Кейт Куинн - Дочери Рима

— Сенатор!

Увидев ее, Отон широко улыбнулся.

— Корнелия Секунда! Хотя я предпочел бы называть тебя Марцеллой, как и ты сама. Твоя сестра завладела именем вашего рода, а такая женщина, как ты, заслуживаешь собственного имени!

Отон продолжал говорить, легко и непринужденно, но Марцелла, повернув голову, заметила, что значительная часть гостей отхлынула к Пизону, оставив Отона практически одного.

— Я вижу, народ не стал терять понапрасну времени и ринулся восхвалять восходящую звезду, забыв про заходящую.

— Ты думаешь, что мое солнце зашло? — с той же улыбкой поинтересовался Отон.

— А разве нет? — вопросом на вопрос ответила Марцелла. — Ты проиграл. И найдется немало тех, в том числе, присутствующих здесь и самого Пизона, кто с радостью станет наблюдать за твоим падением.

— Я надеюсь услышать от тебя похвалу в свой адрес. За то, с каким спокойствием я принимаю удары судьбы. Ведь если я сам это говорю, значит, дела у меня все равно обстоят великолепно.

— Что же тебе еще остается? — дерзко произнесла Марцелла. — Биться головой о стену и причитать? Завтра тайком подкупить жреца, чтобы тот напророчил Пизону дурные предзнаменования, и тогда суеверная солдатня снова соберется вокруг тебя?

Лицо Отона вытянулось от изумления.

— Моя дорогая Марцелла, я и представить себе не мог…

— Оставим ненужную благопристойность. Просто признай, что тебе хочется свернуть Пизону шею, и ты почувствуешь себя гораздо лучше.

Отон рассмеялся.

— Да, мне действительно временами хочется свернуть этому напыщенному павлину шею. Особенно когда он отпускает бессмысленные, глупые шутки…

Марцелла на прощание улыбнулась сенатору, а сама отправилась к остальным гостям. Пожалуй, ей пора домой. Гай и Туллия пока ничего не знают, и она с удовольствием сообщит им это известие.

Кроме того, мне не терпится посмотреть на коровью морду Туллии, когда она попытается приструнить меня, а я отвечу ей, что предпочитаю следовать советам сестры. Будущей императрицы Рима.

Глава 4

— Ты не принесешь мне ячменной воды, любимая?

— С радостью, цезарь.

Пизон искренне рассмеялся.

— Не называй меня так!

— Почему же нет? — Корнелия поцеловала мужа. — Ведь ты все равно станешь императором.

Пизон снова рассмеялся и привлек ее к себе. По спине Корнелии пробежал приятный холодок.

Лучи скупого зимнего солнца, проникавшие в окна спальни, как будто немного согревали ее. Они легли спать всего несколько часов назад, когда дом покинули последние гости. Скорее даже не просто гости, а приближенные из их свиты. Да, теперь у нас есть свита!

— Ты опоздаешь, — пробормотала Корнелия между поцелуями. — Гальба хочет представить тебя войскам.

Жаль, что ей нельзя попасть в казармы преторианской гвардии, женщин туда не пускают. Пизон погладил жены по голове.

— Войска могут подождать.

— В самом деле? — произнесла Корнелия, целуя мужа в ответ.

Она надеялась, что он задержится, но Пизон с разочарованным стоном сел в кровати.

— Ты права, надо идти.

Корнелия одела мужа сама, отослав рабов прочь, после того как те принесли его лучшую тогу.

— Подними руку, нет, не эту, другую. Не шевелись, — командовала она, расправляя жесткие складки тоги.

— Я действительно сильно опаздываю, — простонал Пизон.

— Сошлись на свою похотливую жену, — отозвалась Корнелия, расправляя складку на плече мужа.

— Я намерен так и поступить, — насмешливо и одновременно строго отозвался Пизон, — и впоследствии непременно сделаю тебя Августой.

Корнелия с притворной скромностью улыбнулась, пряча свое возбуждение. Августа — в свое время этот титул император Август даровал своей супруге Ливии в знак ее добродетели и ума. Это давало ей право сидеть рядом с мужем на важных государственных приемах и политических собраниях.

— Но сенат может не одобрить этого решения. Я слишком молода, чтобы быть Августой.

— Одобрит. Это будет один из первых моих указов. — С этими словами Пизон накинул на голову край тоги. — Первое, что я сделаю, моя дорогая, это добьюсь того, чтобы Гальба выплатил преторианцам их деньги. Они давно этого ждут. Потому что если я смогу убедить его, солдаты перестанут роптать.

— Разве они станут роптать на тебя?

Он потянулся к ней и припал губами к ее губам. Их поцелуй длился до тех пор, пока снаружи не послышались чьи-то шаги. Пизон немедленно отстранился от жены. Корнелия тотчас стало жаль, что такой страстный поцелуй прервался. Впрочем, она понимала: наследник императора должен соблюдать соответствующий положению декорум, и потому с улыбкой повернулась к двери. На пороге, держа под мышкой шлем, стоял центурион Друз Денс. За его спиной Корнелия увидела еще двоих преторианцев в красных с золотом доспехах.

— Мы готовы сопровождать тебя во дворец, сенатор. Кроме нас, тебя будет охранять еще один отряд.

Корнелия неожиданно смутилась. До нее дошло, что посторонние люди видят ее в ночной рубашке и с распущенными волосами, но тем не менее не смогла удержаться от радостной улыбки.

— Я рада, что могу передать охрану следующего императора Рима в твои надежные руки, центурион.

— Я тоже этому рад, госпожа, — улыбнулся в ответ Денс.

— Останься сегодня с госпожой Корнелией, центурион, — приказал Пизон. — Я сам отведу второй отряд в казармы.

— Слушаюсь, сенатор! — отсалютовал Денс.

В присутствии посторонних Пизон не стал целовать жену перед уходом, лишь сжал ей руку своей скрытой под тогой рукой.

— Августа, — прошептал он одними губами и вышел из спальни. Настоящий император, хотя об этом еще рано думать.

Корнелия дождалась, когда шаги мужа стихли и, не удержавшись, с радостным возгласом, словно девочка, закружилась по спальне. До нее не сразу дошло, что центурион по-прежнему стоит на пороге. Корнелия хихикнула и улыбнулась ему, не в состоянии скрыть свою радость.

— Прости меня, центурион. Скоро я стану более почтенной и сдержанной, обещаю тебе.

— Я никому не скажу, госпожа, — почтительно поклонившись, пообещал Денс. — Куда сопровождать тебя сегодня утром?

— В храм Фортуны. — Первым в списке дел Корнелии было жертвоприношение богине удачи. — Затем в храм Юноны. — Это уже более личное жертвоприношение. — После чего я отправлюсь к мужу во дворец, чтобы услышать, как авгуры объявят предсказание. Думаю, что вечером наверняка состоится пир.

На этот раз Корнелия уделила своей внешности внимания больше, чем обычно: уложила волосы в изысканную прическу, а для выхода во дворец выбрала темно-зеленую шелковую столу, которая скреплялась на плечах золотыми брошами. Затем, без всяких колебаний, достала из шкатулки ожерелье, которое Пизон подарил ей в прошлом году на Луперкалии. За ожерельем последовал квадратный изумруд на изящной золотой цепочке и сережки с изумрудами ему в тон. Обычной римской матроне не пристало увешивать себя днем украшениями, но жена наследника императора вполне может позволить себе такую вольность. Гальба будет по-прежнему ждать от них появлений в обществе, хотя, как подметил Пизон, этот скупердяй не стал вносить предложение увеличить им жалованье, чтобы они могли поддерживать жизнь на уровне, подобающем наследнику императора. Впрочем, у Гальбы немало других забот кроме Пизона. Ее муж наденет императорский венок лишь после того, как Гальба умрет, но обязанности первой женщины империи ей придется выполнять уже сейчас. У Гальбы не было ни жены, ни матери, ни сестер, так что он непременно попросит ее взять на себя обязанности хозяйки Рима.