Джоанна Мэйтленд - Отчаянная Джеми
Леди Кэлдервуд повернулась в своем кресле и ткнула обвиняющим перстом в сторону Джеми.
– Вот она сидит перед нами, испорченная, непослушная дочь, которая бежала из дома вместо того, чтобы исполнить свой долг перед семьей.
Леди Кэлдервуд не отрывала негодующего взгляда от Джеми, которая сидела, вцепившись в подлокотники кресла.
Ричарду удалось скрыть потрясение под маской вежливого интереса.
– Могу я спросить, мэм, в чем заключался долг, от выполнения которого уклонилась ваша падчерица?
Леди Кэлдервуд повернула голову и посмотрела на хозяина дома. Весь ее вид говорил о том, что она полностью уверена в своей победе. – В замужестве, вот в чем, – со злостью заявила она. – Ее отец потратил немало сил, подыскивая для нее подходящего жениха... она бесприданница, видите ли, да и вообще лишена каких бы то ни было достоинств. Так вот, отец нашел для нее чрезвычайно выгодную партию. Да только для мисс Джесмины, оказывается, воля отца ничего не значит. Я приехала, чтобы забрать ее и склонить к повиновению.
Дама умолкла, победоносно глядя на Ричарда.
Что ж, сила закона была на ее стороне. Никто не имеет права запретить родителям распоряжаться судьбой дочери.
– Мне хотелось бы кое-что прояснить для себя, леди Кэлдервуд, – заговорил он ровно, размеренно, ну, разве что несколько напряженно. – Ваша падчерица совершила побег, чтобы избежать брака, который она считает... ну, скажем, неприемлемым. Могу я поинтересоваться, кто ее жених?
Прежде чем леди Кэлдервуд успела ответить, раздался плаксивый голос Ральфа Грейвза:
– Она моя невеста, сэр! Я явился сюда, чтобы заявить: она принадлежит мне!
– В самом деле? – В голосе Ричарда неожиданно прорезались ледяные нотки. – Но я что-то не видел никакого сообщения о помолвке.
– Пока что мы договорились по-семейному, – вмешалась леди Кэлдервуд, – а официально объявим о помолвке, как только моя падчерица вернется домой. Ну, вы понимаете, начнутся визиты и все такое...
– Да, да, понимаю. – Ричард одарил гостей натужной улыбкой, лихорадочно соображая, что делать. По правде говоря, положение безвыходное. Оставался только один путь. Ну что ж, он знает, как поступить.
Леди Кэлдервуд тоже улыбалась. Судя по всему, она была уверена, что все в порядке.
– Мы вам чрезвычайно признательны, сэр. И, думаю, будет лучше, если мы все просто забудем о том, что она жила здесь. В Кэлдервуде об этом никто и не заикнется. А со свадьбой придется поторопиться.
– Одну минуту, мэм, если позволите. Вы говорили о долге, об обязанностях вашей падчерицы перед своей семьей. Я целиком и полностью согласен с вами. Мне страшно даже подумать о том, чтобы кто-то из членов моей семьи позволил себе такое... ну просто неестественное поведение, подобное тому, что вы мне описали. – Ричард скользнул взглядом по Джеми, которая находилась на грани обморока. – Но ведь вы согласитесь со мной, что у женщины есть еще более высокий долг... я имею в виду долг перед своим мужем?
– О да, конечно, – ответила леди Кэлдервуд, несколько обескураженная таким поворотом. – Джесмина, естественно, должна будет повиноваться мистеру Грейвзу, когда станет его женой. Но...
– Я рад, что наши мнения по этому вопросу совпадают, леди Кэлдервуд. Мне не хотелось бы, чтобы между нами возникли какие-либо недоразумения. Вы говорите, что главнейший долг женщины – это долг перед ее супругом, так? Следовательно, вы согласитесь со мной, что ваша падчерица обязана в первую очередь слушаться меня, поскольку ее супруг – я.
– Что?! – пронзительно вскрикнула леди Кэлдервуд, вскакивая на ноги.
– Чепуха! – взвизгнул Ральф Грейвз. – Этот брак незаконен, она несовершеннолетняя!
Ричард медленно поднялся со своего кресла и встал перед визитерами, загородив Джеми, которая сидела молча, словно окаменев. Он смотрел на них, угрожающе прищурив глаза, а когда заговорил снова, тон его свидетельствовал, что он не потерпит никаких возражений.
– Как моя жена, она находится под защитой моего имени и положения в обществе. Хотел бы, чтобы вы поняли это, сэр. С вашей стороны было бы неразумно продолжать свои домогательства.
Мистер Грейвз открывал и закрывал рот, не в силах вымолвить ни слова. В наступившей внезапно тишине слышалось постукивание его зубов.
Леди Кэлдервуд на несколько мгновений утратила дар речи, грудь ее тяжело вздымалась, лицо стремительно заливалось краской.
– Прошу, присядьте, мэм, – мягко произнес Ричард. – Думаю, вы пожелаете немного отдохнуть, прежде чем отправиться обратно в Кэлдервуд. Я распоряжусь, чтобы подали перекусить.
Он растянул губы в улыбке.
– А сейчас, с вашего позволения, мы с супругой вынуждены вас покинуть. У нас срочное дело, которое, боюсь, не позволит нам проводить вас. Так что давайте попрощаемся сейчас.
Он учтиво поклонился леди Кэлдервуд, небрежно кивнул мистеру Грейвзу, затем пересек комнату и, подойдя к Джеми, взял ее за дрожащую руку и поднял с кресла.
– Пойдемте, моя дорогая, – сказал он, наклонясь к ней с нежной улыбкой, и быстро повел ее к выходу.
Как только дверь за ними закрылась, Джеми вздрогнула и подняла глаза на Ричарда.
– Ничего не говорите, – вполголоса произнес он, многозначительно сжимая ее руку. – Пошли. – Он повел Джеми по лестнице, остановившись лишь на минуту, чтобы отдать распоряжения дворецкому. – Мы будем в библиотеке, – добавил граф. – Прошу ни в коем случае нас не беспокоить.
В библиотеке Ричард усадил Джеми поудобнее и протянул ей бокал бренди. Джеми замотала головой.
– О нет, милорд, пожалуйста!
– Выпейте, – строго проговорил он. – Вам станет легче, вот увидите. За последние дни вам пришлось столько перенести, по большей части из-за меня. Ну пожалуйста, ради меня, Джеми. – Ричард улыбнулся своей самой обольстительной улыбкой, которая растопила немало сердец, и был вознагражден – Джеми нерешительно поднесла бокал ко рту. – Прежде всего, – заговорил он, – скажите, как мне вас называть. По правде говоря, «Джеми» напоминает неуклюжего мальчика-садовника.
Выпитое бренди уже успело подействовать – Джеми стало тепло и хорошо. К тому же граф был так весел и вел себя столь непринужденно, что былая скованность покинула ее окончательно.
– Мое полное имя, как вы, наверное, помните, Джесмина. Кажется, так назвал меня отец. Мне это имя никогда не нравилось, и моей маме тоже. Она-то и стала называть меня Джеми. Так что это и есть мое имя, ничего не поделаешь.
– Ваша мама...
– Она умерла, когда мне было шесть лет.
– Мне очень жаль. Должно быть, вам было тяжело, особенно когда ваш отец женился... – Ричард не договорил, хотя по интонации было понятно, что он хотел сказать: «... на этой женщине». Неожиданно он рассмеялся. – Ну ладно, Джеми так Джеми, если уж вы того хотите. В конце концов я скоро привыкну, что Джеми – это очаровательная леди, а вовсе не туповатый подручный садовника. Итак, завтра...
