нее стану неуязвимым?
Бекки ответила ему мрачным взглядом. «Надеюсь, что так». Легкими движениями промокая его рану, она продолжила рассказ о том, что случилось в прошлый четверг, когда все вдруг рухнуло.
…Это было в четверг утром в Йоркшире.
Бекки стояла в огороде и, широко раскрыв глаза, смотрела на перепуганных жителей деревни, которые гурьбой уходили по освещенной солнцем подъездной дорожке. Девушка развернулась и быстрой походкой пошла к дому, на ходу убирая за уши выбившиеся локоны.
От легкого ветра и быстрой ходьбы юбки из набивного ситца кружились вокруг ее ног. Над головой, на фоне безоблачного синего неба, четко вырисовывались вырезанные из дуба ангелы с мечами и щитами — стражи древнего рода, по одному на каждом углу старого здания причудливой постройки. Толбот-Холл имел множество фронтонов, глядящих во все стороны света. Верхние этажи по моде позднего средневековья нависали над нижними. Густые заросли плюща покрывали стены, огибая ромбовидные окна.
Влетев в дом, Бекки прошла через темный, обитый дубовыми панелями холл, мимо миссис Уитхорн, которая хотела было что-то возразить, но примолкла, заметив яростный взгляд девушки. Дальше путь Бекки лежал по сумрачному главному коридору к большому залу, мимо оружейной комнаты, мимо массивной лестницы елизаветинских времен с украшенными богатой резьбой четырехугольными сосновыми пилонами со знакомым портретом шестнадцатого века. На нем была изображена загадочная улыбающаяся дама по имени леди Агнес с огромным, размером с каштан, рубином на шее.
Наконец Бекки оказалась на пороге большого зала. Жалобы местных жителей еще звенели у нее в ушах, мысленно она готовилась к битве. Ее царственного вида кузен сидел, развалившись в кресле, и курил трубку с длинным мундштуком. Бекки застыла на месте, пораженная этим новым проявлением неучтивости.
Итак, он теперь курит прямо в доме.
Вчера после обеда он ущипнул ее на лестнице! Бекки заскрипела зубами от злости.
Этот человек ни к кому не испытывал уважения. Для его сиятельства все остальные люди были крепостными рабами. У себя в России он владел двадцатью тысячами, живых душ. Бекки с ее свободолюбивыми взглядами не могла смириться с подобной дикостью.
С минуту она стояла, сжимая и разжимая кулаки, потом вытерла влажные ладони о юбку и, решив не обращать внимания на стук сердца, задрала подбородок и твердой походкой вошла в огромный, продуваемый сквозняками зал, прежде чем князь заметил, как она стоит в дверях, собираясь с духом.
Каблучки ее туфелек твердо стучали о холодные серые плиты пола, эхом отдаваясь под высоким сводчатым потолком с его древними балками из каштана, темнеющими па фоне белой штукатурки.
Звук шагов привлек внимание Михаила.
Князь опустил газету и с хищным интересом следил, как приближается Бекки.
Его холодный взгляд смущал Бекки, пока она шла к окнам в противоположном конце зала и открывала их, чтобы выветрить отвратительный дым от трубки. В комнату влетел летний ветерок и принес с собой здоровую свежесть вересковых пустошей. Как Бекки хотела оказаться сейчас там и выбросить из головы все нынешние сложности! Но за окном она видела источник своего гнева — маленький иностранный отряд, который биваком расположился за домом. Было уже пол-одиннадцатого, но казаки только начинали приходить в себя после вчерашнего пьяного дебоша в деревне. Здесь, на английском лугу, среди маргариток и бабочек, они, еще не проспавшиеся после опьянения, представляли собой экзотическое зрелище.
