Георг Борн - Султан и его гарем
– Это ваше личное дело! – отвечал Кридар-паша, кланяясь со злобной улыбкой.
– Да, это дело моей чести, – гордо продолжал Сади. – Султан узнает все происшедшее, и надеюсь, что моя справедливая жалоба не останется без последствий.
– Это точно так же от вас зависит, – колко отвечал Кридар-паша.
– Было время, паша, когда я не думал, что нам придется столкнуться, – сказал Сади. – У тебя дурные друзья, не забывай, что счастье изменчиво! Но довольно! Султан решит между мною и моими противниками, и я счастлив, что могу явиться перед султаном с сознанием, что не сделал ничего несправедливого! Прощай!
Сказав это, Сади слегка кивнул головою Кридару и вышел.
Возвратимся снова к Черному гному, заключенному в башне Сераскириата.
Ее заключили в каморку, находившуюся под самой крышей. Во время дня жар доходил здесь до страшной силы. Много дней прошло, ей приносили раз в сутки кусок хлеба и немного воды. Казалось, что бегство из этой новой тюрьмы было совершенно невозможно, так как дверь была окована железом и крепко заперта, а единственное окно хотя и не было заделано железной решеткой, но находилось на страшной высоте над землею. Тем не менее изобретательная Сирра нашла и тут средство бежать. Из тряпок, которые были брошены ей в угол вместо матраса, она сумела сплести веревку, достаточно крепкую, чтобы сдержать ее.
В тот самый день, когда Сади был у Кридара-паши, Сирра решилась бежать, как только наступит вечер.
Она ни минуты не сомневалась в успехе и не боялась страшной высоты, с которой ей придется спускаться.
Наконец настало, по ее мнению, удобное время: было около часа ночи. Луна скрылась за тучами. Внизу никого не было ни видно, ни слышно. Часовые ходили у ворот и не могли видеть, что происходит на внутреннем дворе, на который выходило окошко Сирры, к тому же никто, конечно, и не подозревал, что Сирра собралась бежать.
Она укрепила как могла лучше у окна один конец веревки и спустила другой за окно. Насколько Сирра могла видеть в темноте, веревки не совсем хватало до низа, но Сирра полагалась на свою ловкость и решила не откладывать бегства.
Затем она скользнула в окно и начала спускаться… Это было тем труднее, что у нее была всего одна рука.
Спустившись до половины, она вдруг почувствовала, что веревка рвется у нее под рукой. Будь у нее две руки, она могла бы еще надеяться на спасение, но теперь она погибла! Веревка затрещала в последний раз, и Сирра полетела вниз со страшной высоты.
Но даже в эту ужасную минуту присутствие духа не оставило Сирру, она протянула руку – и ей удалось удержаться за острый выступ стены. Этот выступ был не более четверти фута ширины, и Сирра могла только держаться за него рукой, а внизу ее ждала верная смерть.
Как часто бедная Сирра бывала в опасности, но еще никогда ее положение не было до такой степени безнадежно! Казалось, что на этот раз для нее не могло быть спасения и смерть ее была неизбежна.
XX
Отдай мне мое дитя!
Принцесса Рошана купила себе летний дворец по другую сторону Босфора и переехала туда. По секрету говорили, что она ищет уединения, чтобы переждать, пока умолкнут насмешки, которыми везде преследовали после приключения с Сади принцессу Рошану.
Но ее богатство позволяло ей украсить свое уединение всем, что только могли доставить деньги.
В особенности роскошно был отделан парк перед дворцом, в котором принцесса любила одна проводить время.
Мрачная ненависть наполняла сердце Рошаны. Она уже давно знала, что Сади-паша освобожден, выздоровел и снова соединился с Рецией, Но она торжествовала, что омрачила смертью их ребенка счастье ненавистных ей людей.
Однажды вечером, когда принцесса, по обыкновению, гуляла в парке, к ней подбежало несколько служанок и с удивленными, испуганными лицами донесли, что приехал Сади-паша.
Рошана сейчас же догадалась, что привело к ней Сади.
По ее отвратительному лицу пробежала улыбка, и глаза засверкали.
В это мгновение Сади уже подходил к принцессе, и прислужницы отступили.
Если бы покрывало не прятало лица принцессы, то видно было бы, как она побледнела при виде Сади.
Эсма же задрожала, сердце ее трепетало при мысли о ребенке, и в то время как другие служанки пошли во дворец, Эсма спряталась за деревьями, чтобы подождать Сади.
– Ты удивляешься, принцесса, что снова видишь меня у себя? – говорил между тем Сади, поклонившись Рошане. – И поверь мне, что этого бы не случилось, но меня привела сюда необходимость.
– К чему это вступление – гордо перебила его принцесса. – Ты явился ко мне как проситель, и меня действительно удивляет, что после всего происшедшего у тебя хватает смелости просить меня о чем-нибудь!
Сади побледнел, услышав эти оскорбительные слова.
– Сади еще ни разу ни о чем не просил тебя, – сказал он дрожащим голосом, – и сегодня он явился не с просьбой, а с требованием! Я явился сознавая свое право, а не как проситель. Я требую у тебя обратно мое дитя, которым ты овладела недостойным образом…
– Остановись! Что осмелился ты мне сказать?
– Истину! Ты сама созналась мне, что овладела моим ребенком, – продолжал Сади. – Я пришел потребовать его у тебя назад!
– Как приходил ко мне требовать мою невольницу? Но опыт научил меня! Невольницу ты взял у меня, но ребенка тебе взять не удастся!
– Ты, значит, не хочешь отдать мне мое дитя, так подло похищенное тобой?
– Говори осторожнее, а не то я прикажу слугам вытолкать тебя из моего дворца, несмотря на то, что ты паша! – гордо сказала принцесса. – Мои слуги принесли мне ребенка из пустого дома гадалки Кадиджи! Чем докажешь ты, что этот ребенок твой?
Сади невольно вздрогнул при виде злобы этой женщины и мысленно поблагодарил Аллаха, что вовремя возвратился к Реции.
– Моя любовь к ребенку должна служить достаточным доказательством, – отвечал он. – Перестань бороться со мной, мне ничего от тебя не надо, кроме ребенка! Отдай мне его, и ты никогда больше меня не увидишь!
– Ни о какой борьбе между нами не может быть и речи, так как я принцесса, а ты выскочка, которому я напрасно оказывала милость. Теперь место милости заменил гнев.
– Итак, ты хочешь перенести свою месть на безвинное существо? Неужели ты женщина, а не зверь?
– Ты не получишь ребенка!
– В таком случае пусть султан решит между нами! – с угрозою вскричал Сади. – Будь ты мужчина, все решило бы оружие!
– Ты осмеливаешься угрожать мне султаном, мне, принцессе! – вскричала с гневом Рошана. – Так знай же, что твоего ребенка нет в живых, что я приказала убить его! Теперь иди к султану!
