Эсмеральда Сантьяго - Завоевательница
Кочевая жизнь научила близнецов быстро осваиваться на новом месте. Вопреки материнским планам сделать из сыновей конторских служащих, они всегда лучше чувствовали себя на воле, среди потных мужчин и животных. Их мальчишеские лица потемнели на солнце, тела окрепли, а голоса огрубели — в зарослях тростника и на узких тропах приходилось разговаривать гораздо громче, чем дозволялось в благоухающих апартаментах доньи Леоноры.
Они спрашивали у Северо совета по каждому вопросу, связанному с плантацией, доверяли и следовали им.
Майордомо был на полгода моложе близнецов, но жизнь его была полна трудностей, и его опыт восхищал братьев и Ану. А еще он поражал оригинальностью, которая проявлялась самым неожиданным образом. Его собак, например, звали Трес, Куатро и Синко[4].
— Почему вы зовете своих собак по номерам, а не по именам? — спросила Ана.
— Я не даю животным христианских имен.
Раз в неделю он приходил к ним на ужин и, когда его просили, рассказывал о своих путешествиях по Испании и другим странам, до того как очутился на Пуэрто-Рико. Родившись в семье сапожника, Северо, благодаря своему уму, таланту и честолюбию, поднялся до нынешнего положения на гасиенде Лос-Хемелос. Рамон, Иносенте и Ана понимали, что, работая здесь, он лелеял мечту в один прекрасный день стать владельцем собственной плантации.
— «Буде ваша милость захочет сократить дорогу и труды при восхождении на недосягаемую вершину Храма Славы, — как-то процитировал Северо, немного перебрав с бренди, — то вам надобно будет только свернуть со стези Поэзии, стези довольно тесной, и вступить на теснейшую стезю странствующего рыцарства, и вы оглянуться не успеете, как она уже приведет вас к престолу императорскому». Великий Сервантес, сеньоры и сеньора, никогда не бывал в Новом Свете, но знал, что требуется человеку для достижения успеха в этих землях.
— Вы считаете себя кабальеро анданте? — ухмыльнулся Рамон.
— Если вы настаиваете, сеньор, да, странствующим рыцарем, который стремится к славе и богатству. Да, сеньор, я таков.
— Но, — вступил в разговор Иносенте с иронической улыбкой на устах, — за процитированным отрывком следует: «Этими словами Дон Кихот, кажется, окончательно расписался в своем безумии».
Северо вытер рот тыльной стороной ладони и засмеялся.
— Да, только не забывайте, что всяк по-своему с ума сходит, — подытожил он, и все подхватили смех.
Той ночью, после того как Рамон уснул, Ана долго думала о последних словах управляющего. Да, соглашалась она, всяк по-своему с ума сходит, но Северо Фуэнтес, который с потрясающей точностью цитировал Сервантеса, был из них, возможно, самым большим безумцем.
ГОЛОС
Много лет тому назад в Бока-де-Гато, заброшенной деревушке к северу от Мадрида, родители Северо Фуэнтеса Аросемено мечтали, чтобы их мальчик стал священником. Он был третьим, самым младшим сыном в семье, и скудных доходов их маленькой мастерской вряд ли хватило бы на трех сапожников. Отец отвел его к приходскому священнику, который обучил Северо чтению, письму и латыни — языку образованных людей. Но если падре Антонио восхищался сообразительностью и умом своего ученика, остальные жители деревни высмеивали Северо за то, что он хотел чего-то большего, нежели просидеть остаток жизни на скамейке в мастерской, как делали его отец и братья, а раньше дед и дядя… и кто знает, сколько еще поколений до них.
Несмотря на все усилия падре Антонио сделать из мальчика священника, тот не выказывал никакой склонности к этой стезе. Он мечтал вырваться из тисков каменистых улиц и узких переулков Бока-де-Гато и грезил о вольной жизни подальше от тесного домика с пристроенной к нему мастерской, где день за днем отец с братьями резали жесткую кожу на сапоги с толстой подошвой и превращали мягкую лайку в женские туфельки.
Однажды утром, вскоре после своего девятого дня рождения, собираясь на урок, Северо услышал в голове приказ: «Уходи из Бока-де-Гато». И раньше случалось, что он слышал голос, обычно свой собственный, который, как правило, ругал Северо за дурацкие поступки или подначивал совершить что-нибудь дерзкое. Но никогда еще мальчик не слышал ни чужого голоса, ни таких четких указаний: «Мадрид. Иди в Мадрид».
В тот день он проследовал мимо дома священника и покинул пределы Бока-де-Гато. Столица лежала в шестидесяти пяти километрах, за горной грядой. По дороге Северо брался за любую работу в обмен на еду и ночлег. Шел 1829 год, завершался относительно спокойный период в истории Испании между разрушениями, которые принесла с собой эпоха Наполеона, и Первой карлистской войной. Мальчик был скромным и трудолюбивым, а нанимавшие его крестьяне — в основном доброжелательны. Однако спустя годы он вспоминал не людей, а названия суровых каменистых земель, встретившихся на его пути: Серро-Матальера, Эль-Педре-галь, Мирафлорес-де-ла-Сьерра.
Шесть месяцев Северо добирался до Мадрида. С вершины холма он увидел калейдоскоп крыш и шпилей задолго до того, как оказался у ворот. Чем ближе он подходил к городу, тем больше мальчиков и мужчин шагало в одном с ним направлении по Камино-Реал. Многим из них, как и ему, больше некуда было идти.
В столице Северо ночевал в грязных переулках поблизости от собора. Он воровал еду, когда не мог найти работу, дрался с другими мальчишками, которые тоже убежали из дому или которых выгнали родные. Будучи сильнее, смышленее и смелее многих других бездомных детей, слонявшихся по улицам, Северо вскоре стал лидером и сколотил банду воров и карманников, державшую город в страхе в течение почти двух лет.
Его поймали, избили и бросили в камеру к заключенным, совершившим гораздо более серьезные правонарушения. Убийц, предателей и политических преступников вешали, а пьяниц, воров, прелюбодеев и банкротов сажали в тюрьму. Многие из этих отчаявшихся людей мечтали о новой жизни. Они вскружили мальчику голову рассказами о Новом Свете, землях, открытых Испанией больше четырехсот лет тому назад. Такие загадочные страны, как Перу, Мексика и Аргентина, больше не были колониями, но по-прежнему существовала возможность стать богатым сеньором в Испанской Америке. Четыре месяца провел Северо в тюрьме, мечтая о том, как сядет на быстроходный корабль с белыми трепещущими парусами, который отвезет его в Испанскую Америку. Там он найдет много золота и серебра, ведь, по уверениям старших товарищей, для этого нужно было всего лишь хорошенько ковырнуть землю.
Северо исполнилось одиннадцать лет, он был еще ребенком и рисовал в своем воображении, что вернется в Бока-де-Гато, нарядившись в роскошные шелковые бриджи и парчовый жилет, как у модников, фланирующих по мадридским улицам, у кого он так ловко вытаскивал деньги из карманов и чьими красивыми спутницами так восхищался. Он построит дом для матери, заставит отца бросить работу в сапожной мастерской, станет кабальеро и будет разъезжать на прекрасном андалузском жеребце, в седле, отделанном серебром.
