Лесли Лафой - Невеста маркиза
Глава 7
Тристан не спеша прошел через дом к оранжерее. Его милая сестричка не смогла бы нарисовать и самой простой вещи, но благодаря ее художественным заблуждениям он получал идеальную возможность находиться рядом с Симоной и намеревался, используя эту возможность, добиться как можно большего.
Наконец он вступил в укрытые стеклянными стенами джунгли, вспоминая, как от улыбки Симоны у него закипала кровь и ему начинал рисоваться настоящий пир плотских наслаждений. Да, если бы тут не было Эм…
– Доброе утро, Тристан! – воскликнула Эммалина, словно получила подсказку суфлера.
Тристан немедленно заставил свои мысли вернуться к реальности.
– Доброе утро, дамы! – Он не спеша подошел к чайному столику.
– Как настроение, – безмятежно спросила Симона, протягивая ему чашку с горячим кофе. – Вы готовы заняться рисованием?
Он с удовольствием мог бы это сделать, если бы они были вдвоем, обнаженные. Подумать только, он провел всю жизнь, считая, что рисование пальцами – это удел маленьких детей! Насколько он был близорук и насколько была бедна фантазия!
– Тристан, Симона спросила, готов ли ты писать ее портрет?
Судя по горящему озорством взгляду Симоны, она прекрасно знала, что ему совершенно не было дела до картины, над которой работает Эм. Если уж на то пошло, он предположил бы, что ее мысли текли примерно по тому же руслу, что и его.
– Я готов приступить, как только вы будете готовы. – Он постарался удержать ее взгляд.
– Тогда начинаем? – весело заявила Эммалина. – Если, конечно, вы по какой-то причине не предпочтете дожидаться лорда Ноуланда.
Ах да, есть еще и Ноуланд!
Тристан быстро отхлебнул кофе, наблюдая, как Симона медленно делает свой глоток.
– Боюсь, у меня есть плохая новость, Эм, – с трудом выдавил он, увидев, как Симона неспешно ведет кончиком языка по краю фарфоровой чашки.
– Что еще за новость?
Симона поставила чашку и перевела взгляд на диван, который занимала накануне, и Тристан, глубоко вздохнув, приказал себе забыть о том, чем они могли бы сейчас заниматься, и повернулся лицом к сестре.
– Я получил записку от лорда Ноуланда, в которой он выражает сожаление по поводу того, что не сможет присоединиться к нам, и заверяет тебя, дорогая сестра, что лично будет молить о прощении, как только вы встретитесь в следующий раз.
Эм засмеялась:
– Не забудь сказать ему, что мольбы тут совершенно не обязательны.
– Да, ему так нравится играть роль галантного джентльмена…
Эм отставила чашку:
– Не думаю, чтобы он играл роль, но все равно обещаю, что буду с ним мила, поскольку он – твой друг. – Она внезапно нахмурилась. – Я совсем забыла, что надевала фартук вчера днем наверху. Теперь мне придется пойти за ним, но я скоро вернусь.
– Кажется, – негромко хмыкнула Симона, как только Эммалина вышла, – ваша сестра намеренно оставила фартук в другом месте.
Тристан не спеша повернулся:
– А это важно?
– Только чтобы решить, насколько долго она будет его искать. – В улыбке Симоны светилось приглашение, и Тристан, стремительно сократив разделявшее их расстояние, обнял ее за талию.
– Тогда давайте не терять ни единой секунды из этого времени.
Симона обвила руками его шею.
– Я согласна, – прошептала она, и ее грудь соприкоснулась с его грудью. – Что ты задумал?
Тристан наклонил голову и запечатлел несколько нежных поцелуев, двигаясь от ее виска к уху.
– Если бы на тебе была обычная юбка, – прошептал он, – я бы ее поднял и начал любить тебя, стоя прямо на этом месте.
Симона издала тихий стон, потом выгнула спину, стараясь, чтобы ее грудь сильнее прижалась к его груди, и Тристан, положив ладони на ее ягодицы, привлек ее к себе.
– Раз у нас нет времени, чтобы все с себя снять, нам придется придумать что-то другое.
– Например? – шаловливо спросила она.
Тристан медленно покачал бедрами, продолжая крепко удерживать ее подле себя.
– Я готов рассмотреть все, что ты можешь предложить, за одним исключением. Я не буду тебя целовать, потому что распухшие губы трудно не заметить.
– Как и смятый бархат.
В этом она была права. Тристан чуть отодвинулся и, разжав объятия, пригладил ворс на юбке Симоны.
– Зато никто не обратил внимания на места, которые мнутся при езде верхом, – сказал он, поймав ее руку и увлек Симону к дивану.
Симона положила руки ему на плечи и уселась на него верхом. При этом она прижалась к нему, а он нежно обхватил ее груди и провел подушечками больших пальцев по затвердевшим соскам.
– Кстати, – пропуская пальцы сквозь волосы у него на затылке, Симона заглянула ему в глаза, – ты ведь не ждал меня ночью в саду, верно?
Тристан покачал головой и сдвинул одну руку, чтобы ловко расстегнуть пару пуговиц у нее на блузке.
– Ты не приняла мое приглашение, а джентльмен никогда не считает согласие дамы чем-то само собой разумеющимся.
Глаза Симоны потемнели от желания.
– Вот поэтому-то он изо всех сил старался его получить. – Она медленно улыбнулась и, подняв руку, расстегнула третью пуговицу у себя на груди. – Скажи, существовала ли такая женщина, которой не нравилось бы твое прикосновение?
Тристан просунул руку ей под блузку. Когда ему на ладонь легла нежная и жаркая атласная кожа, у него перехватило дыхание.
– Никаких других женщин в мире нет.
Симона тихо засмеялась и потянула его за волосы:
– Лжец.
Тристан хитро улыбнулся:
– Ладно, есть другие женщины, но мне нет до них никакого дела.
– По крайней мере в эту минуту.
– С тех пор, как я тебя встретил.
– Целых два дня?
– И две ночи тоже. – Тристан поймал вершину ее груди и бережно сжал ее. – Кстати, ночи куда важнее, чем дни.
– Такое напряжение должно быть просто невыносимым. – Симона чуть не задохнулась. Передвинувшись у него на коленях, она с дрожащим голосом спросила: – И как тебе удалось вынести это напряжение?
Тристан чуть сжал пальцы, потом медленно потянул за сосок:
– Меня поддерживала надежда на то, что я вскоре буду с тобой.
Улыбнувшись, Симона закрыла глаза и выгнула спину.
– Неужели женщины всегда должны выслушивать подобную чушь?
– Когда тебе станет ясно, как это приятно, ты просто изумишься.
– Я уже изумилась. – Сильнее откинув назад голову, Симона улыбнулась. Если она считает, что у него хорошо работают руки, что же, она не против…
Тристан подался вперед и медленно провел языком по ложбинке между ее грудей.
– Боже! – простонала Симона, ерзая у него на коленях. – Не пора ли нам остановиться?
– Как сказать. Еще минута – и я разложу тебя на диване.
