Бертрис Смолл - Царица Пальмиры

Послали за Аль-Зеной, и она вместе с греком, секретарем князя, засвидетельствовала подписание договора о помолвке и те формальные слова, с которыми Оденат обратился к своему будущему тестю:

— Обещаешь ли ты отдать мне в жены свою дочь?

— Да, обещаю, — ответил Забаай.

— Да даруют нам боги свое благословение! — закончил Оденат.

— Итак, ты действительно собираешься сделать это? — в раздражении произнесла Аль-Зена.

— А вы не одобряете этот брак, моя княгиня?

— Не обижайтесь, Забаай бен Селим. Ваша дочь — милое дитя, но не вижу необходимости в женитьбе моего сына. Ведь у него уже есть дети.

— Пальмирой еще никогда не правили внебрачные дети! Вы, несомненно, должны знать этот закон! — последовал резкий ответ.

Оденат спрятал улыбку, а его мать в крайнем смущении холодно ответила:

— Вы всегда излишне прямолинейны, Забаай бен Селим! Мне остается только надеяться, что ваша дочь не похожа на вас!

— Зенобия — это Зенобия! Она сделает честь этому городу.

— В самом деле? — огрызнулась Аль-Зена.

Она повернулась и стремительно вышла из библиотеки.

Забаай бен Селим мягко улыбнулся князю и сказал:

— Ты, вероятно, пожелаешь увидеться с Зенобией, прежде чем мы с ней уедем!

Это было сказано как утверждение.

— Уедете?! Князь озадачился.

— Теперь ваша помолвка состоялась официально, мой господин, и Зенобии придется вернуться домой. При данных обстоятельствах она больше не может оставаться здесь, во дворце. Она вернется сюда только в день свадьбы, а до этого вы не должны видеться.

— Но я полагал, что мы сможем провести это время вместе, чтобы лучше узнать друг друга, — разочарованно сказал Оденат.

— Увы, обычаи требуют проявлять сдержанность, — послышался ответ.

— Чьи обычаи? — спросил князь.

— Древние обычаи племени бедави, мой господин! — вкрадчиво ответил Забаай. — После свадьбы у вас с моей дочерью будет предостаточно времени, чтобы лучше узнать друг друга!

— Я прикажу жрецам из храма Юпитера принести сегодня вечером в жертву ягненка, чтобы определить дату свадьбы. Но сначала я пойду к Зенобии и попрощаюсь с ней, — сказал князь.

— Я подожду твоего возвращения, мой господин.

Забаай снова уселся в кресло и протянул свой бокал рабу, а тот наполнил его. Беспокойными темными глазами он наблюдал, как молодой человек поспешно выходил из комнаты. Как он нетерпелив! Недолгая разлука подхлестнет его стремление к этой свадьбе! Аль-Зена может сколько угодно придираться и выражать свое недовольство, но Забаай был готов держать пари с самим собой, что немногочисленные нежные воспоминания о Зенобии будут побуждать Одената с нетерпением ожидать дня их свадьбы.

Оденат не пошел прямиком в апартаменты, где разместилась Зенобия. Сначала он остановился возле своей сокровищницы. Пройдя в подвальную комнату, где хранились его драгоценности, он тщательно выбрал кольцо, которое хотел подарить своей будущей жене по случаю их помолвки. Сделать выбор было нетрудно. Он увидел это кольцо впервые несколько месяцев назад. Казначей Одената обнаружил его в кожаном мешочке, спрятанном на полке. Казначея чрезвычайно взволновала эта находка, он сказал, что это то самое кольцо, которое послала царю Соломону царица Савская в знак своей любви. Оно было внесено в каталог древних сокровищ.

Сделав выбор, князь поспешил разыскать Зенобию. Однако в прихожей его встретила Баб. Старуха оглядела его с головы до ног и одобрительно кивнула.

— Она только что вышла из ванной, ваше высочество. Если соблаговолите подождать всего лишь минутку, моя госпожа примет вас.

— Благодарю тебя. Баб! — вежливо ответил Оденат. Он испытывал симпатию к этой маленькой кругленькой женщине в простой одежде, с седеющими волосами, спрятанными под покрывалом. Ее лицо иссушило жаркое солнце пустыни, избороздили глубокие морщины, а вокруг глаз и по обе стороны губ лучиками расходились маленькие морщинки.

— Вы будете добры к моей девочке! — сказала старуха со спокойной уверенностью любимой служанки.

— Я уже люблю ее, Баб, и хочу, чтобы она была счастлива.

— Будьте решительным, мой господин! Решительным и в то же время мягким!

— Разве можно быть решительным с Зенобией? — с иронией спросил он.

Она усмехнулась, оценив его шутку. Прежде чем она успела ответить, в комнату вошла Зенобия. Взгляд Одената немедленно обратился на девушку, и он забыл обо всем на свете. Улыбнувшись, Баб выскользнула из комнаты и оставила влюбленных наедине.

Оденат не мог оторвать взгляд от Зенобии, покрасневшей от смущения и порозовевшей от принятой ванны. Слабый гиацинтовый аромат исходил от ее распущенных волос. На ней была простая белая туника. С минуту он стоял, не в силах двинуться с места. Потом услышал ее голос:

— Мой господин?

Чары разрушились. Он протянул к ней руки и почти грубо заключил в объятия. Одной рукой он крепко прижимал ее к своему телу, а другой притянул к себе ее голову, запутавшись в ее мягких волосах. Наклонившись, он легко коснулся губами ее губ и был рад, когда почувствовал, что по ее телу пробежала слабая дрожь.

— Ох, Зенобия! — прошептал он, целуя уголки ее губ, ее закрытые трепещущие веки.

Потом его губы встретились с ее губами. Его поцелуи становились все крепче. Ее руки скользнули вверх и обвились вокруг его шеи. Ее гибкое юное тело в страстном томлении прижалось к его телу. Очарованный зарождавшейся в ней страстью, он водил языком по ее губкам, и они инстинктивно раскрылись. Он начал с нежностью исследовать ароматную полость ее рта. Его рука, которая прежде поддерживала ее голову, теперь начала ласкать ее груди.

Страстное желание, которое столь таинственным образом зародилось в ней прошедшей ночью, вновь появилось и стало язвить ее. Взявшись неизвестно откуда, оно охватило ее и оставило задыхающейся и смущенной. Он настойчиво гладил большим пальцем кончики ее сосков, уже ставших тугими. Ей хотелось кричать от того странного наслаждения, которое давало ей это ощущение. Как это чудесно, это дивное чувство, которое называли любовью!

Прошло время, которое показалось ей вечностью. Он отпустил ее, и некоторое время она неуверенно покачивалась. Но в конце концов в голове у нее прояснилось, и постепенно она снова обрела устойчивость. Она услышала его голос, который доносился до нее, казалось, с большого расстояния, но слова были сказаны четко.

— Мы с твоим отцом подписали официальное соглашение о помолвке, мой цветок. Но Забаай сказал, что ты должна покинуть дворец до завтрашнего дня, когда будет сделано публичное оглашение. Мы не сможем видеться до самого дня нашей свадьбы.