Святая и грешник - Картленд Барбара

«Да, миссис Мэдоуфилд была права, – решила Пандора, – когда сказала, что я принадлежу Чарту, и, куда бы я ни направила свой жизненный путь, даже если никогда больше не увижу Чартхолл или деревню снова, то часть моего существа, мои мысли все равно останутся здесь, и я никогда-никогда всего этого не забуду».

Она так глубоко погрузилась в свои размышления, что не услышала приближающихся к ней шагов. Раздался противно галантный голос:

– А я вас все-таки нашел, моя уклончивая дама! У меня было предчувствие, что я вас отыщу.

Сэр Гилберт прогнал очарование, и она рассердилась:

– Я ушла, чтобы побыть в одиночестве.

– А я пришел сюда потому, что захотел побыть с вами!

– Если я, как вы сказали, уклончива – это значит, что я не желаю вас слушать, о чем бы вы ни говорили. Вы можете считать меня грубой, но я говорю правду.

– Да, вы очень отличаетесь от всех женщин, которых я когда-либо знал, и это просто очаровательно. Вы меня влечете к себе, малютка Пандора, и я не желаю оставлять вас здесь одну.

Сэр Гилберт подошел ближе, и у Пандоры появилось опасение, что он собирается ее обнять, она отшатнулась, собираясь бежать, но было поздно: его руки сомкнулись вокруг ее талии и он прижал ее к себе. Пандора сделала отчаянное усилие, чтобы вырваться, и сразу же поняла, что она слишком слаба и не сможет устоять на ногах перед его натиском. А он все сильнее и сильнее прижимал ее к себе и, наклонившись, старался поцеловать.

Пандора слабо вскрикнула от ужаса и отвращения и попыталась уклониться от его поцелуев. Тогда он поднял ее на руки.

– Сейчас мы найдем местечко поукромнее, – сказал он, – и я научу вас, как быть поуступчивее.

Проговорил он это самодовольно и даже хвастливо, и Пандора почувствовала, что очень его возбуждает. Одной рукой он крепко прижимал ее к груди, другая скользнула вниз.

– Отпустите меня! Как вы смеете вести себя таким образом! – закричала она. – Да я вас ненавижу, слышите? Я ненавижу вас!

– А я вас научу меня любить, – последовал ответ, – и позвольте доложить вам, Пандора, что я очень опытный учитель!

– Отпустите! Куда вы меня несете? Отпустите сейчас же! – закричала она, уже понимая, что у него нет ни малейшего намерения ее отпускать и он быстро несет ее в кусты около озера. Он положил ее на землю, а когда она попыталась откатиться прочь, придавил ее к земле всей своей тяжестью. Пандора в ужасе закричала, изо всей силы упираясь ему в грудь обеими руками. Он приподнял пальцами ее лицо за подбородок, и она поняла, что уже ничего ей не поможет и спасения нет. Она снова вскрикнула, увидев его горящий взгляд: сэр Гилберт предвкушал минуту, когда заставит ее замолчать.

Но тут в кустах зашумело, кто-то продирался через них, и в следующее мгновение – она даже не успела еще сообразить, что происходит, – чья-то сильная рука схватила сэра Гилберта за воротник вечернего сюртука и оторвала от Пандоры. Это был граф, и он снова ее спас!

– Ты что делаешь, черт тебя побери? – услышала она гневный возглас. Рука графа разжалась, сэр Гилберт встал, пошатнувшись, а граф воскликнул:

– Я думал, что ты в достаточной степени джентльмен и оставишь в покое мою кузину после нашего вчерашнего разговора!

– А почему я должен оставлять ее в покое? – в бешенстве выкрикнул сэр Гилберт. – Ты ведь забавляешься с женщинами, и я тоже хочу поразвлечься!

– Но не с моей кузиной!

– Ты не смеешь мне приказывать! – прорычал сэр Гилберт и внезапно накинулся с кулаками на графа, и если бы тот за какую-то долю секунды не увернулся, то получил бы сильный удар в скулу, а так удар пришелся в плечо, и граф слегка пошатнулся, но в то же мгновение нанес ответный удар сэру Гилберту. И это был такой удар, поняла Пандора, которого можно ожидать только от опытного боксера.

Сэр Гилберт оказался тоже не новичком в этом виде борьбы, и через минуту они уже продолжили раунд, выскочив из кустов на большую лужайку. Дрались они яростно, но ловко при этом увертывались от ударов противника, пока внезапно граф не обманул ловким маневром бдительность сэра Гилберта и не ударил его в подбородок. Сэр Гилберт отступил, а так как они сражались уже на самом берегу, то поскользнулся и упал в воду. И вот когда и Пандора, и граф, словно зачарованные, застыли на берегу, раздались аплодисменты, и, удивленно обернувшись, они увидели Фредди, Клайва и Ричарда, которые стали свидетелями поединка.

– Чертовски хороший удар, Норвин! – еле выдавил из себя ошеломленный Фредди. – А я и понятия не имел, что ты так здорово дерешься!

– Я прошел хорошую школу! – отрывисто заявил граф и с этими словами подошел к кромке воды и вытащил на берег едва не захлебнувшегося сэра Гилберта.

С минуту тот вроде не сознавал, что произошло, потом встряхнул головой, что-то бессвязно пробормотал и стал отплевываться. Фредди, Клайв и Ричард помогли ему встать.

– Да, чертовски хороший матч получился, – воскликнул Клайв, – ну а теперь, когда вы рассчитались друг с другом сполна, хорошо бы нам это дело вспрыснуть!

И граф протянул руку противнику:

– Не держи на меня зла, Гилберт, и будь уверен, я вовсе не хотел, чтобы ты утонул!

Сэр Гилберт откинул волосы со лба и сделал вид, что не замечает протянутой руки, взгляд его был полон ненависти.

– Я требую сатисфакции, Чартвуд! – заявил он. – И видит бог, я намерен ее получить!

Наступило неловкое молчание.

– Успокойся, Гилберт, – наконец сказал Фредди, – не воспринимай это как обиду, бой был по всем правилам, и Норвин победил честно!

– Завтра утром мы деремся на дуэли!

– Ты в самом деле предлагаешь дуэль? – удивился граф. – Господь Всемогущий! Ведь инцидент исчерпан, и я готов извиниться за то, что обошелся с тобой не очень вежливо!

– Значит, ты трус, если ведешь себя не как джентльмен!

– Нет, я никому не позволю называть меня трусом! – запальчиво отрезал граф.

– Прекрасно! Тогда завтра в шесть утра! Клайв, прошу быть одним из моих секундантов, а так как я больше не намерен ночевать под кровлей этого дома, то, полагаю, Трентам согласится стать вторым!

– Но ты не можешь все это говорить всерьез! – воскликнул Фредди.

Однако сэр Гилберт с достоинством, вполне в данном случае похвальным, так как он весь промок и претерпел унижение, отвернулся и зашагал к усадьбе, а все присутствующие молча смотрели ему вслед, и Фредди воскликнул:

– Черт побери, а я и понятия не имел, что он за человек!

И тут напомнила о себе Пандора.

– Но вы не должны драться на дуэли! – обратилась она к графу. – Это все очень несправедливо и может быть опасно!

– Это всегда опасно, когда дело касается Гилберта. У него дрянная репутация по части дуэлей, и он всегда выбирает неопытных молодых противников! – заметил Клайв.

– Ну, меня неопытным назвать нельзя, – вспыхнул граф. – Фредди и Ричард! Надеюсь, вы согласитесь быть моими секундантами!

– А я не желаю быть секундантом Гилберта, – объявил Клайв.

– У тебя нет выбора, – отрезал граф, – и мы все встречаемся в шесть утра. Лучше, чтобы все это происходило в парке, нам не нужны садовники в качестве свидетелей!

– Неужели никто не может все это остановить? – взмолилась Пандора.

С минуту царило молчание, а потом Клайв, очевидно поняв, что она чувствует, тихо ответил:

– Это дело чести. И я бы не стал рассказывать о дуэли другим женщинам. Они только устроят никчемный переполох.

– Да, конечно, не надо, – согласилась Пандора и посмотрела на графа. Ей очень хотелось высказать ему благодарность за то, что он ее спас! Ей и сейчас с трудом верилось, что завтра он будет сражаться на дуэли из-за нее.

«Мне так жаль! Я очень-очень расстроена из-за того, что произошло», – захотелось ей сказать, но граф уже повернулся, чтобы уйти, и они все поняли, что он хочет остаться сейчас в одиночестве. Граф не пошел к дому, а устремился в сад. И, чувствуя себя покинутой и очень несчастной, она молча, вместе с другими, столь же опечаленными друзьями графа, направилась к Чартхоллу, сиявшему ярко освещенными окнами.