Барбара Картленд - Тайная любовь

— Я все еще не понимаю, как вам удалось узнать меня.

— Я не мог забыть вас, и это правда, — поклялся сэр Гарри.

Не было сомнений в его искренности. Гретна протянула ему руку, он поцеловал ее.

— Я приеду завтра, — сказал он, — если мы не встретимся сегодня ночью, но, думаю, мы встретимся.

— Сегодня ночью? — спросила Гретна.

— Да, — подтвердил он. — Госпожа Фитцгерберт сказала, что у нее состоится обед, а потом вы отправитесь на прием к герцогине Девонширской.

— Правда? — спросила Гретна. — Я не знала.

— Если там будут танцы — а так обычно и бывает в доме Девонширов, — вы потанцуете со мной? — спросил сэр Гарри.

Гретна уже собиралась ответить ему, когда вошла Мария. Она удивилась, увидев, что сэр Гарри все еще здесь, и он сразу же попрощался и ушел.

Мария прикоснулась рукой к щеке Гретны.

— Значит, у тебя новая победа, — произнесла она. — Он очаровательный мальчик.

— Но только мальчик, — ответила Гретна.

— Ну, я уверена, он всем говорит милые вещи, особенно тебе, — улыбнулась Мария.

Она села в кресло, открыла инкрустированную коробочку с рукоделием.

— Как прекрасно посвятить несколько минут себе. Я так мало в эти дни занималась вышивкой. Было бы приятно, моя дорогая, если бы ты почитала мне. Мы можем выбрать книгу, которая придется по душе нам обеим.

— Но я не знаю, достаточно ли хорошо читаю.

— Уверена, ты прекрасно читаешь, — успокоила ее Мария. — У тебя нежный голосок, как у твоей мамы. Я всегда думала, что одна из самых привлекательных вещей у твоей матери — это голос.

— Если так, — ответила Гретна, — то мой отец говорил, что у вас голос как у соловья, который полакомился медом.

— Какой замечательный комплимент, — воскликнула Мария. — Тем более от твоего отца, который всегда говорил только правду. Я бесконечно восхищалась им, ты знаешь, когда он болел и не жаловался. Думаю, он слишком любил твою маму и не хотел расстраивать ее.

— Они были счастливы вместе, правда? — дрожащим голосом спросила Гретна. — Они жили очень тихой жизнью, без денег, с несколькими друзьями, однако, думаю, они бы ни за что не променяли свою жизнь на другую.

— Они самые счастливые люди, которых я когда-либо знала, — заверила ее Мария. — Ни деньги, ни друзья не имеют значения, если двое людей любят друг друга и могут быть вместе.

В ее голосе при последних словах прозвучала такая печаль, что Гретна подошла к ней и опустилась рядом с ней на колени.

— Должно быть, вам очень трудно, — прошептала она.

— Да, потому что мы не можем всегда быть вместе, — ответила Мария. — А когда мы вместе, то вокруг всегда есть другие люди. Самые драгоценные моменты — когда мы наедине, но их так мало.

Она опустила голову, а когда подняла, то Гретне показалось, что ее глаза — как две фиалки, на которых дрожат капли росы.

— Не лучше ли уехать и забыть его? — почти шепотом спросила Гретна.

На лице ее подруги появилась такая боль, что никаких слов не понадобилось. Мария недоверчиво взглянула на Гретну, потом произнесла:

— О нет! Ты не понимаешь. Я люблю его, и он любит меня. Это все, что имеет значение. Все страдания меркнут перед этим, любые неудобства, обиды. Все это мелочи по сравнению с силой нашей любви.

Мария внезапно прижалась к ней и поцеловала в щеку.

— Так замечательно, что ты здесь со мной, — нежно произнесла она. — И теперь, дорогая, найди книгу и почитай мне, потому что, если мы будем болтать, я никогда не только не закончу мою работу, но даже и не начну ее.

Мария взяла свое шитье, а Гретна отправилась перебирать книги, стоящие на столике.

— Это последний роман мисс Барни? — спросила она. — Я бы хотела почитать его.

— Тогда начинай, — согласилась Мария. — Мне нравятся рассказы мисс Барни, и сэр Джошуа Рейнолдс говорил мне, что всю ночь читал «Эвелину». Гретна села в уголке дивана.

— «Сесилия, или Воспоминания о наследнице», Фанни Барни, — прочитала она.

Она не успела прочитать дальше, так как открылась дверь и дворецкий объявил:

— Мадам, пришел джентльмен и желает встретиться с вами наедине, если это удобно. Он говорит, что дело очень важное.

— И как его имя? — спросила Мария.

— Маркиз Стейд, мадам.

Гретна вздохнула и уронила книгу, которая с грохотом упала на пол. На мгновение наступила тишина, потом Мария официальным тоном приказала:

— Пусть войдет.

— Нет, Мария! Нет! — воскликнула Гретна, но Мария взмахом руки остановила ее.

— Я должна встретиться с ним, — сказала она. — Ничего не случится, если я послушаю то, что он хочет сказать.

Они молча сели, хотя Гретна не могла унять стук сердца, и дворецкий объявил:

— Маркиз Стейд!

Он вошел в комнату, еще более суровый и величественный, чем обычно, как показалось Гретне. Она обнаружила, что ей трудно смотреть на него, трудно встать на ноги, которые вдруг стали ватными, и слегка присела в реверансе. Маркиз сначала поклонился Марии, потом ей.

— Надеюсь, вы простите мое вторжение, мадам, — произнес он, голос его звучал резко, с ледяной холодностью, от которой Гретна задрожала.

Приветствуя дам, маркиз прошел вперед и теперь стоял возле Марии, почти лицом к лицу.

— Что я могу сделать для вас, милорд? — неторопливо спросила Мария своим нежным, мелодичным голосом, словно ее совсем не рассердило внезапное вторжение.

— Мадам, я пришел пригласить мою юную кузину мисс Гретну Хайден переехать в дом моей бабушки, вдовствующей маркизы Стейд, которая будет рада принять ее так долго, пока она пожелает остаться в Лондоне.

Гретна удивленно вскрикнула. Мария не обратила внимания.

— Это очень мило со стороны вашей бабушки, — тихо произнесла она. — Но Гретна приехала ко мне, и я рада ее обществу.

— Я верю этому, мадам, — полным сарказма голосом заметил маркиз. — Но если вы простите мою самонадеянность, думаю, интересы моей кузины будут лучше соблюдены, если она станет жить с теми, с кем ее связывают родственные связи.

— Но это, конечно, должна решать сама Гретна, — ответила Мария. — Я уже сказала, что это ее дом, пока она того желает. Если она решит переехать к маркизе, я, конечно, с неохотой, но отпущу ее, потому что уважаю ее желания.

— Но я не хочу уезжать, — горячо воскликнула Гретна.

Мария, которая села после приветствия маркиза, вскочила на ноги. Повернувшись к нему спиной, она взяла лицо Гретны в свои руки, повернула к себе и посмотрела в глаза.

— Ты должна делать то, что лучше для тебя, — нежно сказала Мария. — Каким бы ни был твой выбор, я пойму его.

Она поцеловала Гретну в лоб, потом, повернувшись к маркизу, сказала: