Царская невеста - Виктория Анатольевна Воронина
Машу не слишком порадовало то, что русские жители Ямской слободы тоже близко к сердцу приняли пленение своих соотечественников – то и дело подбегали к связанным и совали им в руки узелки с хлебом, пирогами и салом, шепча слова утешения. Для татарских властителей Касимова русские пленники являлись рабочей скотиной и Маша поняла, что даже полюбившийся ей хан Ильдар сможет жестоко расправиться с ее соплеменниками в случае малейшей провинности с их стороны, и не видеть в этом ничего дурного, ведь так было принято! Но если бы он был их единоверцем, то совсем бы иначе повел себя с ними, жалел бы их как она. И русская невеста, когда за ней явился главный евнух Кизляр-ага, непреклонно сказала:
- Передай своему господину, что я передумала! Наша свадьба состоится, если он примет святое крещение.
Ошарашенный главный евнух пытался переубедить строптивую девушку, опасаясь, что в случае ее отказа от свадьбы по татарскому обычаю гнев хана в первую очередь обрушится на его несчастную голову. Однако ни его знание женской натуры, ни лесть, ни увещевания не помогли ему добиться согласия Маши послушно следовать за ним в Ханский дворец. Она осталась в Посольской избе, вопреки своему слову стать женой касимовского царя в ближайшее время.
Кизляр-ага ни с чем вернулся в царскую резиденцию и, раболепно упав ниц, в слово в слово пересказал владыке Ильдару слова его избранницы. В ответ он услышал яростный звон от разбитой китайской вазы с извивающимся черным драконом. Ильдар предпочел схватить тяжеленный фарфоровый сосуд с постамента, и согнать на нем злость, накопившуюся от выкрутасов русской девицы, чтобы немного успокоиться, чем чинить расправу над ни в чем не повинным евнухом. А злиться было от чего! Дочь воеводы Плещеева не только обманула его сокровенные ожидания, но также выставила его на посмешище перед собственными придворными, когда вчера клятвенно пообещала выйти за него замуж, а сегодня забрала свое слово назад. Он так ждал того дня, когда может снять фату с ее лица и назвать своей! Ей же его чувства оказались безразличны, год его усиленных ухаживаний за нею прошел попусту. Ну, Аллах с нею, больше он не взглянет в ее сторону, его терпение не беспредельно! Пусть она или уезжает, или живет в Касимове, ему все равно, он найдет себе утеху с другой.
- Кизляр-ага, - окликнул он верного слугу.
- Здесь, повелитель, - все еще дрожа от страха, отозвался главный евнух.
- Отбери несколько русских девиц получше, присланных мне владыкой Гиреем. И подготовь их сегодня вечером, чтобы я смог выбрать себе наложницу из них, - велел молодой хан.
- Слушаюсь и повинуюсь, - низко поклонился главный смотритель гарема, удивляясь полученному приказу, но готовясь спешно выполнить повеление.
Его господин раньше принципиально не брал русских девушек в свой гарем, поскольку русские красавицы оказывались самыми худшими наложницами из всех невольниц. Они в лучшем случае либо лежали в постели словно бесчувственные бревна, либо сопротивлялись и отбивались от своего господина, совсем не думая о том, чтобы принести ему любовную усладу и райское наслаждение. Но Мария Плещеева сумела так распалить его кровь, как это прежде не удавалось ни одной девице, и он безумно захотел найти ей замену в лице ее доступной соотечественницы, хоть отдаленно напоминающую ее, если она не пожелала стать его законной женой.
» Глава 12
После ухода Кизляр-аги Маша сидела как на иголках. Понимала, нешуточную обиду она нанесла касимовскому царю, но всей душой надеялась на его сердечную к ней привязанность, на то, что он непременно придет в Ямскую слободу и снова начнет уговаривать ее соединить их судьбы.
Видя, как дочь воеводы Плещеева без устали мечется по светлице, то и дело выглядывая в окно, дьяк Поликарпов не выдержал и сказал:
- Полно вам бегать туда-сюда вспугнутой мышью, Мария Никифоровна! Давайте лучше чаю попьем, авось все уладится.
Маша последовала благоразумному совету, и скоро быстрая повариха Дарья вместе с сенными девушками со знанием дела накрыла на стол полдник для своей молодой хозяйки, дьяка и писарей Посольского приказа.
Посередине стола татарин Габдулла поставил большой медный самовар, из которого шел пар. Этот диковинный предмет полгода назад подарила Фатима-Султан девице Плещеевой, надеясь наладить с нею отношения после того как нехотя дала сыну свое согласие на его брак с невестой, присланной из Москвы. Самовар Маше понравился – вода в нем закипала быстрее, чем в обычном чугунке, остывала в нем меньше, вкус в ней делался мягче и при хранении вода дольше сохраняла свою свежесть. Еще русские люди познакомились в Касимове с редким в Московском царстве напитком, который носил название «чай». Поначалу послам терпкий напиток не пришелся по вкусу, и лишь из вежливости они пили в гостях у татар не менее трех чашек горячего чая. Затем Маша и служивые Посольского приказа распробовали новинку и так пристрастились к чаю, что редкий день проходил у них без чаепития. Дьяк Поликарпов даже стал меньше употреблять вина, чтобы побаловать себя бодрящим приятным чайком.
А возле самовара свои места заняли мазюня – сладкая масса из редьки с белой патокой и с пряностями, пирожки-левашники с медом и яблочная пастила. Маша с удовольствием принялась за чай со своим любимым лакомством – яблочной пастилой, и даже на время забыла о своих горестях.
Она неспешно потягивала со своими сотрапезниками уже второе блюдце горячего напитка, когда Джамиля ввела в комнату закутанную в большой черный платок Василису. Девушка так и вскочила со своего места, догадываясь, что личная служанка Фатимы-Султан покинула Ханский дворец, чтобы передать важные новости.
- Умаялась, идучи в Ямскую слободу, Василиса? – спросил Фома Поликарпов и благодушно предложил: - Садись с нами чай пить.
- Ох, некогда мне
