Моника Бернс - Прекрасная куртизанка
Бедуинский шейх шагнул к ней, прикоснулся рукой к сердцу, потом ко лбу и сказал:
— Приветствую вас, мисс Синфорд.
— Вы… знаете… мое имя?
Она с трудом сглотнула и облизнула губы. Господи, как же ей хотелось пить! Лицо мужчины снова исказилось от гнева, и он опять отдал какой-то приказ. Через мгновение к ее губам поднесли бурдюк с водой. Она стала с жадностью пить. Вода показалась ей необыкновенно вкусной. Утолив жажду, она опустила бурдюк и посмотрела на стоящего перед ней мужчину. Тот слегка поклонился:
— Позвольте представиться. Меня зовут шейх Юсуф Нассар. Я один из ваших многочисленных поклонников.
Он говорил по-английски, причем каждое слово произносил четко, с правильной интонацией, хотя было очевидно, что это не родной его язык.
Он был красивым мужчиной. Черные густые брови поднимались двумя изящными арками над карими глазами. Они странно контрастировали с загорелой кожей его лица. Короткая черная борода и усы были аккуратно подстрижены. Несмотря на источаемую, им доброжелательность, в улыбке, игравшей на его губах, ощущалось что-то жестокое. Он не потерпит того, кто попытается ему противостоять.
— Я должен извиниться за своих людей, — сказал он по-английски. — Эти скоты должны были только сопроводить вас сюда, а не обращаться с вами как с портовой шлюхой.
Утолив жажду, она почувствовала себя значительно лучше. Но высокомерное замечание этого человека вновь заставило ее насторожиться.
— Сопроводить? Там, откуда я приехала, это называется похищением.
— Но мы в Марокко, моя дорогая. Здесь все делается по-другому.
— Меня это не интересует, — бросила она. Ее страх уступил место гневу. — Я подданная ее величества королевы Виктории. И нахожусь под защитой правительств Франции и Англии.
— Но я не француз, — проговорил он, улыбнувшись. — В тот момент, когда я увидел вас сходящей с корабля в Сафи, решил, что вы будете принадлежать мне.
— Даже так? Но я не имущество, которым вы можете распоряжаться по вашему усмотрению, — проговорила она сквозь стиснутые зубы. — То, что вы совершаете, — настоящее варварство.
Аллегра спокойно выдержала его холодный взгляд. Что-то подсказывало ей, что было бы неразумно показывать, что она боится его. Надо быть твердой. Если она проявит слабость, он незамедлительно воспользуется этим. Нельзя давать ему преимущество.
— Так вы хотите сказать, что я дикарь?
Его глаза были бесстрастными, чем-то он походил сейчас на рептилию.
Она понимала, что должна как-то вывернуться из этого положения и продолжить разговор в другом ключе.
— Вы привезли меня сюда по какой-то причине, которая мне неизвестна, месье. Мне бы хотелось знать, зачем вы это предприняли и как долго собираетесь удерживать меня здесь против моей воли.
— Причина очень проста. — Он рассмеялся, найдя ее слова забавными. — Чтобы насладиться прелестями вашего тела, моя дорогая Аллегра.
— Понятно. Неужели в Марокко вам не хватает женщин? Зачем было похищать меня?
Его смех внезапно замер. Аллегра уже пожалела о том, что ее язык бежал впереди мысли. Ей следовало контролировать себя. Если она не сделает этого, то в полной мере узнает, что такое гнев этого человека. Его глаза сузились, в них появился лед.
— Но вы особенная, моя дорогая. Говорят, вы вызываете у мужчин такое желание, что они сходят с ума. Я бы хотел испытать это.
— Вы ждете от меня слишком многого, месье.
— Значит, слухи преувеличивают ваши таланты? — спросил он. Шейх, по всей видимости, считал, что она должна была обидеться на то, что он ставит под сомнение ее способности.
Он что-то сказал на берберском своим людям, и те рассмеялись. Аллегру это разозлило.
— Я не собираюсь обсуждать с вами свои достоинства. Тот выбор…
— О чем вы? — Он пренебрежительно фыркнул. — У вас нет выбора.
— Чтобы получать удовольствие, нужно иметь согласие двух сторон. Если его нет, о чем можно вообще говорить? — с решительным видом проговорила она.
Лицо шейха мгновенно изменилось, в его взгляде промелькнула ярость. Это сильно напугало Аллегру, по спине пробежал холодок. Он сделал к ней шаг. Его глаза по-прежнему оставались бесстрастными и холодными. Именно так смотрели некоторые из тех мужчин, что приходили в дом мадам Эжени. Они брали то, что хотели, и делали это так, что приводили в смятение даже самых повидавших виды проституток. Она заставляла себя не отворачиваться и прямо смотреть ему в лицо. Нельзя ни при каких обстоятельствах демонстрировать свою слабость. Его глаза снова сузились.
— Вы решили отказать мне?
— Мои ласки, месье, я берегу для тех мужчин, которых выбираю сама. Я не собираюсь следовать варварским обычаям, — гневно проговорила она.
Господи, она не должна так открыто демонстрировать свою независимость. Не лучше ли дать этому мужчине то, что он хотел? Но эта мысль вызывала у нее отвращение.
— Похоже, вы не понимаете, в какую ситуацию попали, моя дорогая.
— В таком случае объясните мне.
Она прямо смотрела ему в лицо. Шейх был вне себя от ярости.
— Вы далеко от дома, с вами нет ваших друзей, и у вас нет надежды на спасение, — холодно проговорил он и стал кружить вокруг нее.
Аллегре он вдруг напомнил хищника, который готов в любой момент наброситься на свою жертву.
— У вас нет выбора.
— Выбор есть всегда, и я говорю вам «нет».
От страха ее сердце забилось сильнее. Она сошла с ума! Надо было просто переспать с этим мужчиной. Когда ему надоест, он наверняка отпустит ее обратно в Марракеш.
— Надеюсь, вы передумаете. И еще вы должны помнить, что все здесь подчиняется мне. Я контролирую ситуацию, а не вы.
Он бросил на нее пылающий взгляд, его рот превратился в тонкую полоску.
— Что такое «контроль»? Это когда один человек навязывает свою волю другим?
Аллегра только тогда поняла, что произнесла эти слова вслух, когда его рука метнулась к ней, как кобра, и впилась в волосы. Она была не готова к такому повороту событий, боль пронзила ее затылок, и она закричала. Он запрокинул ей голову и заставил посмотреть на него. На его губах появилась улыбка, и внутри у Аллегры все похолодело. Ему нравилось делать ей больно. Он грубо повернул ее голову и заставил посмотреть на мужчин, наблюдающих за их разговором.
— Взгляните на них, Аллегра, — прошептал он, коснувшись губами мочки ее уха. — Они жаждут увидеть, кто из нас выйдет победителем из этой маленькой войны. С каждого я сдеру кожу, если кто-то из них попытается оскорбить меня так, как это делаете вы. Им, наверное, нравится смотреть, как я учу вас подчиняться. Они ждут, что я отстегаю вас. А может быть, надеются, что и им удастся попробовать вкус вашего тела?
