Святая и грешник - Картленд Барбара

– Я выиграла скачки! – воскликнула она, немного запыхавшись. – Так что вы должны проявить великодушие и простить меня!

– На этот раз наказание отменяется, но, Пандора, советую вам быть со мной поосторожнее и не забывать, что я отношусь к темноволосым Чартам, а значит, я человек непредсказуемый!

Пандора снова рассмеялась, и они проехали через мост бок о бок и мирно.

– Вы любите рыбу ловить? – спросила она, глядя на серебристые волны.

– Когда-то я рыбачил и считал, что довольно удачно!

– Тогда, если вы хорошо будете себя вести, я покажу вам место, где ловил рыбу папа, и ему обычно удавалось поймать замечательную коричневую щуку.

– Тогда можно будет устроить и пикник, а чтобы доказать вам, какой я удачливый рыбак, мы не возьмем ничего из съестного!

– А если ничего не поймаем? Возвращаться придется голодными!

– Уверяю вас, если щука здесь еще водится, то голодными мы не останемся!

У подъезда их уже ожидали грумы, и, спешившись, Пандора подумала, что совместная рыбная ловля будет чудесным развлечением, но тут же ей пришло в голову, что граф может пригласить порыбачить и Китти, а также и всех остальных гостей, а она уже почти забыла об их присутствии в Чартхолле и по-настоящему это осознала, только услышав громкие голоса, когда поднималась к себе, чтобы переодеться.

Она выбрала одно из самых простых послеобеденных платьев и, войдя в салон, нашла там все общество в сборе, уже воздающее дань шампанскому, и среди прочих – Китти и Кэро. Все актрисы разоделись в яркие шелковые платья с накидками из тончайшего газа, на шеях и на груди у них сверкали бриллианты, а на лица был наложен значительный слой белил и румян, чтобы скрыть последствия излишеств прошлой ночи. В салоне стоял шум и гам, но, когда вошла Пандора, все замолчали, а Китти весьма воинственно спросила:

– Где, черт возьми, ты пропадала так долго? Мне сказали, что ты уехала кататься на лошадях с моим молодым человеком!

– Я показывала кузену окрестности. И мы совсем забыли о времени. Ему надо было повидаться со многими людьми!

– А тебе, конечно, хотелось о многом ему порассказать, – кисло заключила Китти.

За Пандорой в салон проследовал Бэрроуз:

– Вам подать чай, мисс Пандора?

– О я бы очень хотела, и спасибо, Бэрроуз, что вы уже позаботились об этом. – За ним стояли два лакея с большим серебряным подносом, на котором возвышался прекрасный чайник времен королевы Анны, стояли кувшин с молоком и сахарница – та посуда, которой пользовались при жизни матери Пандоры, а также – тарелки с бутербродами, сэндвичами, пирожными и прочими деликатесами, которые здесь всегда подавались к ланчу. Лакеи поставили поднос перед Пандорой.

– Кто-нибудь еще из присутствующих хочет чаю? – спросила она, взглянув на Хетти и Кэро.

– Ну кто же может хотеть чай, когда есть шампанское? – пренебрежительно отозвалась Кэро.

– Я, например, – ответил сэр Гилберт, поставив бокал на стол и подходя к Пандоре.

– Вам с молоком и сахаром? – вежливо осведомилась она, чувствуя, что он рассматривает ее в той же бесцеремонной манере, которая ее так отталкивала.

– Я опасался, что вы уже уехали, – довольно тихо произнес сэр Гилберт и уселся рядом с Пандорой, – но меня заверили, что вы отправились на верховую прогулку!

– Не понимаю, почему это может вас интересовать! – и этот ответ был неудачным.

– А я вам объясню, – воодушевился сэр Гилберт, – но это будет удобнее сделать, когда мы останемся с вами наедине.

Пандора ничего не ответила и стала наливать себе чай, потом взяла сэндвич и отодвинулась от сэра Гилберта как можно дальше.

– Вы очень сегодня хороши! Хотел бы я увидеть вас в амазонке и на лошади. Если бы я знал заранее, что вы умеете ездить верхом, отказался бы от приглашения Трентама и остался дома!

– У нас с моим кузеном было важное дело, – холодно возразила Пандора.

– Ну, ладно, однако сейчас-то вы свободны и можете уделить внимание и мне.

– Скоро надо будет переодеваться к обеду.

– Лучше покажите мне галерею – я никогда не видел здешних картин.

– На это не хватает времени.

– Ах как вы уклончивы, но, уверяю, я очень настойчивый и очень удачливый охотник!

«Нельзя позволять ему вовлекать меня в дальнейший разговор, – подумала Пандора, – тем более что все его речи имеют некий двойной смысл». Все так же молча она доела сэндвич, выпила чай, все время остро ощущая неприятное присутствие этого мужчины, а затем, к большому ее облегчению, в салон вошел граф, и все женщины радостно его приветствовали, но граф, не обращая на это внимания, прямо направился к Пандоре, и она увидела, что́ он держит в руке. Узелок, сделанный из большого шелкового носового платка, с чем-то довольно весомым. Граф подошел к Пандоре и положил свою ношу ей на колени, а увидев ее удивленный взгляд, пояснил:

– Вы были совершенно правы. Их нашел Фэрроу. Он настоял на том, чтобы обыскать багаж Дэлтона, прежде чем тот покинет усадьбу.

Пандора развязала узел: в нем были четыре табакерки.

– Ой, как я рада! – восхищенно воскликнула она, взяв в руки одну из них. – А вы знаете, откуда она? Сам Петр Великий подарил ее нашему предку, когда тот был английским послом в Санкт-Петербурге, и утрата такой ценной и памятной вещи была бы настоящим несчастьем для нас.

Граф хотел было что-то ответить, но тут на него набросилась Китти:

– Какого черта ты даришь ей такие ценные вещи? Да еще с брильянтами? Все, что ты имеешь, нужнее мне самой, не сомневайся. – И Китти, конечно, удалось бы выхватить у Пандоры табакерку, но граф помешал:

– Это не подарок, – холодно объяснил он, – это достояние всего нашего рода, но один из слуг ее украл.

– И ты думаешь, что я поверю в подобную чепуху? Но даже если так, то все равно ты можешь подарить табакерку мне!

– Она тебе без надобности, – добродушно возразил граф, – нельзя же повесить ее на шею или на уши!

– Но на ней столько брильянтов! Их можно все повыковыривать и вставить в кольца! – завопила Китти.

Пандора, снова положив табакерку в платок и завязав его, встала:

– Пойду поставлю табакерки туда, где они раньше стояли, на их законные места!

– Нет, не поставишь! – и Китти, набросившись на Пандору, попыталась выхватить у нее узелок, так что Пандора споткнулась и упала бы, если бы ее не удержал, обняв, сэр Гилберт, что ей совсем не понравилось.

– Хватит, Китти, – рассердился граф, – веди себя прилично. Повторяю: эти табакерки – неотъемлемое достояние усадьбы и всего нашего рода, и никто не имеет права лишить нас того, что принадлежит всем нам.

Он сказал это так непреклонно, что и Китти, и Пандора даже удивились, а потом Пандора попыталась освободиться из чересчур покровительственных объятий сэра Гилберта:

– Спасибо! Со мной все в порядке!

– Но я готов обнимать вас сколько потребуется!

– В этом нет никакой необходимости.

Граф, который до этого удерживал в руках разбушевавшуюся Китти, вдруг понял, что происходит:

– Отпусти Пандору, Гилберт! Чем скорее табакерки займут свое надлежащее место, тем лучше!

Сэр Гилберт неохотно разжал объятия:

– А вы такая пухленькая, – прошептал он на ухо Пандоре.

Освободившись, она подошла к столику эпохи Людовика XIV и поставила на него две табакерки, а потом, не оглядываясь, вышла и плотно закрыла за собой дверь.

Остальные две всегда находились в библиотеке, но, ставя табакерки на место, Пандора обнаружила, что еще три, украшенные эмалью и драгоценными камнями, исчезли.

«Придется нам здесь опять держать хранителя», – подумала она. Предыдущий хранитель умер три года назад, и его место с тех пор оставалось вакантным. Пандора знала, в каком ящике письменного стола находится каталог всех ценностей, и завтра, решила она, надо будет узнать у Майкла Фэрроу, нет ли у него на примете человека, достаточно образованного и опытного, который смог бы заменить умершего специалиста. Однако потом решила, что самой ей ничего не надо предпринимать и вмешиваться во все усадебные дела. Как бы на ее месте поступила мама? Очень просто: надо внушить графу, что новый хранитель необходим, но предложение найти такового должно исходить не от нее, сам владелец имения должен так решить.