Барбара Картленд - Тайная любовь
— Вы не должны пытаться, в этом все дело, — ответила Гретна. — Мы ничего не можем значить друг для друга. Наши жизни пересеклись благодаря несчастному случаю, вот и все. Забудьте меня, забудьте, что вообще встречали меня. Если мы увидимся снова, пройдите мимо, как будто никогда не знали меня.
— Вы сошли с ума? — вскрикнул маркиз. — Можете представить, как мы проделаем подобное? Вы не понимаете, что я мечтал о вас с того момента, когда вы вышли из кареты растерянная и беспомощная и я увидел ваше лицо — самое прекрасное из всех, что я когда-либо видел.
— Прошу… не говорите… больше ничего.
Гретна всхлипнула.
— Но почему? Почему я не должен говорить? — не отступал маркиз. — Я скажу правду. С того момента, как я поцеловал вас в своем доме на Беркли-сквер, я знаю, что мы предназначены друг для друга, вы и я.
— Это неправда! Неправда! — воскликнула Гретна. — Пожалуйста, позвольте мне уйти. Мне надо… идти.
Она толкнула его в грудь, как будто у нее хватило бы сил справиться с ним. Он накрыл ее руки своими, и совершенно неожиданно она успокоилась. Маркиз держал ее, и в наступившей тишине Гретна слышала стук его сердца.
— Как вы можете отталкивать меня? — спросил он почти шепотом. — Как кто-то из нас может сопротивляться этому?
Гретна дрожала, ей показалось, что он тоже. Внезапно она поняла, что ее сжатые губы открылись навстречу ему, что все ее тело ждет его поцелуев. Они стояли так близко друг к другу. Потом неожиданно внизу в саду раздался громкий смех, смех мужчины, который услышал или увидел что-то непристойное. Это разрушило очарование момента. Гретна дернулась, опустив руки и освободившись.
— Меня, наверное, потеряли, — быстро произнесла она. — Я должна вернуться…
— Увидимся завтра, — настаивал маркиз, все еще преграждая ей путь в салон.
— Нет, — упрямо заявила Гретна. — Мы больше не увидимся.
— Но я настаиваю, — не останавливался мужчина. — Вы знаете так же хорошо, как и я, что мы должны увидеть друг друга, и ничто, и никто не сможет предотвратить это.
— Позвольте мне пройти, — взмолилась Гретна.
— Только когда вы скажете, где я смогу найти вас, — ответил маркиз. — Хотя если вы откажете, принц даст мне ваш адрес.
— Вы можете попросить принца, если хотите, — сдалась девушка.
— Но я бы хотел, чтобы вы сами сказали мне, — возразил маркиз. — Зачем такая таинственность? Вы обручены, как ваша мать, с кем-то, кому вы небезразличны? Или даже уже поженились?
— Ни то, ни… другое, — ответила Гретна.
— Тогда я не вижу причин, почему вам надо бояться меня, — сказал маркиз. — Перестаньте играть и скажите, где я могу вас найти.
На минуту она замерла, потом почти с отчаянием, как человек, судорожно хватающий воздух перед тем, как воды сомкнутся над его головой, вымолвила:
— Вы найдете меня, если пожелаете, милорд, в доме лорда Эксбриджа на Сент-Джеймс-сквер.
Гретна увидела, как маркиз наморщил лоб, и, гордо подняв голову, решительно произнесла:
— Это дом моего друга, госпожи Фитцгерберт.
Маркиз оцепенел, а она, ни слова больше не говоря, вышла в салон и ушла, не обернувшись.
Гретна быстро шла по комнатам, пока не нашла Марию рядом с принцем. Они разговаривали в маленьком кругу друзей, и когда Гретна вошла туда, Мария взяла ее за руку и подвела поближе.
— Я потеряла тебя, дорогая, — сказала она. — И посылала бесчисленное количество молодых людей на твои поиски. Куда ты исчезла?
— Я… я… восхищалась картинами и… и сокровищами дворца, — пробормотала Гретна.
— Рад, что вас не оторвали от этого занятия, — с улыбкой произнес принц.
— Надеюсь, это не утомило тебя, — беспокоилась Мария. — Должна заметить, ты выглядишь очень бледной. Может, выпьем по бокалу вина или лучше вернуться домой? Уже поздно.
— Пожалуйста, давайте поедем домой, — попросила Гретна.
Мария, казалось, почувствовала настойчивость в ее голосе. Она оставила принца, поклонившись ему в соответствии с правилами приличия, но те, кто стоял поблизости, могли видеть, как крепко он сжал ее руку и что-то прошептал на ухо.
Потом один из придворных проводил Марию с Гретной вниз, приказав лакею подготовить карету, и довел их до нее с особой вежливостью.
— Что с тобой случилось, дорогая? — спросила Мария, когда они наконец остались наедине и карета направилась в сторону Сент-Джеймс-сквер. — Когда ты вернулась, то выглядела так, словно увидела привидение.
Гретна молчала, тогда Мария продолжила:
— Я не хочу давить на тебя, ты знаешь. Но видно, что ты обеспокоена, и я бы хотела помочь тебе. Я люблю тебя, Гретна. Ты, правда, мне как сестра, а сестры делятся всем, даже несчастьем.
— Вы так добры ко мне; так добры, — произнесла Гретна, чувствуя, как к горлу подступает комок. — Я не хочу обременять вас своими проблемами.
— Ты не обременяешь меня, — возразила Мария. — Но если кто-то делает тебя несчастной, я готова дать отпор, сразиться на твоей стороне.
— О нет, — воскликнула девушка, — вам не надо ни с кем сражаться из-за меня. Против вас и так настроены слишком многие, а вы такая смелая, отважная. Я восхищаюсь вами больше, чем могу выразить словами, и люблю вас.
— И я люблю тебя, — сказала Мария, — поэтому между нами не должно быть секретов.
Гретна лихорадочно соображала, что ей сказать, понимая, что ничего не ответить тоже нельзя. Наконец она вымолвила:
— Я встретила сегодня… одного джентльмена… Он сказал, что его и моя прабабки — кузины. Заявил о нашем родстве, и, думаю… это пугает его.
— Ему совершенно не обязательно бояться тебя, — возразила Мария. — Я знаю, что твой дед, граф Ледбурский, угрожал твоей матери позором, но то время уже прошло. Я никогда не встречала твоего джентльмена, но если встречу, то поделюсь с ним своими мыслями. Но почему ты решила, что твой джентльмен испугался?
— Я… я не знаю, — ответила Гретна. — Он заинтересовался мной, но теперь я больше не чувствую этого. Я даже думаю, он не обрадовался нашей встрече.
Сказав это, Гретна ощутила, как замерло ее сердце. Может ли это быть правдой, подумала она. Обрадовало бы ее, если бы маркиз ушел из ее жизни и больше не беспокоил? Она резко сказала себе, что да, была бы рада, и что так и будет теперь, когда он узнал о ней правду. Гретна все еще слышала жесткие нотки в его голосе, когда он говорил лорду Роксхоллу в Стейд-Холле о своей антипатии и нелюбви к Марии. Придет ли он к ней теперь, когда знает, где она остановилась? Она не хотела думать о нем, но слезы сами катились по щекам в полумраке кареты.
— Кто этот мужчина? — спросила Мария. — Я знаю его?
