Патриция Хэган - Любовь и слава
– Сделаешь меня счастливой, да? – мгновенно прошептала она, опускаясь на Тревиса и обвивая руками его тело. Тревис не переставал ласкать губами сосок. – Ты сделаешь большим маном для Молины?
Единственной женщиной, с которой Тревису нравилось разговаривать во время любовных утех, была Китти. Потому что он ее любил, и ему всегда хотелось ей об этом говорить. С Молиной было как и со всеми другими – наслаждайся, но только обязательно убедись, что твоя партнерша удовлетворена. Никаких разговоров для этого не требовалось.
С Китти все было совсем по-другому. Тревис почувствовал приступ тоски. Черт! Ему хотелось быть с Китти, а не с Молиной, да и вообще ни с какой другой женщиной во всем мире. Но Китти здесь нет, вместо нее рядом с ним лежит Молина. Она уже раскинула ноги и стала двигаться под ним, но так, чтобы он продолжал держать в губах ее отвердевший сосок.
Тревис закрыл глаза, и перед ним проплыло лицо Китти. Он открыл глаза и увидел Молину. Голова ее была откинута назад, губы чуточку раздвинуты. Она стонала в такт их повторяющихся движений. Сжав ладонями ягодицы Молины, Тревис еще крепче прижал ее к себе. Она громко вскрикнула, и он стал еще сильнее погружаться в самую глубину ее лона, отвечая на ее призывы.
– Ох, как хорошо! – блаженствовала Молина. – О, Тревис! Ты такой огромный! Ты меня так наполнил собой. Я должна быть с тобой всегда.
Потом она замолчала и еще больше запрокинула голову. Прикусив нижнюю губу, Молина все равно не смогла подавить свои громкие счастливые вскрикивания, достигнув оргазма. Еще несколько рывков, и Тревис успокоенно вздохнул. Тем не менее где-то в глубине подсознания ему все равно хотелось, чтобы все это происходило с Китти.
– Еще раз! – вдруг закричала Молина и снова начала двигаться. – И еще много-много раз! Мне все равно мало!
Тревис тихо ругнулся, мягко приподняв Молину над собой и отодвигая ее в сторону.
– Не сегодня, леди. Мне надо связаться с начальством и узнать, нет ли новостей в связи с предстоящим возвращением домой. Возможно, мне даже придется поработать.
Глаза у Молины вспыхнули гневом, и Тревис примиряющим тоном пробормотал:
– Сегодня вечером я этому чертову рому не поддамся! И всю ночь буду тебя только радовать.
Неожиданно Молина выпрыгнула из постели. Волосы ее разметались по всему лицу.
– Ты что, принимаешь меня за джеунесс или за боузин? Ведь ты же мне денег не даешь!
– Ты никаких денег никогда не просила. – Тревис почувствовал, как в нем нарастает злость. Он встал и принялся застегивать брюки. Пора уходить, решил он, потому что в таком бешенстве он ее уже видел.
– Я их не просила, потому что они мне не нужны, – визжала Молина. – Я хочу быть твоей пласе. Разве я требую слишком многого? Сначала я вру. Говорю тебе, что уже была с мужчинами до тебя, чтобы ты подумал, какая я ловкая и все умею делать для мужского удовольствия. Но ты сам говоришь, что знаешь про меня истинную правду. Что была я девственница, а ты у меня – первый. Сделай меня своей пласе. Ты ведь не хочешь сказать, что уедешь с Гаити и вернешься в Америку?!
Тревис потеребил бороду. Черт, о чем это она трещит? Пласе!
– Поговорим потом, Молина. Мне надо идти.
Она перебежала через всю комнату и бросилась Тревису на шею. Он потерял равновесие и свалился поперек кровати, уставившись на Молину в полном изумлении. А она визжала:
– Нет! Мы поговорим сейчас. Я уже беседовала с хоунганом. И с мамбо. Оба сказали мне, что поговорят с хоунси, и я стану твоей пласе. Они говорят, чары уанга не срабатывают, потому что ты сильный мужчина. Ты не нашей породы. Слишком сильный! Хоунси все устроит.
Тревис никак не мог взять в толк, о чем она говорит. Но что-то в самом ее тоне настораживало. Похоже, что его действительно ждут большие неприятности. Осторожно выбирая слова, он начал говорить:
– Молина, ты ведь знаешь, мне непонятны все те слова, которые ты употребляешь, когда злишься. Успокойся и все мне объясни. – Он попытался отстраниться от нее, но Молина еще крепче прижалась к нему. Применять силу Тревису не хотелось, и поэтому он просто лежал и снизу вверх смотрел на нее, смутно ощущая приближение беды.
– Тебе нужна пласе. Всем мужчинам нужны пласе. Я это заслуживаю, потому что ты был у меня первым. Я буду с тобой. – Молина откинула со лба черные волосы. Тревис увидел на ее губах улыбку. – Тебе Молина понравится. Я дам тебе много прекрасных сыновей.
Тревис быстро выдохнул: «О Боже!», уловил момент и отодвинулся от нее.
– Если я верно понимаю, ты хочешь стать моей женой, Молина. Но ты не учитываешь многих обстоятельств. – Тревис развел руками, надеясь, что его слова звучат достаточно убедительно. – Послушай, я ведь никогда тебе ничего не обещал, кроме приятных любовных утех. А это у нас было. Если это твое пласе значит жена, то мне жаль, но у тебя совсем неверное представление обо мне. Потому что у меня дома есть жена, которую я очень люблю. Есть сын. И я собираюсь к ним вернуться.
Но Молина его уже не слушала. Глаза у нее сузились до щелочек, она встала на колени, оперлась руками и поползла по постели, словно разгневанная пантера, готовящаяся к прыжку. Губы у нее раздвинулись, а зубы вдруг стали похожи на клыки – такие же длинные и смертельно опасные.
– У тебя есть пласе! – прошипела она. – Ты никогда Молине не говорил. Ты Молину обманул!
У Тревиса лопнуло терпение. Он сорвал с гвоздя на стене шляпу.
– Я не считаю, что должен был тебе что-нибудь рассказывать, Молина. Ты знала, что делаешь. Я никогда тебя не принуждал.
Он повернулся, чтобы уйти. И тут Молина прыгнула и всем телом повисла у Тревиса на спине, обхватив руками его шею. Тревис попытался скинуть ее, но девушка изо всех сил вонзила ногти ему в шею, дико завизжав при этом. Тревис отчаянно вертелся из стороны в сторону. Но когда он почувствовал острые ногти на своем лице, понял: пора забыть, что с ним воюет женщина. Черт, не будет же он ждать, пока Молина вот так выцарапает ему глаза! Тревис прижался спиной к стене, и Молине пришлось ослабить хватку. Она опустилась на пол. Тревис склонился над ней. По щеке его текла кровь.
– Ты с ума сошла? Будь ты мужчиной, я тебе…
– Я не мужчина! Я женщина! – сквозь слезы крикнула Молина. Она смотрела на Тревиса снизу вверх, и взгляд ее был полон ненависти. – Ты домой не уедешь. Ты останешься здесь. Молина будет твоей пласе. Так сделает хоунси. Вот увидишь!
– Больше я ничего слушать не желаю, Молина. Между нами все кончено. Жаль, если у тебя сложилось такое неверное представление. – Тревис поспешно бросился из хижины. Лил проливной дождь, но его ничто не могло удержать. Ему хотелось лишь одного – больше не слышать визга Молины.
