София Нэш - Встреча с мечтой
— Иногда бывает неразумно ломать их характер, Тимми, — посмеиваясь, сказал Майкл и повел молодого мерина в стойло, откуда недавно тот убегал погулять. — Таким образом, ты теряешь их сердца. А какой прок в такой лошади?
— Я об этом никогда не думал, мистер Раньер. — Тимми даже доить перестал. — Я буду вам очень признателен, если вы разрешите мне посмотреть, когда его будут объезжать в первый раз.
Ну конечно. Так, что там у нас еще осталось? Как дела у того ягненка?
— Ой, тут такая странная вещь, сэр. — Тимми поставил рядом с собой наполовину наполненное молоком ведро и встал. — Несколько часов назад сюда пришла миссис Шеффи и попросила показать ей конюшню. Думаю, ей не слишком понравилась куча навоза там, но потом она увидела этого ягненка, ну и…
— Что?
— Сэр, я ничем не смог убедить ее оставить ягненка на месте, когда она узнала, что овца не выжила.
— Где она?
— На кухне. Но она продолжает приходить сюда каждый час и просит еще молока. Я пытался объяснить ей. Но она не стала меня слушать, когда я сказал ей, что вряд ли это правильно — поить ягненка коровьим молоком. Майкл спрятал улыбку.
— Она не из наших мест, да, сэр?
— Нет, Тимми.
— Она такая хорошенькая.
Тут Майкл рассмеялся.
— Вы простите меня, сэр, но я скажу. Мне кажется, она влюбилась в вас.
Майкл замер, потом повернулся к мальчишке.
— Почему у тебя вдруг возникла такая мысль в голове, а?
— Ну, она все время задает мне вопросы. И все эти вопросы — о вас, сэр, — застенчиво пояснил Тимми. — Я подумал, надо рассказать вам, потому что я не знаю, как болтать с изысканными дамами. Никогда не знаешь, что сказать.
— Я всегда считал, что мужчины должны обсуждать какие-то идеи, замыслы, а не людей. А ты как думаешь, Тимми? — мягко спросил Майкл.
— Вы правы, сэр, — пробормотал тот в ответ.
— Тимми, ты дай мне знать, — Майкл взъерошил волосы мальчишки, — если когда-нибудь поймешь, как разговаривать с женщиной, ладно? — Он снял шляпу и провел рукой по волосам, надеясь, что его последующие слова послужат для Тимми ориентиром в том, как вести себя дальше. — А пока я советую тебе держать все в тайне, насколько это возможно. Вопросы не прекращаются никогда, независимо от того, сколько ответов ты даёшь.
Тимми Латтимер узнал много нового для себя из того, что ему рассказал Майкл, пока они завершали последние дела в конюшне. Мальчишка уже поужинал, поэтому Майкл пожелал ему доброй ночи и понес в дом проволочную корзину с яйцами.
Грейс, как он и ожидал, сидела перед кухонной плитой с завернутым в одеяло ягненком на руках, и на какой-то короткий миг, когда ее красивые голубые глаза встретились с его глазами, Майклу показалось, что она держит на руках ребенка, а не ягненка, и он едва не ругнулся.
О чем, черт возьми, он только думает? Какая нелепая мысль! Майкл повернулся, чтобы поставить на плиту кастрюлю с водой и сварить яйца.
— Итак, — откашлялся Майкл, — пытаешься научить ягненка быть теленком, да? И как идут дела?
— Мне кажется, не очень хорошо.
Майкл присел перед ней на корточки и увидел крошечный черный нос, торчавший из одеяла. Ягненок спал крепким сном.
— И почему ты так думаешь?
— Она слишком много спит, — тонкие пальцы Грейс гладили мягкие белые колечки шерсти, — и пьет мало молока.
— Понятно, — Майкл незаметно потрогал низ живота у животного и отдернул руку.
— У нее такая милая мордочка, — с тревогой в голосе сказала Грейс. — Я назвала ее Жемчуг, если, конечно, ты не возражаешь.
Майкл кивнул, стараясь не засмеяться. Ее познания в области анатомии были потрясающими.
— Я пыталась кормить ее с маленькой ложечки, но она не брала ее, поэтому я окунула в молоко вот этот кусок ткани, и она стала пить.
Майкл заглянул в небольшое ведерко, которое было почти полным.
— Она выпила примерно половину первого ведерка. Если быть точной, то она выпила на дюйм больше половины. Я все замерила. Но из нового ведерка она ничего не пила. И… и…
— И что? — Майкл накрыл своей рукой ее дрожащую руку.
— И мне кажется, она умирает, срывающимся голосом сказала Грейс. — Я не вынесу…
— Дорогая моя, — Майкл был не в силах сдерживать улыбку, — этот ягненок не умирает. Он делает то, что и полагается делать, напившись коровьего молока. Он спит.
— Ты уверен?
— Я удивлен, что ты смогла заставить его выпить так много молока. — Майкл не сказал ей, что живот малыша был примерно в два раза больше живота любого другого новорожденного. — Если Жемчуг выживет, то только благодаря твоей заботе.
На лице Грейс появилась откровенная радость с ноткой неуверенности. Наблюдать за этим Майклу было больно. Она была как ребенок, у которого долго не было большого счастья в жизни, и он все еще не верил в него. Как редкий ребенок в приюте, который уходит оттуда, держа за руку новую мать или отца. Как Сэм.
— Ты думаешь, что коровье молоко причинит ей вред?
— Я видел и более странные вещи. — Майкл поскреб подбородок. — Однажды я видел, как ощенившаяся собака кормила поросенка. Но ты не должна возлагать слишком большие надежды. У природы свои законы, и это известно всем. Выживает сильнейший.
— Этот урок я усвоила очень хорошо.
— Вам известен этот урок, графиня? — Майкл выпрямился во весь рост, отказываясь уступить желанию, наклониться вперед и поцеловать ее. Грейс была чертовски красива.
— Да.
— И где же ты его изучала? — Майкл достал из шкафа хлеб, оставшийся сыр и масло. — Я не знал, что ты долго росла в деревне.
— О, в Лондоне еще хуже. Один из принципов общества состоит в том, что аристократам всегда удается избавиться от менее жизнеспособных отпрысков себе равных, законным способом или нет, чтобы сохранить верхние десять тысяч[4] в должном количестве.
— А почему именно эта конкретная цифра? — покачал головой Майкл.
— Просто, как мне кажется, все считают, что «верхние одиннадцать тысяч» звучит как-то неблагозвучно.
— Наверное, у них там слишком много свободного времени, если они тратят его на такую чепуху, — рассмеялся Майкл. — Но я хорошо это помню. — Он замер, потрясенный, что эти слова сорвались с губ, и молился, чтобы она настолько была увлечена ягненком, что не расслышала их. — Яйца сварились.
Майкл, несмотря на протесты Грейс, осторожно положил спящего ягненка в свернутые клубком одеяла.
— Ты когда-то жил в Лондоне? — присаживаясь к столу, спросила Грейс.
— Да. Как многие. — Майкл быстрым движением очистил вареное яйцо.
— Почему ты избегаешь рассказов о своей жизни?
— В ней нет ничего интересного, что можно было бы рассказать, если только ты не хочешь обсудить что-то из области кузнечного и фермерского дела. — Майкл, казалось, практически слышал напряженную работу ее мозга и решил прервать ее усилия, сменив тему разговора. — А где вы росли, графиня?
