Гюи Шантеплёр - Невѣста „1-го Апрѣля“
Мишель ненавидѣлъ опрометчивыя рѣшенія. Но можетъ быть, впослѣдствіи, онъ попривыкнетъ къ мысли, что нужно разстаться со своей свободой; можетъ, онъ станетъ отнынѣ меньше противиться Колеттѣ, когда она начнетъ восхвалять передъ нимъ какую нибудь молодую дѣвушку. О! не быть одинокимъ, знать, что у тебя есть обязанности, даже отвѣтственность; сознавать себя центромъ и источникомъ существованія нѣсколькихъ жизней, чувствовать, что не имѣешь права предаваться унынію, что ради другихъ необходимо оставаться властелиномъ своей силы, своего ума, своихъ настроеній!
Одну минуту Мишель увидѣлъ блуждавшій въ темной комнатѣ, благодаря мерцанію огня, тонкій силуэтъ, который не принадлежалъ однако ни велосипедисткѣ изъ лѣса Жувелль, ни хорошенькой американкѣ на деревенскомъ праздникѣ, но это не была и ускользнувшая изъ рамки, вѣчно улыбающаяся бѣлая владѣлица замка. Призрачная, воздушная, она безшумно скользила среди обстановки комнаты… Можетъ быть она разставляла цвѣты въ старый Руанскій фарфоръ? И очарованіе этого неуловимаго образа навѣвало пріятное спокойствіе, проникавшее всѣ предметы. Мишель закрылъ глаза; онъ воображалъ, что кто-то находится здѣсь, что чей-то голосъ заговоритъ съ нимъ, что, если онъ протянетъ руку, рука болѣе тонкая спрячется въ ней, или что онъ одинъ, но въ сосѣдней комнатѣ легкій шумъ иголки мѣрно сопровождаетъ мелодію колыбельной пѣсни.
Одинъ моментъ даже прекрасный открытый взглядъ Симоны Шазе блеснулъ изъ самой глубины тѣни, и смѣющіяся губы Маргариты Сенваль, очень хорошенькой брюнетки, которую Мишель часто встрѣчалъ въ гостиной г-жи Фовель, произнесли таинственныя слова… Тогда маленькая американка попыталась отогнать невинный взоръ и прервать болтливую соперницу, сказавъ:
— Мое имя болѣе нѣжно, чѣмъ имя Аллисъ; невѣста рыцаря — это я; зачѣмъ ты вызываешь другіе образы, кромѣ моего?
Но Мишель отвѣтилъ:
— Ты — романъ, поэзія; романъ и поэзія меня обманули, между ними и мной все кончено; не жди болѣе рыцаря: онъ лежитъ мертвый на своемъ каменномъ ложѣ. Ничье имя не сможетъ взволновать его сердце, ни оживить его взоръ, даже твое, какъ бы нѣжно оно ни было, ни имя, бывшее его послѣднимъ вздохомъ, которое онъ забываетъ теперь въ своемъ вѣчномъ снѣ.
VII.
Мишель велѣлъ осѣдлать Тристана къ 10 часамъ и отправился въ Прекруа, гдѣ онъ спросилъ г-жу Бетюнъ. Стоя передъ окномъ въ маленькой гостиной, онъ смотрѣлъ въ садъ.
Было сѣрое утро съ туманомъ, окутавшимъ деревья, и мелкій дождь время отъ времени одѣвалъ въ трауръ всѣ предметы. Тоскливая погода, наводящая сплинъ. Въ углу лужайки подымался одиноко тополь и такъ тихо колебался, что нельзя было слышать шелеста листьевъ.
Часъ объясненій пробилъ. Подобно ребенку, собирающемуся отвѣчать плохо выученный урокъ или испрашивать сомнительное позволеніе, Мишель подготовлялъ фразы. Почти такой же застѣнчивый, какъ и раньше подъ прикрытіемъ искусственной развязности, онъ никогда не осмѣлился бы положиться на вдохновеніе минуты. Во всякомъ случаѣ онъ не довѣрялъ себѣ и охотно прорепетировалъ бы сцену, въ которой онъ долженъ былъ выступить главнымъ актеромъ: вступленіе, изложеніе фактовъ, сдерживаемое проявление сильнаго неудовольствія… Онъ извинится, что не нашелъ раньше удобнаго случая предупредить миссъ Севернъ, и закончитъ очень деликатнымъ и сдержаннымъ намекомъ, что онъ не заслуживаетъ счастья получить эту маленькую ручку, которой его удостоили, и не считаетъ себя вправѣ принять ее.
Поэтому-то, въ виду ожидавшаго его нелѣпаго положенія, Мишель чувствовалъ нѣкоторое утѣшеніе, вызывая въ памяти открытое лицо Май Бетюнъ. Эту свѣтскую женщину ничѣмъ нельзя было удивить, и кромѣ того она была безконечно добра подъ своими легкомысленными манерами. Она съ тактомъ и мягкостью исполнитъ миссію, которую возложатъ на нее по отношенію къ Сюзаннѣ. Кто знаетъ, можетъ быть въ своемъ желаніи загладить безтактность своего Клода, она доставитъ миссъ Севернъ блистательное удовлетвореніе, и вскорѣ по мановенію магической палочки, какъ въ послѣднемъ актѣ фееріи, появится какой-нибудь сказочный принцъ? Благодаря любезной женщинѣ, маленькая Занна сможетъ приподнять свою бѣдную униженную головку и очень скоро въ радости новой помолвки забудетъ, что когда-то отъ нея отказался угрюмый сычъ башни Сенъ-Сильвера.
Мишель поклялся бороться противъ феномена „душевной оптики“, склонявшаго его видѣть все болѣе серьезно, чѣмъ это было въ дѣйствительности, подобно тому, какъ нѣкоторые художники, благодаря особенному устройству глаза, видятъ все преувеличенно. Онъ возьметъ тонъ совершенной беззаботности и непричастности къ создавшемуся запутанному положенію. Никакая отвѣтственность не лежала на немъ въ этомъ безсмысленномъ подлогѣ, къ которому примѣшивалось его имя. Авторомъ обмана былъ Клодъ; естественные отвѣтчики за виновнаго были г-нъ и г-жа Бетюнъ. И съ какой-то тупоумной настойчивостью фраза, вполнѣ логичная между прочимъ, приходила безпрестанно на умъ Мишелю: „не могу же я однако жениться только потому, что Клоду вздумалось обмануть къ 1 апрѣля воспитательницу своихъ сестеръ?“
Наконецъ молодой человѣкъ услышалъ шаги; вошла г-жа Бетюнъ. Къ несчастью она была не одна. Сіяющая, какъ всегда, съ выраженіемъ жизнерадостности въ глазахъ и на губахъ, она приближалась легкой граціозной походкой, обвивъ рукой станъ миссъ Севернъ, которая улыбалась такъ же, какъ она, но болѣе скромно и съ краской на щекахъ.
Обѣ казались такъ молоды, такъ свѣжи, такъ свѣтлы, одна въ своей расцвѣтшей красотѣ, другая расцвѣтающей прелестью, что вмѣстѣ съ ними проникло въ комнату очарованіе радости, весны, и благодаря имъ тусклый день, лишь скользившій по предметамъ, казалось, становился болѣе теплымъ и болѣе свѣтлымъ.
Обмѣнявшись „shake-hand“ онѣ усѣлись съ шелестомъ шелковыхъ матерій, и начался разговоръ, легкій, дружескій, но какъ бы выжидающій впереди чего-то серьезнаго.
Сначала Мишель сказалъ серьезно: „сударыня“, и Май посмѣялась надъ нимъ за это. Кузены! Это было смѣшно!…
Тогда онъ сталъ избѣгать обращаться прямо къ Сюзаннѣ или, говоря съ нею, не называлъ ея, и вскорѣ онъ замѣтилъ, что молодая дѣвушка соблюдала ту же осторожность по отношенію къ нему.
Слово помолвка не было произнесено, даже не было сдѣлано намека на это, но оно было въ воздухѣ, неизбѣжное, и Мишель испытывалъ впечатлѣніе невидимой сѣти, медленно ткавшейся вокругъ него, готовой упасть на него, опутать его. Ему было, дѣйствительно, почти настолько же невозможно признаться въ правдѣ г-жѣ Бетюнъ въ присутствіи миссъ Севернъ, какъ и внушить миссъ Севернъ мысль уйти, чтобы получить возможность объясниться съ г-жей Бетюнъ.
