Кэти Хикман - Алмаз
Так же бесшумно, как первая, открылась вторая дверь, и их ослепило сияние свечей.
Они стояли на пороге пиано нобиле какого-то палаццо: стены покрыты расписными панелями, окна задрапированы занавесями роскошного бархата с кистями, с потолка свисает огромная люстра из муранского стекла тончайшей работы. Но больше всего поражало то, что зал был переполнен людьми.
Мужчины и женщины, некоторые в масках, молча собирались группками или ходили между столиками. Джентльмены — в основном молодые аристократы или торговцы, а почти все дамы — куртизанки с накрашенными кармином губами и щеками, как принято в городе.
Несмотря на духоту, гости разоделись по последней моде: складки блистающей, как драгоценные каменья, парчи ниспадали с жестких корсажей; лифы обнажали грудь до самых сосков, что особенно выгодно смотрелось в сочетании с высокими воротниками; накрахмаленные венецианские кружева казались почти прозрачными; шлейфы развевались, как павлиньи хвосты. Женщины расчесали волосы на прямой пробор по центру и закрутили с двух сторон в валики, похожие на рога. Пол узнал одну из куртизанок, подругу Констанцы. Заметив его, она поцеловала краешек веера и, смеясь, махнула ему.
За каждым покрытым плотным бархатом столом сидели не менее четырех игроков в масках. Управляющий сдавал карты. Рядом с каждым игроком стояло по две свечи, было несколько колод и две чаши: одна с золотыми дукатами, другая — с серебряными. Зрители какое-то время наблюдали за игрой из-за спин участников, а затем переходили к следующему столу. Иногда слышался сдержанный шепот или покашливание, раздавался звон бокалов, по деревянному паркету шуршали юбки, но это не разрушало тишину, которая делала все происходящее похожим на странный сон.
Слуга с подносом предложил вина. Пол взял бокал и последовал за Франческо. Народу было так много, что приходилось протискиваться через толпу. За разными столами играли в разные игры: в примеро, в бессано. Пиндар глянул на кучи серебряных и золотых монет на сукне и понял, что ставки здесь очень высоки.
Игра за центральным столом привлекала больше всего внимания. Франческо не собирался задерживаться на одном месте, но купец на минуту остановился полюбопытствовать. Играли четверо мужчин, но взгляды зрителей были прикованы лишь к одному. Маска незнакомца изображала улыбку. Изысканный наряд, стройная фигура — Пиндар решил, что юноше лет восемнадцать-девятнадцать. По алчным взглядам толпы торговец догадался: ставки взлетели до небес. Но молодой человек был элегантно небрежен, будто ускользающая фортуна значила для него не больше, чем осколки цветного стекла.
Пол завороженно наблюдал за игроком. Опустошил бокал и едва заметил, как слуга принес полный. Купец поклялся не играть и был абсолютно уверен, что сдержит слово. Но когда Франческо похлопал его по плечу и увлек дальше, в толпу, Пола захлестнуло разочарование. Мужчины прошли во второй зал, поменьше, в дальнем конце пиано нобиле.
Это оказалась не комната, как сначала подумал торговец, а еще одна «прихожая». В углу — тяжелый занавес из черного, расшитого золотом бархата. Купец уже собирался последовать за Контарини, но тут кто-то тронул его за плечо.
— Синьор Пиндар?
— С кем имею честь?
Пол обернулся и увидел смуглого мужчину с испещренным то ли глубокими оспинами, то ли шрамами лицом.
— Кавалер Меммо, к вашим услугам, — сухо улыбнулся мужчина.
Меммо? Купец где-то слышал это имя. Но где же?
— Кавалер, — учтиво поклонился Пол.
— Добро пожаловать, вы для нас — желанный гость, — продолжал хозяин ридотто, жестом приглашая торговца в комнату. — Окажите честь, присоединяйтесь.
— Спасибо, но я не играю.
— Простите великодушно, синьор Пиндар, но я слышал иное.
— Сожалею, но вас неверно информировали, кавалер Меммо.
Произнеся имя во второй раз, Пол вспомнил: Констанца рассказывала об этом человеке.
— Как скажете. — Кавалер развел руками, словно желая показать, что для него это неважно, а затем указал на черную бархатную драпировку. — Однако спешу сообщить, что в этой комнате происходят самые… скажем так, самые интересные игры. Но не будем об этом. Желаете бокал вина перед уходом?
В каморке стоял столик с несколькими кувшинами. Меммо взял один, наполнил бокал. Пол старался не показывать, как ему интересно.
— На что играют?
— На право пройти в следующий тур. Но оставим эту тему, а то вы сами захотите, — улыбнулся Меммо и поставил на место кувшин.
— Позволю себе повториться: я не играю. — Слова будто застревали у Пола в горле. — Но скажите, пожалуйста, это та самая игра, о которой столько слухов, — на Голубой Султан?
— На Голубой Султан? — переспросил Меммо, даже не повернувшись.
— Я слышал, что приз в большой игре — алмаз Голубой Султан.
— Позвольте полюбопытствовать, кто рассказал вам об этом? — Зуан со звоном заткнул графин стеклянной пробкой.
Упоминать Констанцу или нет? Шестое чувство подсказало Пиндару: не стоит.
— Думал, об этом известно любому торговцу на Риальто, — ответил он небрежным тоном. — Один продавец драгоценностей сказал, что путешественник, который привез камень в Венецию, проиграл его в карты. Думаю, это произошло здесь.
Полу показалось, что хозяин ридотто едва заметно кивнул Франческо. Но тут же к кавалеру подошел слуга и что-то прошептал на ухо.
— Прошу простить, синьоры, я отлучусь ненадолго.
В «чулан» зашел еще один игрок в маске. Меммо отдернул бархатную драпировку, пригласил его и вновь плотно закрыл занавеси.
Возле дверей кто-то тихо закашлял. Пол обернулся и удивился, увидев Керью. Пиндар совсем забыл о слуге.
— Ну? — нетерпеливо уставился торговец на Джона. — И что ты тут до сих нор делаешь?
— Жду вас, сударь, чтобы сопроводить домой, — подчеркнуто вежливо отчеканил тот.
Купец повернулся к Контарини, напрочь забыв о намерении сбежать и из ридотто, и от старого друга.
— Так это правда, насчет алмаза?
— Конечно. — Франческо развалился в кресле, потягивая вино.
— Слышал, его привезли из Константинополя.
Пол вдруг вспомнил восхищение Просперо: Голубой Султан, волшебный камень, сотня каратов лунного света.
— Не знаю. Прежний хозяин сокровища не очень-то смахивал на турка, скорее на беглого раба. Хотя, припоминаю, говорили… — Франческо осекся.
— Что говорили?
— Он был в услужении у матери султана.
— У бывшей королевы? Которая умерла в прошлом году? — поразился купец.
— По-моему, да. Ее еще по-особенному называли…
— Валиде?
