Кэтрин Харт - Неотразимая
— Ты уже начал сейчас? — вспыхнула она. — И как же ты дальше собираешься совершать этот подвиг?
— Я намереваюсь ухаживать за тобой до тех пор, пока ты больше не сможешь отвергать меня.
— Неужели ты надеешься так долго прожить? — ехидно поинтересовалась она.
Он наклонился и запечатлел поцелуй на кончике ее носа.
— Если Богу будет угодно, то и реки поднимутся, — пообещал он и оставил ее раздумывать над своим будущим.
Дождь, дождь и снова дождь. Грязь доставала до ступиц колес, фургоны ползли еле-еле.
Большая Голубая Река поднималась с каждым днем, угрожая выти из берегов, и Джейд подсчитывала ручейки, уровень воды в которых тоже поднимался.
Даже несмотря на то, что промокла до нитки и устала, Джейд не смогла удержаться, чтобы не позлорадствовать над утверждением Мэтта.
— Ручьи поднялись и потекли, преподобный. Полагаю, я выиграла пари.
— Что поднялось, то должно скоро опуститься, так что не стоит рассчитывать на это, мисс Джейд, — посоветовал он. — У меня впереди много времени, чтобы я мог убедить тебя.
Через две недели после отъезда из Индепенденса они добрались до местечка под названием Приют Весны. Здесь им пришлось ждать полтора дня, пока начали спадать воды Большой Голубой Реки и они смогли переправиться через реку к Форту Индепенденс, находившемуся всего в миле к западу.
Задержка стоила того, потому что место оказалось прекрасным. Всего в нескольких шагах от их лагеря на поросшей травой тенистой поляне из небольшой расщелины бил стремительный родник. Внизу образовалась заводь кристально прозрачной воды, такой холодной и чистой, словно это был только что растаявший лед.
Бочки были заполнены свежей чистой водой, небольшое стадо крупного рогатого скота, которое обеспечивало едой путешественников, буйволы и лошади паслись вдоль зеленых берегов реки. Их напоили речной водой, а родник и заводь чистой воды оставили для людей.
Наступило время, которое грязные и измученные путешественники могли посвятить себе, помыться и постирать одежду. Настроение у всех поднялось, словно они нашли настоящее золото. Однако и здесь не обошлось без раздоров и громких пререканий из-за того, кто первым искупается в заводи, мужчины или женщины, ведь они не могли мыться одновременно. Только когда женщины пригрозили, что не начнут готовить еду, пока не помоются, мужчины смягчились и уступили.
Другие осложнения начались позже. Мэтт оставил Эмили, Бет и маленького Закария на попечение Джейд и ее подруг, что моментально вызвало возмущение у некоторых ревностных христианок в лагере.
— Как только вы можете позволить этим невинным маленьким детям находиться рядом с этими грязными шлюхами? — без обиняков заявила одна пожилая дама.
— Господи, ведь они могут заразить их страшными болезнями! — вмешалась другая.
— Да вы просто обрекаете этих беспомощных девочек на жизнь Марии Магдалины.
— Успокойтесь, леди, — произнес Мэтт, качая головой на их абсурдные обвинения. — Во-первых, никогда не было определенно доказано, что Мария Магдалина была шлюхой, хотя Христос изгнал злых духов из ее тела, после чего она стала одной из его самых ревностных последовательниц. Во-вторых, вы должны согласиться, что гораздо удобнее, чтоб девочки и малыши мылись с женщинами, а не со мной и парнями.
— Вы могли бы попросить одну из нас присмотреть за ними, — заметила Шарлотт Клевер, застенчиво добавив, — я с удовольствием помогу вам, если будет нужно.
Мэттью равнодушно улыбнулся этой молодой брюнетке, которая за последние две недели совершенно ясно показала, что она готова слизывать грязь с его сапог, если он пожелает. Ее обожание граничило с почтением и очень скоро сделалось надоедливым. Но не потому, что девушка была непривлекательной или неподходящей по каким-то другим причинам.
Она была аккуратной, искренней, добродетельной и явно намеревалась прожить свою жизнь честной девушкой, думая о Мэтте как о своем предполагаемом супруге.
Все дело было в том, что она не могла заставить биться его сердце так, как Джейд.
Когда он представлял себе любовь с Джейд, его воображение рисовало самые невероятные эротические сцены, в то время как мысль об одной постели с мисс Клевер полностью лишала его всякого желания, он оставался пассивным, как вареная лапша.
— Я ценю ваш жест, но дети пойдут с мисс Джейд, как и планировалось, — объявил Мэтт. — Мы были соседями во время долгого путешествия, дети привыкли к ней, и им хорошо рядом с Джейд.
Во время этого обсуждения Джейд пришлось молча выносить порицания других женщин. Теперь же она не сдержала насмешливой улыбки.
— Спасибо за доверие, преподобный.
Я уверена, все эти высокомерные дамы глаз с меня не спустят, чтобы я не попыталась утопить малышей.
Джейд прекрасно понимала ситуацию. Пока вместе со своими подругами она вела детей купаться, у нее было чувство, словно они шагали сквозь строй. На берегу Джейд охватила необъяснимая робость: ей предстояло раздеться перед толпой женщин, которых собралось не меньше пятидесяти. Сейчас она не была такой уверенной в себе, как в тот первый день у Веры, когда девушки помогли ей помыться.
Все ее мужество ушло на то, чтобы казаться бесстрастной, когда она оставила всю одежду на берегу и обнаженная, с Эмили и Бет по обеим сторонам от нее и трехмесячным Заком на руках, вошла в воду. Только тогда, к своему огорчению, она заметила, что большинство женщин входили в воду одетыми, кто в сорочках, а кто в трусиках и лифчиках.
Но что еще хуже, Джейд никогда раньше не мыла детей, особенно таких маленьких, как Зак. В тот момент, когда его ножки коснулись воды, он превратился из спокойного ребенка в скользкого, извивающегося червяка! Джейд испугалась, что она действительно могла бы утопить этот увертливый и мыльный комок энергии, если бы не Бет, которая привыкла смотреть за ним.
В то время как Джейд помогала мыться Эмили и вымыли волосы ей и Бет, Зак переходил из рук в руки, сначала к Мэвис, потом к Лизетт, Блисс, Фэнси и Пичес по очереди, пока все они не помылись. Все это время они старались не обращать внимания на раздававшиеся за их спинами перешептывания и замечания остальных женщин, на гнусные комментарии, произносившиеся достаточно громко, чтобы все могли их слышать.
— Вы только посмотрите на этих бесстыжих потаскух!
— Распутницы!
— Вообразите, они все с себя сняли! Господи, да я не делаю этого даже перед Гарольдом, а ведь мы женаты уже двадцать лет!
— А я бьюсь об заклад, что старик Гарольд вынужден искать удовольствия в других более приятных местах, с более сговорчивыми девушками, такими, как мы, — с ехидной улыбкой предположила Фэнси.
