Линси Сэндс - Горец-дьявол
— Нет-нет, я совершенно здорова, — поспешно возразила Эвелинда, поднимая руки, чтобы удержать Бидди. — Я не забыла вашего имени. Просто Скэтчи назвал вас «миледи», и я не поняла… То есть когда вы помогали мне с ванной, я думала, вы горничная. Потом я пришла сюда, а вы управляете всем на кухне. Но Скэтчи обратился к вам «миледи», а мой муж не рассказывал мне, что у него есть родственницы. Хотя он вообще ничего не рассказывал о каких-либо родственниках. Если честно, он вообще со мной почти не разговаривал, только отдавал приказы, — обиженно добавила Эвелинда. Заметив, что Бидди молча смотрит на нее широко раскрытыми глазами, она смущенно пояснила: — Все это не имеет никакого значения, я просто хочу объяснить, почему не совсем понимаю, кто вы.
К ее изумлению, Бидди — или леди Бидди, — казалось, едва сдерживает смех. Эвелинда хоть убей не видела ничего смешного. Она была совершенно сбита с толку собственной неосведомленностью и, более того, немножко сердилась на мужа, оставившего ее в полнейшем неведении.
— Займись завтраком, девочка, — сказала Бидди с серьезным видом. — А пока ты ешь, я тебе все объясню.
Тихонько вздохнув, Эвелинда потянулась за медовым напитком и, отпив глоточек, приготовилась слушать.
— Я тетя Каллена, — объявила Бидди, снова берясь за нож. — Тэвис мой сын, а Дарак был моим мужем.
Глаза Эвелинды недоверчиво раскрылись, когда она вспомнила, что так звали дядю Каллена. Того самого, которого он, по слухам, убил. Она прикусила губу и молча смотрела на Бидди. Та вернулась к работе и рубила цыпленка, очевидно, готовя его для рагу.
— Но почему же вы трудитесь на кухне?
Бидди усмехнулась:
— Ты говоришь об этом как о каком-то наказании.
— Ну… — Эвелинда смущенно огляделась вокруг. Ей не хотелось никого обижать, признавшись, что именно так она и думает. Видимо, выражение ее лица говорило само за себя, потому что Бидди рассмеялась.
— Я люблю готовить, — бодро заверила она. — Всегда любила. В детстве, в нашем замке Макфарлин, я вечно болталась на кухне, изводя кухарку. Конечно, моя мать никак не могла одобрить такого чудачества и постаралась отвадить меня от этого занятия. Вполне успешно… Пока я не стала хозяйкой в собственном доме. Поселившись в Доннехэде, я немедленно взялась за здешнюю кухарку. Ей пришлось научить меня парочке вещей, чтобы я оставила ее в покое… Кроме того, у нее не было другого выхода — я ведь являлась ее госпожой, — насмешливо добавила она. — А с каждым годом я готовила все больше и больше.
— И ваш муж не возражал против этого? — С любопытством спросила Эвелинда. Ее отец пришел бы в ужас, если бы застал жену за работой на кухне.
— Моего мужа совершенно не волновало, чем я занимаюсь. Лишь бы я была довольна и не пилила его, — ухмыльнулась Бидди.
— О, — протянула Эвелинда.
— Да и другие мужчины не жалуются. Выяснилось, что моя выпечка и некоторые другие блюда пришлись им очень по вкусу, — с усмешкой добавила Бидди, затем сказала более серьезно: — Я не провожу на кухне все свое время. Только помогаю при случае или заменяю кухарку, когда ей необходимо отлучиться. Как раз сейчас она уехала на пару дней навестить свою дочь.
— О, — снова произнесла Эвелинда, потом откашлялась и сказала: — В таком случае большое вам спасибо, что помогли мне с купанием.
Бидди со смехом фыркнула:
— А что еще оставалось? Я же отослала всех служанок. Зато у меня появилась возможность познакомиться с тобой поближе. Жаль, я не догадалась, что ты понятия не имеешь, кто я. Иначе я бы сразу объяснила. А теперь… — Она указала ножом на печенье, поданное Эвелинде, и приказала: — А теперь ешь! Тебе необходимо подкрепить свои силы, чтобы все поскорее зажило, а выпечка — предмет моей особой гордости.
Эвелинда застенчиво улыбнулась и взяла печенье. Она откусила маленький кусочек и восторженно вздохнула: лакомство, казалось, тут же растаяло во рту и оставило после себя совершенно особенный чудесный вкус.
— Изумительно вкусное печенье, миледи! Такое нежное и рассыпчатое.
Услышав похвалу, Бидди расцвела от удовольствия:
— Это мое коронное блюдо. Всем в замке ужасно нравится. Особенно Фергусу. Он по десять раз на дню заглядывает сюда в надежде стащить штучку-другую. Печенье разлетается вмиг, поэтому я для верности каждый раз буду приберегать парочку для тебя.
— О да, пожалуйста, — обрадовалась Эвелинда и откусила еще кусочек, наслаждаясь восхитительным вкусом. Ей всегда нравилось, как готовит повар в д'Омсбери, но у него никогда не получалось ничего подобного. Хотя, честно говоря, он не был особенно силен по части приготовления выпечки.
— Хочешь еще? — предложила Бидди, когда Эвелинда доела первое печенье.
— Да, только я возьму сама, — торопливо ответила Эвелинда, вставая и подходя к подносу. Она выбрала еще одно печенье и, вернувшись за стол, задала вопрос: — Значит, домашним хозяйством управляете вы, миледи?
— Зови меня Бидди, — поправила она, озорно сверкнув голубыми глазами. — Или тетя Бидди, если тебе так больше нравится.
— Спасибо… тетя Бидди, — мягко повторила Эвелинда, глубоко тронутая столь щедрым приглашением вести себя по-родственному.
Бидди удовлетворенно кивнула:
— Да, конечно, я вела хозяйство, когда мой муж был лэрдом. Потом он умер, его место занял Лиам. — Она запнулась и пояснила: — Это отец Каллена. Жена Лиама к тому времени уже давно умерла, он так и не женился снова, поэтому при нем я продолжала управлять домом. И после его смерти, уже при Каллене. По крайней мере пока он не женился — тогда Маленькая Мэгги сама стала хозяйкой.
— Вас это расстроило? — спросила Эвелинда, встревоженная тем, что, как новая леди, будет вынуждена потеснить Бидди.
Похоже, тетю Каллена сильно удивил этот вопрос. Она со смехом покачала головой:
— Сказать по правде, я была только счастлива провести два года без этой тяжкой ноши. Я могла больше времени проводить на кухне. Хотя, — призналась она с легкой гримасой, — Маленькая Мэгги терпеть не могла, когда я занималась стряпней. Она считала это занятие недостойным моего положения. — Бидди округлила глаза и внушительно добавила: — Поверь мне, девочка, никакая работа, выполненная с удовольствием, не может унизить. Большое наслаждение уметь приготовить вкусное блюдо, особенно если ты все делаешь сама — охотишься, разделываешь добычу и превращаешь ее в изысканное угощение. Тогда испытываешь подлинное удовлетворение, — заверила она. — Это гораздо приятнее, чем командовать прислугой и возиться с торговцами.
Эвелинда сосредоточенно кивнула, опустила глаза на свое обширное платье и вновь посмотрела на Бидди, отрубающую цыпленку вторую ножку, чтобы тут же бросить ее в горшок.
