Эмма Уайлдс - Грешная тайна
— Говоришь, я сумею забыть его? — сказала Антония, внезапно остановившись. — Что ж, я очень на это надеюсь. А если все-таки не забуду, то, наверное, умру.
— Дорогая, не говорите так. — Лоренс тоже вскочил и, схватив ее за руки, посмотрел ей в глаза. — Поверьте, вы переживете и это. — Немного помолчав, дворецкий с серьезнейшим видом продолжил: — Однако сейчас вам следует кое о чем подумать… Я хочу, чтобы вы находились подальше от него. Подальше от интриг и опасностей — он их словно притягивает к себе. И если ему нравится играть в эти игры, рискуя жизнью ради Англии, то пусть играет. Но вам нет нужды во все это вмешиваться.
— Но ты же вмешиваешься.
— Я — совсем другое дело. Мы с маркизом служим одним и тем же людям. А вот вы… Дорогая, у вас есть деньги и безопасное положение вдовы влиятельного и знатного англичанина. Я хочу, чтобы вы…
Антония высвободила руки и раздраженно проговорила:
— Значит, ты хочешь? Лоренс, ты прекрасно знаешь: мы далеко не всегда получаем то, чего хотим. И с этим ничего не поделаешь.
Он довольно долго молчал, пристально глядя ей в глаза. Наконец тихо заговорил:
— Миледи, вы презираете меня за ревность к нему, не так ли? Что ж, могу сообщить вам следующее… Если его молодая жена и впрямь так неинтересна, то довольно скоро она надоест маркизу Лонгхейвену. И тогда он скорее всего будет искать удовольствий в вашей постели. Так что желаю удачи. Но постель — это, к сожалению, все, что вы сможете получить от его светлости, потому что он не может дать большего. А вот я… Поверьте, миледи, я счастлив, что могу заботиться о вас. Потому что вы по-настоящему мне нужны.
Антонии пришлось признать, что Лоренс во многом прав. Конечно, Майкл был весьма искусным и внимательным любовником, но не более того. Лоренс же совершенно другой. Грубый, дикий, необузданный, ненасытный, и он не просто желал ее — он ее жаждал. А вот Майкл — нет. Она часто задумывалась: а нужен ли Майклу вообще кто-либо. Очень может быть, что нет. Во всяком случае, она точно не нужна.
«Но я люблю его», — в отчаянии думала Антония.
Однако этой ночью он спал с другой женщиной. И обнимал ее, целовал, ласкал… Возможно, это происходило в эти самые мгновения… Он дал ей свое имя, и скорее всего вскоре у них появятся дети…
О, думать обо всем этом — ужасно больно. И Антония вовсе не была уверена, что сможет вынести такое.
— Что ж, отлично! — заявила она. — Бери меня! Прямо сейчас!
Лоренс вдруг отступил на несколько шагов — его изуродованное шрамом лицо словно превратилось в маску — и, медленно покачав головой, ответил:
— Нет, миледи, не сейчас. Я возьму вас, поверьте мне, но не сегодня. Я не желаю участвовать… в этом.
«Неужели он серьезно? — изумилась Антония. — Неужели и впрямь собирается мне отказать?»
— Ты о чем?! — Она в гневе топнула. — В чем ты не хочешь участвовать?
Он отступил еще на несколько шагов — словно хотел находиться как можно дальше от нее.
— Я хотел сказать, миледи, что вы наверняка будете думать о нем. А мне это ни к чему. Я не желаю быть его… заместителем.
Антонии хотелось громко завизжать, хотелось запустить в Лоренса чем-нибудь тяжелым, но, сдержавшись, она язвительно проговорила:
— Какой ты, однако же, странный, Лоренс. Ведь в любое другое время ты с радостью готов улечься на меня… Может, ты болен?
Дворецкий нахмурился и пробурчал:
— Не сегодня, леди Тейлор. И вы прекрасно понимаете, почему я так говорю.
Антония в раздражении передернула плечами.
— Какой же ты чувствительный, Лоренс. Да ты просто…
Возможно, она действительно слишком много выпила: комната вдруг закружилась у нее перед глазами, а пол начал уходить из-под ног.
К счастью, Лоренс тут же подхватил ее на руки и прошептал ей на ухо:
— Вам сейчас надо заснуть, любимая. Я раздену вас. Единственное, в чем вы сегодня нуждаетесь, — это крепкий сон. А завтра все изменится. Завтра будет лучше, поверьте.
Будет ли? Она очень в этом сомневалась. Но как ни странно, слова Лоренса ее успокоили. Уткнувшись в его рубашку, она пробормотала:
— Надеюсь, ты прав.
— Время от времени, миледи, я бываю прав.
Шагнув к кровати, дворецкий положил ее на постель и принялся расстегивать на ней платье. Правда, сейчас он делал это не со своим обычным нетерпением, а с нежной заботой. Сняв с нее платье, он вдруг спросил:
— А вы там что-нибудь ели?
О Господи, да как же она могла там есть?! Ведь там, на свадьбе Майкла, ей было не до этого.
— Нет, Лоренс, не ела.
— Тогда я принесу вам холодный ужин. Иначе вы не сможете сразу заснуть.
Лоренс проворно снял с нее туфли, подвязки и чулки.
«Почему он так обо мне заботится? — подумала Антония. — Ведь я же не маленькая девочка…»
Однако ей нравилась эта забота. Хоть кто-то о ней заботился. Хоть один человек…
Майкл тоже о ней заботился, но совсем не так, как ей хотелось бы. О да, он бы умер ради нее, отдал бы жизнь, но она никогда не получит его всего целиком, хотя давно уже об этом мечтала. Впрочем, наверное, ни одна женщина не может надеяться на это. Такой женщины скорее всего просто не существовало.
Глава 6
Рассвет был чудесный — мягкий и нежный, как материнские объятия. Именно такие рассветы ему нравились.
Пришпорив коня, Майкл перевел его в легкий галоп. Эта утренняя скачка являлась частью его дневного распорядка, но, памятуя о недавних событиях, он выбрал сегодня другой маршрут. Сейчас, при быстрой скачке, бок немного болел, но он знал, что рана довольно скоро заживает — ведь в Испании у него бывали и более серьезные ранения.
Да-да, рана очень быстро заживет… И вообще, настроение у него сейчас очень даже неплохое. В конце концов, он весьма достойно провел свою брачную ночь, и все складывалось замечательно.
Дорожки в парке скрывал низко стелившийся туман, и Майкл, натянув поводья, придержал Гектора и направил его на самую широкую тропинку. А минуту спустя ему в голову пришла совершенно неожиданная мысль.
— Все-таки странно… — пробормотал маркиз, невольно улыбнувшись.
Да, действительно странно. Конечно, Джулианна очень красива, поэтому он не сомневался, что сумеет проявить себя в постели должным образом, но ее реакция была не совсем такой, какую он ожидал.
Разумеется, он постарался доставить ей удовольствие, однако и не предполагал, что она будет отвечать с такой страстью. Он ожидал от нее совсем другого… Ожидал покорности и сдержанности. Возможно, это из-за того, что она в его присутствии всегда казалась необыкновенно скромной и отчасти даже чопорной. Выходит, ошибся. Что ж, ничего удивительного. Ведь он, в сущности, почти не знал ее.
