Мэри Хупер - Падшая Грейс

— По-твоему, мы заслужили большего?

— Большего? — переспросил Сильвестр Победоноссон. — Я считаю, что мы должны забрать все. Думаю, тебе стоит ввести девчонку в круг семьи Победоноссон — в крайнем случае удочерить ее, — а затем потихоньку начать распоряжаться деньгами от ее имени. — Он на мгновение задумался. — Да, возможно, тебе придется ее удочерить, но сделать это надо осторожно.

— Ты о чем?

— Ты же не хочешь, чтобы все выглядело так, словно ты удочерил ее только после того, как узнал, что она богатая наследница, верно?

— Конечно же нет!

— Значит, документы об удочерении придется подделать и проставить на них дату задним числом — десять лет назад.

— А девушка что на это скажет?

— Ничего! Ты же говорил, что она простодушна.

Джордж Победоноссон кивнул.

— Тогда все должно пройти как по маслу: придется приложить немного усилий и убедить ее в том, что она живет в твоей семье уже десять лет или даже дольше.

Его кузен снова кивнул.

— Должно сработать… должно сработать. А как быть со второй девчонкой? С сестрой?

— О ней ведь никто не знает, а она не знает о наследстве. Пусть все так и остается. Может, удастся отправить ее в долгое путешествие в один конец.

Джордж Победоноссон хлопнул кузена по плечу.

— Превосходная мысль, — заявил он. — Великолепная! Черт возьми, не случайно тебя прозвали Хитрецом!

ГАЙД-ПАРК — преимущественно просто «парк» — модное место для гуляний в Лондоне.

Каждый день на протяжении двух или трех часов определенная часть проезда, которая в этом году объявляется «модной», оказывается плотно забитой экипажами, кружащими со скоростью, ненамного превышающей скорость пешехода, и время от времени попадающими в затор.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

— Неужели нельзя идти быстрее? Пошевеливайся! Мне нужно отвести тебя на ту сторону парка, а затем вернуться.

Роуз, горничная, открывшая дверь дома Победоноссонов, тянула Лили за руку, отчаянно пытаясь заставить ее двигаться в нужном направлении. Пройдя въезд в парк — как всегда, забитый экипажами представителей высшего общества, — они дошли до аллеи для верховой езды Роттер-Роу, и Лили, словно в трансе, уставилась на безупречно одетых всадниц в сшитых на заказ амазонках и сверкающих цилиндрах. Когда две лошади, цокая копытами, приближались друг к другу, каждый из наездников чопорно приветствовал другого, поднимая трость с золотым или серебряным набалдашником. Время от времени мимо них проезжал на лошади какой-нибудь джентльмен в сверкающих кожаных сапогах и, позвякивая стременем, приветствовал привлекательных дам комплиментами и приподнимал цилиндр.

— Почему все эти господа выехали на прогулку именно сейчас — среди дня? — спросила Лили.

— Почему? — удивилась Роуз. — Да потому, что им так захотелось!

— А разве им не нужно работать?

Роуз громко фыркнула.

— Только не им!

— Они очень богаты?

— Еще бы.

Мимо них, под золотыми кронами деревьев, уже начинавших ронять листья, неспешным шагом, синхронно поднимая копыта, прошли две лошади, на спинах которых восседали дама и джентльмен. Роуз внимательно посмотрела на них, поскольку знала, что иногда королева Виктория и принц Альберт выезжали на небольшую конную прогулку в парк, и, увидев их однажды, не теряла надежды повстречать снова. Особенно Альберта, которого она считала чрезвычайно красивым.

— Они так богаты, что работать им не нужно, — повторила Роуз и снова потянула Лили за руку. — В отличие от меня. Или тебя.

Она пристально посмотрела на свою спутницу. О чем только думали хозяин с хозяйкой, когда решили взять в услужение эту девку с босыми ногами и пустой башкой? Вторая девушка показалась Роуз более толковой; возможно, она сумеет стать наемной участницей похорон и со временем начнет соответствовать высоким стандартам Победоноссонов. Но на эту простофилю не стоит возлагать никаких надежд. Горничная для мисс Шарлотты? О боже, какое счастье, что не Роуз сообщит ей об этом!

С помощью угроз и уговоров горничной удалось оттащить Лили от всадников, перевести ее через Гайд-парк и довести до самого Кенсингтон-гарденз, но тут они снова задержались, поскольку Лили непременно захотелось поближе взглянуть на нянек с колясками, окруживших пруд.

— Пожалуйста, пойдемте, немного посмотрим на деток! — взмолилась она. — Хоть на минутку.

Роуз уже собиралась ответить ей отказом, но в конце концов сдалась; она и сама с удовольствием посмотрит на малышей. К тому же она знала, что иногда здесь дышали свежим воздухом завернутые в кружева королевские отпрыски. Однако, когда они приблизились к пруду, Роуз пожалела, что поддалась на уговоры: Лили принялась заглядывать в коляски, после чего каждый раз презрительно качала головой. На самом деле (хотя Роуз, конечно, не могла об этом догадаться) Лили сравнивала внешность младенцев с кукольным личиком Примроуз, своей куклы, и убеждалась в том, что настоящие детки, к сожалению, сильно проигрывают на ее фоне.

— Нам пора идти, — заявила Роуз, после того как Лили осмотрела и отвергла с десяток малышей. — Мадам прекрасно известно, сколько времени уходит на то, чтобы пройти через парк к Харвуд-хаус, и, если я опоздаю, мне влетит.

— Я люблю деток, — заявила Лили, наконец позволяя увести себя прочь.

— М-м, — прозвучало в ответ.

— У моей сестры тоже был ребеночек.

Роуз в ужасе уставилась на нее. Уж конечно, не может быть, что Лили сейчас говорит о той тихой, робкой девушке, вместе с которой пришла в дом Победоноссонов!

— Ты уверена?

Лили кивнула и сильно нахмурилась.

— Наверное.

Роуз не стала расспрашивать дальше: девушка явно сочиняла небылицы.

Харвуд-хаус, пожалуй, находился в самом красивом месте в загородной части Кенсингтона и выходил окнами на цветущую, обсаженную деревьями площадь, прогуливаться по которой могли только его обитатели. Каждый дом этого небольшого района имел несколько этажей и обладал благородными пропорциями; ряд ступеней, которые судомойки белили через день, вел к парадной двери. Двери были выкрашены глянцевой краской, а медные дверные молоточки и почтовые ящики начищались до зеркального блеска каждый день, кроме воскресенья.

Лили восхищенно уставилась на дом: он возвышался на четыре этажа над землей и на один уходил под землю. Она помнила, что когда они жили с мамой, то втроем занимали целый дом, но в нем было всего две комнаты на первом этаже и еще две — на втором. Это же здание выглядело так, словно в нем не менее двадцати комнат, а может, и больше — какие там числа после двадцати?