Бертрис Смолл - Злючка
Через мгновение вновь послышался топот копыт, но никто из гостей не пошевелился и не произнес ни слова. Наконец Ровена прервала затянувшееся молчание:
— Вы немедленно отправитесь за Арабеллой, сэр Джаспер.
— Зачем? — пожал плечами Кин. — Мне не нужна твоя дочь, чтобы владеть Грейфером. Король желает, чтобы крепость находилась в мужских руках. Кроме того, крошка, думаешь, что я польщусь на объедки шотландца? Еще до заката твоя дочь окажется в его постели и будет извиваться на его копье, изнывая от страсти. Тэвис Стюарт — лучший воин в Шотландии, и хотя я тоже неплох, вряд ли смогу с ним справиться. Принять его вызов — все равно что идти на верную смерть. Считаешь меня безумцем? Не желаю добровольно класть голову на плаху ради какой-то девчонки!
— Но он обещал не делать ей зла, Джаспер! Сказал, что вернет невредимой, — всхлипывала Ровена. — Арабелла — мое единственное дитя!
Женщина в отчаянии» ломала руки; прихожане напрягали слух, пытаясь понять, что происходит, но, к общему разочарованию, леди Грей и рыцарь стояли слишком далеко. Однако отец Ансельм был свидетелем происходящего; доброе лицо все больше темнело, по мере того как сэр Джаспер хрипло продолжал, не обращая внимания на муки Ровены:
— Я дам тебе других детей, крошка. Если не ошибаюсь, в тебе уже зреет мой плод, хотя ты и стараешься скрыть это. Я прав? — спросил он побелевшую женщину. — Не позволю, чтобы мой сын родился ублюдком, особенно теперь, когда выход найден!
— А что бы ты сделал, Джаспер, не явись сюда шотландцы? — вскинулась Ровена. — Ребенок не имел бы имени, и ты ничего не предпринял бы! С чего это вдруг такая забота теперь, когда мое дитя похитили?
— Окажись ребенок мальчиком, я, конечно бы, узаконил его, хотя он не смог бы унаследовать Грейфер, имей мы с Арабеллой сыновей. Но теперь об этом нет речи, Ровена, ты сегодня же выйдешь за меня, и мое положение в Грейфере еще больше упрочится.
— Ни за что! — вскричала Ровена, удивив этим взрывом своеволия даже себя.
— Выйдешь! — зловеще повторил сэр Джаспер, поворачиваясь к священнику. — Отец Ансельм, вы обвенчаете меня с этой дамой. Сделайте оглашение и начинайте церемонию.
— Сын мой! — воскликнул священник, потрясенный, чувствуя, как самое нехристианское чувство — гнев — охватило его. — Вы не можете так поступать! Это непристойно!
Но сэр Джаспер лишь ослепительно улыбнулся:
— Я настаиваю, отец Ансельм, чтобы вы исполнили свой долг. Король должен твердо знать, что Грейфер — в руках верных людей и защищен от врагов. Свадьба с леди Арабеллой вряд ли состоится, не так ли? Я не могу возвратить ее, не подвергнув смертельной опасности собственную жизнь. И во имя чего? Давно замаранной чести шотландской шлюхи Юфимии Хэмилтон?
Нет ни одного мужчины по обе стороны границы, который не знал бы о распутном поведении мистрисс Хэмилтон, но граф так раздулся от гордости и важности, что не обращал внимания на слухи. Если я не могу жениться на Арабелле Грей, придется по необходимости взять в жены Ровену Грей, чтобы крепость оставалась а руках людей, преданных королю Англии.
— Но что будет с наследницей Грейфера? — настаивал, к раздражению сэра Джаспера, священник, сердце которого разрывалось от любви и жалости к Арабелле.
Сзади, со скамьи, где сидели члены семьи Греев, раздался тихий гул одобрения.
— Арабелла Грей навсегда потеряна для нас, — твердо объявил сэр Джаспер, достаточно громко, чтобы его услышали все собравшиеся в маленькой церкви. — Даже если она вернется, честь ее будет навеки утрачена, и я отказываюсь взять в жены опозоренную женщину. Мы не обручились по взаимному согласию, отец, и вы знаете это. Наш брак был устроен королем ради безопасности государства, но официально о помолвке не объявлялось. Теперь начинайте брачный обряд между мной и Ровеной Грей, иначе придется послать моего капитана Сигера на поиски более сговорчивого священника. Вынудите меня на такой поступок, и я навсегда изгоню вас из Грейфера. Подумайте и о скандале, который разразится к концу года, когда Ровена родит моего ребенка, святой отец.
— Вы не оставляете мне выбора, милорд, — горько вздохнул священник. — Очевидно, я жестоко обманулся в вас.
Сэр Джаспер издевательски расхохотался громким неприятным смехом.
— Значит, у вас нет другого выхода, не так ли? — И, обернувшись к гостям, добавил:
— Вы собрались на свадьбу, друзья, и, клянусь, не будете разочарованы. Начинайте церемонию, отец!
Схватив Ровену за руку, он с силой подтащил ее к алтарю и заставил опуститься на колени.
— Мы будем очень счастливы, кошечка, — прошептал рыцарь тихо всхлипывающей женщине и усмехнулся про себя, но Ровена ничего не слышала.
Одна мысль билась в голове — это ей в наказание за похоть и разврат. Когда Арабелла узнает обо всем, ни за что не простит мать. Дочь была навеки потеряна, как если бы шотландец просто убил ее, а не похитил. А она, Ровена, отныне будет жить до конца дней своих в аду с самим дьяволом. Что будет с ребенком, которого она носит под сердцем? Станет таким, как отец? Не дай Господи! Уж лучше пусть родится мертвым!
Глава 4
Арабелла Грей с окаменевшим лицом сидела в седле впереди графа на огромном сером жеребце. Похититель одной рукой небрежно придерживал девушку, другой ловко управлял конем.
Арабелла старалась не поворачивать головы и не глядеть на графа. Она очень устала и сильно испугалась, хотя ничем не выказывала врагу своего страха. Пусть шотландцы не думают, что все англичане — трусы!
Девушка была очень обозлена, но не только на графа, ибо — хотя она была женщиной и, следовательно, считалась невежественной и глупой — знала достаточно о кодексе чести, чтобы понять: Тэвис Стюарт поступил так, как следовало истинному рыцарю. Нет, к собственному удивлению, Арабелла обнаружила, что гнев ее направлен на Джаспера Кина — настоящего виновника Всего, что произошло.
С ослепительной ясностью Арабелла поняла, что, непонятно по каким причинам, она поверила рассказу похитителя.
Может быть, потому, что в словах графа Данмора звучала неподдельная искренность. Да и о репутации сэра Джаспера она была наслышана, и в душе давно зародились сомнения, которые она так старательно заглушала.
Арабелла сгорала от смущения, вспоминая, как воображала себя влюбленной в этого человека и даже объявила об этом матери. Как могла она любить труса? Человека, отказавшегося заплатить в поединке долг чести? Но конечно, Арабелла не могла признаться этому угрюмому шотландцу, что жестоко ошиблась.
Какой же она была дурой! Не поверить слухам, ходившим о женихе, и все из-за воображаемой любви! Но ведь сам отец Ансельм заверил ее, что сэр Джаспер нуждается в добродетельной жене.
