Барбара Картленд - Святая и грешник
– А я и понятия не имел, – признался граф, когда они повернули к большому усадебному дому, – сколько народу служит у меня, пока мне об этом не сказал Фэрроу, – и проговорил он это раздумчиво и тихо, словно наедине с самим собой.
– Но это же так очевидно!
– Вы наверняка думаете, что я здесь чужой, так как раньше не проявлял особенного интереса ко всему здесь происходящему!
– Но я вовсе так не считаю! – воскликнула Пандора.
– Тогда скажите, о чем вы подумали?
– Вы хотите слышать правду?
– Да!
– Я подумала, что вы напрасно сопротивлялись влиянию Чарта; он все равно подчинит вас себе, он захватит вас целиком и зачарует, и не только потому, что так прекрасен, но и по той причине, что здесь очень многое нужно переделать!
– Что именно?
– Надо построить новые дома для фермеров, разработать новые каменоломни, окультивировать пустующие угодья. Папа часто говорил, что после смерти дяди Джорджа дедушка запустил все дела, а за четыре года все может и захиреть, и устареть, и выйти из строя вместо того, чтобы совершенствоваться и процветать!
– Да, я понимаю, что вы хотите сказать, но каков будет ваш ответ, если я признаюсь, что всему этому предпочитаю мою бурную, распутную, праздную жизнь в омуте лондонских развлечений?
Он говорил сердито и даже вызывающе, однако Пандора понимала, что это его очередной выпад в их словесной баталии, а взглянув на графа, она невольно отметила, какой он великолепный наездник! Просто кентавр, одно целое с лошадью!
– Между прочим, – продолжила она разговор, – существует библейская притча о Блудном сыне!
– Он, однако, вернулся в свои пенаты лишь потому, что все прокутил и ему пришлось есть отбросы и спать со свиньями!
– Ну, значит, вы понимаете, что за жизнь он вел до этого и как докатился до подобного положения.
– Если вы имеете в виду моих друзей, то я вам сейчас настоящую взбучку задам, и вы ее, безусловно, заслужили!
Пандора предвидела такую реакцию и рассмеялась, а потом, легонько хлестнув лошадь, сорвалась с места в галоп и помчалась вперед. Так они проскочили через парк, причем граф безуспешно пытался ее нагнать, и, только домчавшись до каменного моста через реку, Пандора, натянув поводья, остановилась и позволила ему снова с ней поравняться.
– Я выиграла скачки! – воскликнула она, немного запыхавшись. – Так что вы должны проявить великодушие и простить меня!
– На этот раз наказание отменяется, но, Пандора, советую вам быть со мной поосторожнее и не забывать, что я отношусь к темноволосым Чартам, а значит, я человек непредсказуемый!
Пандора снова рассмеялась, и они проехали через мост бок о бок и мирно.
– Вы любите рыбу ловить? – спросила она, глядя на серебристые волны.
– Когда-то я рыбачил и считал, что довольно удачно!
– Тогда, если вы хорошо будете себя вести, я покажу вам место, где ловил рыбу папа, и ему обычно удавалось поймать замечательную коричневую щуку.
– Тогда можно будет устроить и пикник, а чтобы доказать вам, какой я удачливый рыбак, мы не возьмем ничего из съестного!
– А если ничего не поймаем? Возвращаться придется голодными!
– Уверяю вас, если щука здесь еще водится, то голодными мы не останемся!
У подъезда их уже ожидали грумы, и, спешившись, Пандора подумала, что совместная рыбная ловля будет чудесным развлечением, но тут же ей пришло в голову, что граф может пригласить порыбачить и Китти, а также и всех остальных гостей, а она уже почти забыла об их присутствии в Чартхолле и по-настоящему это осознала, только услышав громкие голоса, когда поднималась к себе, чтобы переодеться.
Она выбрала одно из самых простых послеобеденных платьев и, войдя в салон, нашла там все общество в сборе, уже воздающее дань шампанскому, и среди прочих – Китти и Кэро. Все актрисы разоделись в яркие шелковые платья с накидками из тончайшего газа, на шеях и на груди у них сверкали бриллианты, а на лица был наложен значительный слой белил и румян, чтобы скрыть последствия излишеств прошлой ночи. В салоне стоял шум и гам, но, когда вошла Пандора, все замолчали, а Китти весьма воинственно спросила:
– Где, черт возьми, ты пропадала так долго? Мне сказали, что ты уехала кататься на лошадях с моим молодым человеком!
– Я показывала кузену окрестности. И мы совсем забыли о времени. Ему надо было повидаться со многими людьми!
– А тебе, конечно, хотелось о многом ему порассказать, – кисло заключила Китти.
За Пандорой в салон проследовал Бэрроуз:
– Вам подать чай, мисс Пандора?
– О я бы очень хотела, и спасибо, Бэрроуз, что вы уже позаботились об этом. – За ним стояли два лакея с большим серебряным подносом, на котором возвышался прекрасный чайник времен королевы Анны, стояли кувшин с молоком и сахарница – та посуда, которой пользовались при жизни матери Пандоры, а также – тарелки с бутербродами, сэндвичами, пирожными и прочими деликатесами, которые здесь всегда подавались к ланчу. Лакеи поставили поднос перед Пандорой.
– Кто-нибудь еще из присутствующих хочет чаю? – спросила она, взглянув на Хетти и Кэро.
– Ну кто же может хотеть чай, когда есть шампанское? – пренебрежительно отозвалась Кэро.
– Я, например, – ответил сэр Гилберт, поставив бокал на стол и подходя к Пандоре.
– Вам с молоком и сахаром? – вежливо осведомилась она, чувствуя, что он рассматривает ее в той же бесцеремонной манере, которая ее так отталкивала.
– Я опасался, что вы уже уехали, – довольно тихо произнес сэр Гилберт и уселся рядом с Пандорой, – но меня заверили, что вы отправились на верховую прогулку!
– Не понимаю, почему это может вас интересовать! – и этот ответ был неудачным.
– А я вам объясню, – воодушевился сэр Гилберт, – но это будет удобнее сделать, когда мы останемся с вами наедине.
Пандора ничего не ответила и стала наливать себе чай, потом взяла сэндвич и отодвинулась от сэра Гилберта как можно дальше.
– Вы очень сегодня хороши! Хотел бы я увидеть вас в амазонке и на лошади. Если бы я знал заранее, что вы умеете ездить верхом, отказался бы от приглашения Трентама и остался дома!
– У нас с моим кузеном было важное дело, – холодно возразила Пандора.
– Ну, ладно, однако сейчас-то вы свободны и можете уделить внимание и мне.
– Скоро надо будет переодеваться к обеду.
– Лучше покажите мне галерею – я никогда не видел здешних картин.
– На это не хватает времени.
– Ах как вы уклончивы, но, уверяю, я очень настойчивый и очень удачливый охотник!
«Нельзя позволять ему вовлекать меня в дальнейший разговор, – подумала Пандора, – тем более что все его речи имеют некий двойной смысл». Все так же молча она доела сэндвич, выпила чай, все время остро ощущая неприятное присутствие этого мужчины, а затем, к большому ее облегчению, в салон вошел граф, и все женщины радостно его приветствовали, но граф, не обращая на это внимания, прямо направился к Пандоре, и она увидела, что́ он держит в руке. Узелок, сделанный из большого шелкового носового платка, с чем-то довольно весомым. Граф подошел к Пандоре и положил свою ношу ей на колени, а увидев ее удивленный взгляд, пояснил:
