Робин Ли Хэтчер - Подруга пирата
Джасинда подняла лицо, глядя прямо на него.
— Почему вы сделали это, Тристан?
В ее голосе не было больше боли, а только разочарование. Выругавшись про себя, он проклинал судьбу, забросившую девушку сюда, проклинал себя за то, что взялся за это дело, пока она шепотом произносила его имя, чего раньше никогда не делала. И опять он подавил в себе порыв обнять и успокоить ее.
— Почему? Это не должно вас касаться, леди. Поверьте, меньше всего я ожидал увидеть вас на своем корабле в этом путешествии, но обещаю вернуть вас виконту как можно быстрее и не подвергая никакой опасности. Даю слово. — Тристан протянул руку и дотронулся до иссиня-черной отметины на ее скуле. — Как это случилось?
Эти слова задели Джасинду сильнее, чем она позволила себе показать! Она отдернула голову, защищаясь от его прикосновения.
— А это, капитан Дансинг, вас не должно касаться, — отрезала она, повторяя его же слова.
Тристана обрадовало, что к ней опять вернулась способность сопротивляться. Он улыбнулся и увидел, что от этого она стала еще злее. Он поклонился.
— Как вам угодно, леди Джасинда. — Он взял из-за стола стул, поставил его в центре каюты и сел, облокотившись на спинку. — Вип сейчас уберет для меня соседнюю комнату. Вы и ваша служанка можете оставаться здесь. Боюсь только, что мне придется просить вас находиться в этой каюте большую часть путешествия. Здесь вы будете вне опасности.
— Мне было бы безопаснее с остальными женщинами.
— Нет, моя дорогая, не было бы. Поверьте мне.
— Почему я должна верить вам? — крикнула она, закипая от ярости. — Вы предали меня. Вы предали его милость. Герцог был вашим другом. Истинным другом. А вы? Вы притворялись таковым. Так что же вы за человек?
Улыбка исчезла с его лица. Ему была невыносима мысль, что она подозревает его в предательстве и подлости. Теперь он убедился, что Джасинде не известна правда о Блекстоуке. Она попала сюда не как шпионка. Каким-то образом эти грязные чурбаны поймали ее и бросили ко всем этим молодым девушкам из трущоб. Может быть, так же они поступили и с Эллой.
Тристан быстро встал, с шумом отодвинув стул. Почти не разжимая губ, он тихо произнес:
— Я не такой плохой, как вы думаете. Надеюсь, однажды вы поймете, что происходило здесь, и простите меня, но это все, что я могу сейчас сказать вам в свое оправдание. — Он надел шляпу и большими шагами прошел через каюту. Когда перед ним возник верзила Спар, он обернулся у двери и сказал: — Не покидайте каюту, пока за вами не придет Вип. Я не могу допустить непослушания на борту корабля. Даже от такой красивой женщины, как вы.
Закрыв дверь, Тристан направился в рулевой отсек и стал за штурвал. Резкий морской ветер хлестал по лицу, и капитан все пытался стереть образ Джасинды из памяти. Он думал, что навсегда покинул ее, уезжая из Англии, надеялся, что сумеет забыть в долгой дороге до Константинополя, что поиски Эллы рассеют чувства к Джасинде. Но он ошибался. Даже теперь ему хотелось броситься вниз, в свою каюту, ворваться в дверь и рассказать ей всю правду — о том, что это Блекстоук отнимает всех этих женщин от их семей, объяснить, почему он предложил свою «Габриэллу» для этого рейса. Но, конечно, он не сделает этого. Не может. Слишком многое поставлено на карту.
ГЛАВА X
«Танцующую Габриэллу» вдруг с силой швырнуло вперед, потом отнесло назад, от резкого движения Джасинду сбросило с койки. В темноте она покатилась по полу через всю каюту и с силой ударилась о стену. От пронзительного завывания ветра и ударов волн о борт корабля девушку охватил леденящий душу страх.
— Миледи! — раздался испуганный визг разбуженной Мэри, еще более нагнетая ужас.
Джасинда пыталась подняться, но опять сильным ударом была отброшена к стене. Она зацепилась ногами за ножку стола и, пролетев головой к кровати Мэри, рухнула на пол.
— Милостивый боже! Мы погибаем! — кричала Мэри.
Джасинда ухватилась за край одеяла. «Габриэлла» содрогалась от каскада могучих волн, обрушившихся на нее. Океан бушевал, угрожая смести судно с поверхности воды и придавить его к самому дну. Внезапный шквал бросал могучие волны на палубу «Габриэллы». Судно подвергалось смертельной опасности.
Когда вода хлынула в каюту, у Джасинды от ужаса все сжалось внутри.
— Мы должны выбраться отсюда, — превозмогая шум яростного шторма, пронзительно закричала Джасинда. Она изо всех сил пыталась подняться, хватаясь за деревянную спинку кровати. Но корабль болтало из стороны в сторону, огромные волны то поднимали его, то резко бросали вниз. Там, наверху, слышался скрип мачт, и девушки подумали, что скоро могут пойти ко дну, поэтому необходимо выбраться из каюты.
В темноте две женщины схватились за руки, с силой прижимаясь друг к другу. Мэри с трудом удалось встать с кровати. Вдвоем, на ощупь пробираясь вдоль стены, они с трудом двигались к двери, цепляясь за все, что попадалось на их пути и помогало удержаться на ногах.
— Может быть, нам следует остаться здесь, как велел капитан, — сказала Мэри, когда они достигли дверей.
— Я не останусь здесь! — Джасинда рывком распахнула дверь. — Оставайся, если хочешь. — Она вышла в коридор и бросилась к трапу. Мэри следовала за ней по пятам.
И как только они добрались до верхней ступеньки, гигантская волна обрушилась на палубу, резко отбросив девушек к корме, Промокшая до нитки Джасинда захлебывалась и кашляла, заслоняя руками глаза от хлестких соленых брызг. Среди грохота штормовых волн до Джасинды доносились голоса мужчин, и казалось, что она смутно видит темные фигуры, передвигающиеся по палубе. В ожидании очередной волны белой пены, они пригнулись, прячась от ветра, и крепко держались за спасительный поручень. И опять новая волна окатила их, попадая в рот и нос.
— Леди Джасинда, мы должны вернуться назад! — закричала служанка. Она дергала Джасинду за руку, пытаясь увлечь обратно в каюту.
— Нет! — охваченная паникой Джасинда вырвала свою руку, и в это мгновение «Габриэллу» опять занесло в другую сторону. Девушка почувствовала, как катится по палубе и услышала собственный пронзительный голос. Она протянула руку, чтобы найти хоть какую-нибудь опору и удержаться на борту, не оказаться смытой ледяным мокрым смерчем, бушевавшим вокруг них. Чудом ее рука обвилась вокруг каната, и она впилась в него, собрав все силы.
Джасинда подняла голову, вода хлестала ее по лицу, Ей никогда не освободиться от этих воспоминаний. Эта картина навечно врезалась ей в память. В ночном мраке, сквозь который с трудом можно было хоть что-то увидеть.
