Мэри Бэлоу - Сети соблазна

– Не хотите ли пройтись по саду?

В его голосе что-то изменилось, он стал жестче, и Мэдлин сразу же поняла, что Джеймс обращается к ней.

– Благодарю вас, – ответила она улыбаясь, – с удовольствием.

И когда Джеймс встал и отодвинул ее стул, она тоже встала, улыбнулась оставшимся за столом и направилась к дверям.

Весь вечер Джеймс наблюдал за Джин.

Она очень молода. Ей нравится перешептываться и посмеиваться с Анной Кэррингтон. И еще она очень славная, с ровным характером, общительная. Ею даже увлекся спокойный, усердный, добродушный Ховард Кортни. Из нее выйдет превосходная жена. Хорошенькая, изящная и веселая, которую нетрудно развлечь. Он сможет жить с ней в Монреале; он забудет прошлое, забудет эту сокрушительную попытку договориться с ним. Наверное, он сможет устроить так, чтобы его оставили в Монреале. А если нет, тогда он оставит компанию. Есть множество способов зарабатывать деньги, как в Монреале, так и в других местах.

Вот что он должен сделать. И договориться нужно сейчас, как можно быстрее, и в голове у него воцарится покой, потому что будущее его решится. Он должен сделать предложение Джин сейчас, пока они в Эмберли, хотя с отцом ее он не сможет поговорить, пока они не вернутся в Лондон. Но можно сделать неофициальное объявление о помолвке. И тогда он будет в безопасности.

Однако слова матери преследовали его, целый день Джеймс не мог выбросить их из головы. Много лет тому назад он решил, что ему следует решительно отделиться от родителей. Угодить им было невозможно, и он уехал – пересек Атлантику и проделал не одну тысячу миль.

Но он вернулся, решив попытаться начать все сначала. Потому что, несмотря ни на что, он любил их. И не мог не надеяться, что в глубине души они его тоже любят. И действительно, как раз сегодня утром мать выказала ему свои чувства.

Если его отец умрет – когда его отец умрет, – на его совесть ляжет бремя ответственности за то, что он ускорил эту смерть.

Этому Джеймс не верил и не поверит никогда. Но эта мысль тяготила его.

Поэтому он наблюдал за Джин. И размышлял о непослушании. Непослушание! Разве он мальчишка? Вернуться в Канаду не значит быть непослушным. Жениться на Джин не значит бросить вызов. Если подобные поступки убьют его отца, то виноват в этом будет не он.

Джеймс наблюдал за Джин и увидел Мэдлин. Она появлялась всякий раз, когда он просыпался, присутствовала в каждом его сне. Она вошла в его плоть и кровь. И его мать хочет, чтобы он на ней женился. Женившись на Мэдлин и оставшись в Англии, он исполнит свой сыновний долг и докажет родителям свою любовь.

Ноги сами привели его к месту рядом с Мэдлин, и весь ужин он просидел там, ни разу не взглянув на нее. В комнате стоял оживленный разговор. Никто, кажется, не собирался вставать и возвращаться в гостиную.

– Не хотите ли пройтись по саду? – спросил он у Мэдлин, хотя вовсе не намеревался этого делать.

А она улыбнулась в ответ, согласилась и встала из-за стола.

– Сегодня прекрасный вечер, – сказала она, беря его под руку, когда они вышли из дома через балконную дверь. – А в фонариках на деревьях есть какое-то особенное очарование, не так ли?

– Да, – ответил он, шагая рядом с ней по траве.

– Миссис Мортон превзошла себя, – продолжала Мэдлин, – она уже тешит себя мыслью о том, что устроила самый запоминающийся прием за это лето.

– Да, – сказал он.

Он пошел дальше, не зная, куда ведет дорожка между кустами, начинающаяся от края лужайки. Та привела их в плодовый сад, освещенный луной и звездами.

– Значит, в это лето счастливым адресатом ваших милостей будет Хэндз? – спросил он, возненавидев себя сразу же, как только услышал произнесенные им слова.

Мэдлин резко повернула к нему голову.

– Ну разумеется! – ответила она. – Вы же не можете ожидать, что я устою перед таким соблазном, как молодой и холостой джентльмен, правда? Я так же не могу не кокетничать с ним, как не могу не дышать.

Джеймсу захотелось извиниться, но все неудачи этого дня вылились в раздражение против нее.

– Да, – сказал он. – Мне это очень хорошо известно.

– В таком случае ваш вопрос неуместен, – парировала она. – Я тщательно оценила сэра Гордона Кларка, лейтенанта Коули и капитана и решила, что последний самый привлекательный из троих. Конечно, мне придется тщательно и осторожно навести справки касательно состояния и видов на будущее каждого из них. В целом же для меня имеют значение привлекательное лицо и телосложение.

– Вполне понятно, – сказал Джеймс. – Странно, что вы вообще обращаете внимание на богатство и виды на будущее, поскольку брак – это последнее, о чем вы думаете. Флирт для вас – дыхание жизни. Интересно, вы записываете имена тех, кого покорили? У вас уже была бы целая книга.

Мэдлин в изумлении посмотрела на него, подняв брови.

– Ах, сэр, – проговорила она, – если бы вам удалось побывать в моей спальне, вы увидели бы, что обои на одной из стен рядом с кроватью рябят от маленьких вмятинок. Это куда более надежный способ вести записки, чем просто вносить имена в реестр, согласитесь.

– Вы поцеловали его, – сказал он. – Есть ли у вас стыд? Внезапно Мэдлин рассмеялась, все еще не сводя с него взгляда.

– Простите за грубость, – сказала она, – но сейчас вы говорили совсем как ваш отец, Джеймс. «Есть ли у вас стыд?»

Утратив остатки самоконтроля, он резко повернулся к ней, схватил ее за плечи и грубо встряхнул.

– Не примешивайте сюда моего отца, – проговорил он сквозь зубы, – я не позволю вам оскорблять его!

Защищаясь, Мэдлин протянула руки к его груди. Она задыхалась. Но откинула голову и продолжала насмехаться над ним.

– Нет, – сказала она, – мне не стыдно. Мне нравится, когда меня целуют. Мне нравится, когда меня ценят. И я гроша ломаного не дам за ваше презрение или неодобрение, Джеймс Парнелл. Я буду целоваться и флиртовать с кем хочу, а вы можете идти ко всем чертям.

Его гнев утих, остались только безнадежность и отчаяние. Он посмотрел в ее смеющееся, презрительное лицо.

– Кажется, я становлюсь дьяволом, когда речь идет о вас, не так ли? – спросил он и впился в ее губы.

Нужно было отпустить ее, потому что она сопротивлялась. Нужно было совсем бросить ее и отвернуться, чтобы Мэдлин могла добраться до дома, где была бы в безопасности. Но боролась она не для того, чтобы освободиться, а просто чтобы высвободить руки, стиснутые у его груди. Мэдлин обняла его за шею, прижалась к нему и раскрыла губы так, что его язык беспрепятственно проник в мягкое тепло за ее зубами.

Ее пыл разгорался вместе с его пылом. Она двигалась рядом с ним, сначала слегка скованно, а потом все увереннее, умело ощущая его грудью, бедрами. Она терлась о него, отвела назад плечи, чтобы он мог ласкать ее груди, чтобы рука его могла проскользнуть между ними.