Сэндитон - Джейн Остин
Проходя по короткой галерее в блиставший огнями бальный зал, Эдвардсы увидели стоявшего в дверях одной из комнат молодого человека в дневном костюме и сапогах. Дождавшись, когда гости подойдут ближе, он не замедлил обратиться с приветствием.
— Ах, миссис Эдвардс! Здравствуйте! Добрый вечер, мисс Эдвардс! — радостно воскликнул незнакомый Эмме джентльмен. — Приятно, что вы решили прибыть вовремя. Свечи только что зажгли — как раз к вашему приезду.
— Вы же знаете, мистер Масгрейв, что я люблю заранее занять удобное место у камина, — с достоинством ответила миссис Эдвардс.
— Немедленно переоденусь и присоединюсь к вам, — пообещал джентльмен. — Жду своего бестолкового приятеля. Осборны непременно приедут. Знаю наверняка: не далее как сегодня утром виделся с лордом Осборном, и он сказал, что матушка и сестра собираются на бал.
Семейство отправилось дальше. Подол миссис Эдвардс прошуршал по натертому до блеска полу в направлении расположенного в конце зала камина, где уже устроилась другая компания, в то время как три-четыре офицера бесцельно фланировали, то выходя из соседней игорной комнаты, то вновь скрываясь в таинственном полумраке. Соседи приветствовали друг друга весьма натянуто, а как только все чинно расселись, Эмма привлекла общее внимание тем, что очень тихим шепотом обратилась к мисс Эдвардс:
— Насколько я поняла, джентльмен, которого мы встретили в коридоре, и есть мистер Масгрейв. Кажется, он пользуется большим успехом?
Мисс Эдвардс ответила с некоторым сомнением:
— Да, многим очень нравится. Но я с ним близко не знакома.
— Богат, не так ли?
— Кажется, располагает годовым доходом фунтов в восемьсот-девятьсот. Получил наследство очень молодым. Родители считают, что оттого превратился в бездельника и повесу, и не очень-то его жалуют.
Холодная пустота бального зала вскоре уступила место приятному оживлению, а строгость собравшихся в дальнем конце дам сменилась очевидным волнением. То и дело доносился вдохновляющий звук подъезжавших экипажей, и общество регулярно пополнялось очередной почтенной матроной, за которой тянулась пестрая вереница старательно одетых девушек. Время от времени со скучающим видом появлялся новый кавалер и, если не останавливался возле служившего предметом воздыханий очаровательного создания, то спешил укрыться от докучливых взоров в игровом зале. Число офицеров заметно увеличилось, и один из них направился к мисс Эдвардс с таким восторженным видом, что с тем же успехом мог заявить ее наблюдательной спутнице: «Я и есть тот самый капитан Хантер». Эмма, конечно, не могла отказать себе в праве проследить за реакцией Мэри: увидела, что та растерялась, но в то же время заметно обрадовалась, а затем услышала с готовностью принятое приглашение на два первых танца и поняла, что брату Сэму надеяться не на что.
В то же время и сама Эмма получила заслуженную порцию пристального внимания и глубокого восхищения. Новое личико — к тому же безоговорочно хорошенькое — не могло остаться незамеченным. Облетая одну группу за другой, имя героини передавалось из уст в уста, а едва оркестр заиграл любимую мелодию, тем самым призвав молодежь исполнить долг и собраться в центре зала, как мисс Уотсон пригласил на танец представленный капитаном Хантером товарищ-офицер.
Эмма Уотсон была особой не выше среднего роста, хорошо сложенной, отнюдь не худой и преисполненной здоровой молодой энергии. Кожа ее выглядела очень смуглой, но в то же время чистой, гладкой и сияющей, что в сочетании с живым взглядом, очаровательной улыбкой и открытым выражением лица создавало возраставшее при знакомстве впечатление красоты. Партнер танцевал прекрасно и поводов к разочарованию не подавал, так что вечер начался самым приятным образом, а чувства Эммы полностью совпали с то и дело повторявшейся оценкой окружающих: да, бал удался на славу.
Еще не закончился второй танец, когда после долгого перерыва вновь послышался звук подъехавших и остановившихся возле крыльца экипажей. Среди гостей прошелестел громкий возбужденный шепот:
— Осборны приехали! Осборны приехали!
После нескольких минут невероятной суеты на улице и напряженного внимания в зале хозяин гостиницы распахнул и без того распахнутые двери, чтобы лично приветствовать самых ожидаемых участников бала. Появившееся общество состояло из леди Осборн, ее сына лорда Осборна, дочери мисс Осборн, подруги дочери мисс Карр, бывшего наставника лорда Осборна мистера Хауэрда — ныне пастора того самого прихода, в котором располагался Осборн-касл, миссис Блейк — жившей вместе с пастором овдовевшей сестры, ее сына, прелестного десятилетнего мальчика, и, наконец, мистера Тома Масгрейва. Последние полчаса джентльмен провел возле двери своей комнаты, с величайшим нетерпением прислушиваясь к звукам музыки. Проходя по залу, компания остановилась неподалеку от Эммы, чтобы принять комплименты кого-то из знакомых, и та уловила слова леди Осборн, объяснившей, что постаралась приехать как можно раньше, чтобы порадовать сына миссис Блейк. Ребенок обожал танцы. Эмма с интересом смотрела на всех, но заинтересованное внимание сосредоточилось главным образом на Томе Масгрейве — высоком, элегантном красивом молодом человеке. Сама же леди Осборн, несомненно, затмила всех присутствовавших в зале дам: в свои почти пятьдесят лет она оставалась особой весьма привлекательной и обладала аристократическим достоинством.
Лорд Осборн предстал блестящим воплощением знатности и богатства. Однако налет холодности, равнодушия и даже неловкости предательски свидетельствовал, что бальный зал — далеко не самое естественное для него место. Явился он сюда лишь потому, что не считал возможным разочаровать простодушных обитателей городка и окрестностей. Общество дам не интересовало лорда. Больше того: он никогда не танцевал. Мистер Хауэрд выглядел приятным скромным джентльменом чуть старше тридцати лет.
По окончании второго танца, сама не зная как, Эмма оказалась среди Осборнов и сразу обратила внимание на непосредственность и живость миловидного мальчика: тот стоял перед матушкой и спрашивал, когда же ему позволят принять участие в бале.
— Если узнаете, какую партнершу ангажировал мой Чарлз, то его нетерпение вовсе вас не удивит, — обратилась к собеседнице миссис Блейк — хорошенькая миниатюрная особа лет тридцати пяти — тридцати шести. — Мисс Осборн была так добра, что пообещала ему два первых танца.
— Да-да! — радостно подтвердил мальчик. — Мы договорились заранее и собираемся перетанцевать все пары, до одной!
С другой стороны от Эммы в
