Джо Беверли - Ночи без сна
— Не знаю, милорд.
— Надо будет поговорить с викарием о достойном погребении. И спросить, не были ли где в округе раскопаны какие-нибудь могилы. Все эти книги отправьте в библиотеку, но сначала пусть де Вер просмотрит их. — Он нахмурил лоб. — Правда, у него и без того дел выше крыши. Не найдется ли здесь человека, который сумел бы систематизировать книги и дать им оценку?
— Наш викарий — очень образованный человек и, я думаю, не откажется немного подзаработать, — сказала она, с удовольствием замечая, как Кон властным голосом отдает точные приказания.
Она, наверное, с восхищением наблюдала бы и за его действиями на поле боя, если бы не умерла от ужаса, зная, что ему угрожает опасность. Она не забыла, как дрожала от страха, читая в газетах списки убитых и раненых, когда он был на войне.
Сьюзен следила за ею военной карьерой через Фреда Сомерфорда. Кон пошел в пехоту, стал лейтенантом, потом капитаном, а однажды его имя упомянули в официальном сообщении. Он участвовал в битве при Талавере, был ранен при взятии Сан-Себастьяна…
Ранен!.. Правда, не тяжело.
Он трижды менял полки, участвовал еще в нескольких сражениях.
«Зачем, глупое создание? — хотелось крикнуть ей. — Почему бы тебе не оставаться в безопасном месте?» Ее веселому, ласковому Кону не место на полях сражений, где грохочут пушки и гибнут люди.
Однако именно побывав там, он стал тем человеком, каким она видела его сейчас…
Он открывал и, взглянув на содержимое, закрывал ящики, — Пусть лучше викарий все это просмотрит. Кстати, может быть, не стоит пока выбрасывать кровать, а ограничиться балдахином и матрацем. В казне мало денег, и я не могу себе позволить выбросить щедрой рукой прочную, пригодную к употреблению мебель.
Сьюзен, старавшаяся сохранять безразличное выражение лица, почувствовала себя виноватой. Она вспомнила, как много лет назад Кон рассказывал, что принадлежит к бедной ветви генеалогического древа Сомерфордов. Родоначальником был младший сын первого графа, но и того скромного состояния, которое нажили суссекские Сомерфорды, они лишились в результате своих роялистских симпатий во время гражданских войн [3]. С тех пор они хотя и не бедствовали, но жили скорее как представители обедневшего титулованного мелкопоместного дворянства, чем как аристократия.
Однако для фермеров и даже для мелкопоместного дворянства настали тяжелые времена. Старый граф почти совсем опустошил казну графства, растрачивая деньги на свои безумные затеи. А теперь она хочет попытаться найти и забрать даже то малое, что осталось…
— А что прикажете сделать с тем, что находится в его «святилище», милорд? Со всякими… образчиками и ингредиентами? Мне кажется, что некоторые из них весьма ценные. Старый граф наверняка заплатил за них немалые деньги.
— Значит, их не стоит выбрасывать в огонь? Черт побери! Жаль, что поблизости нет какого-нибудь эксперта, который согласился бы организовать их распродажу.
— Покойный граф вел дела с неким мистером Трейнором из Эксетера. Это торговец антикварными редкостями.
— Вы правы. Мотовство до нужды доведет. Сообщите подробности де Веру, пусть он отыщет Трейнора. Странные предметы из этой комнаты можно тоже перенести в рабочий кабинет, чтобы он их осмотрел и оценил. Возможно, лапа крокодила обладает какой-то магической силой. Не будем лишать мир такой ценности.
Едва сдерживая усмешку, она окинула взглядом сморщенные предметы, гирляндой развешанные вокруг кровати.
— А с этим что делать? Тоже сохранить?
— Обязательно.
Тут он пересек комнату и осторожно извлек что-то из-под груды старых журналов. Это был пистолет. Он тщательно осмотрел пистолет и разрядил его. Потом повернулся к ней.
— Он боялся нежданных гостей?
— Не знаю. Но он любил практиковаться.
— По каким мишеням он стрелял, если никогда не выходил из дома?
— Он стрелял в птиц во дворе. Причем был довольно метким стрелком.
Он выглянул во двор. Птицы там не летали, но отчетливо доносился их деловитый щебет.
— Не так уж безопасно, — пробормотал он. Она так и не поняла, что он имел в виду.
Положив пистолет, он так поспешно направился к двери, что задел по пути вращающиеся полки, откуда посыпались книги.
— Черт побери! — Он остановился и потер бедро.
Она начала было подбирать упавшие книги, но он приказал ей оставить книги в покое и выскочил в коридор.
Она последовала за ним, не понимая, что вдруг так расстроило его.
— Сколько имеется ключей от этой комнаты? — спросил он.
— Всего два. Один был у меня, другой у графа. Его должны были передать вам.
— Да, мне вручили большую связку ключей. Я решил, что это нечто вроде символа. — Он закрыл за собой дверь. — Заприте ее. Сначала мы дадим возможность Трейнору покопаться здесь в свое удовольствие, а потом решим, как всем этим распорядиться.
— Как вы думаете, есть здесь еще огнестрельное оружие? — спросил он.
— Кажется, я видела еще парочку пистолетов.
Она заметила, что он хотел было вернуться в комнату, но раздумал.
— Прежде чем прибудет Трейнор, я заставлю Пирса проверить, нет ли в комнате чего-нибудь опасного. Сопровождать его нет необходимости, миссис Карслейк. Вы можете спокойно доверить ему ключ.
Они снова разговаривали между собой официальным тоном.
— Как вам угодно, милорд.
— Вы вышли бы за него замуж, чтобы стать графиней Уайверн?
— Нет.
— Такая мысль никогда не приходила вам в голову?
Она решила выложить ему всю правду, даже с риском запятнать свою репутацию.
— Я была девочкой, Кон. Да, я думала об этом, но я его почти никогда не встречала. Он был для меня почти таким же мифологическим созданием, как дракон. Когда я согласилась стать его помощницей, эта мысль смутно маячила в моей голове. Потом я узнала, что он готов жениться на любой женщине, если будет уверен, что она забеременела от него. А этого я сделать не могла. Я не могла представить себя в интимных отношениях с сумасшедшим графом ни до, ни после замужества. И все это было еще до того, как я увидела кровать.
— Он что, сначала испытывал претенденток? Неужели собирался таким образом выбрать себе в жены местную леди?
— Желающих среди местных женщин (только не леди) было хоть отбавляй.
— И он женился бы на любой, если бы она носила его ребенка?
— Наверное.
— Удивительно, что никому не удалось ею одурачить.
— Он был сумасшедшим, Кон, но отнюдь не глупым. Женщина приходила сюда во время месячных недомоганий — он сам проверял, чтобы не было обмана, — и оставалась здесь до следующего периода. Как известно, мужской прислуги он здесь не держал, кроме своего камердинера, который был фанатично предан ему.
