Барбара Картленд - Свободная от страха
— Я рада, что ты с пользой и с удовольствием провел время, дорогой, — сказала Иоланда.
Ей с трудом удалось скрыть свою зависть, свое желание побывать на этом веселом сборище вместе с ним. Ей так хотелось увидеть Париж, познакомиться с его красотами и обычаями, но до сих пор Иоланде не представилось случая даже хоть на часок покинуть свою хозяйку и посетить хотя бы Лувр, о чем она давно мечтала.
«Впрочем, все еще впереди», — утешала она себя.
Так как Питер категорически запрещал ей выходить в город одной, она рассчитывала уговорить кого-то из служанок сопровождать ее. Но как оказалось, к ее разочарованию, все служанки в доме были замужем, работали вместе со своими мужьями и, понятное дело, не имели ни малейшего желания тратить свое свободное время в компании малознакомой им горничной.
Помимо этого Иоланда догадалась, что ее внешность и манеры чем-то настораживают прислугу, чем-то она отличается от всех прочих, и поэтому ей ничего не оставалось, как только любоваться Парижем через окна дворца.
Конечно, она разделяла опасения Питера насчет того, что женщине появляться одной на улице в чужом городе не следует. Но все же, когда он, наскоро поужинав, опять удалился, по всей вероятности, на очередные танцульки, Иоланда почувствовала себя очень одинокой.
Но кроме тоски и одиночества ее мучило другое.
Братец смог убедить ее, несмотря на все попытки проявить твердость, отдать ему в руки одну гинею — одну из тех драгоценных шести, которые она берегла на самый крайний случай.
— А куда подевалось твое жалованье? — спросила она.
— Я должен был заплатить свою долю за вчерашние развлечения, — небрежно сказал Питер. — Не мог же я позволить себе веселиться за счет тех, кто так же беден, как я.
— Но, Питер, мы же должны быть крайне бережливы, — огорченно воскликнула Иоланда. — Если вдруг завтра мы лишимся места, у нас останется всего несколько фунтов, матушкины украшения и больше ничего, что может отделить нас от голода и нищеты.
— Я думаю, что удача нам улыбнется, — беспечно заявил Питер. — Как видишь, пока еще мы не тратим на себя ни гроша.
— Да, конечно, нам очень повезло, — сказала Иоланда, — но ведь все может измениться к худшему, и мы должны быть благоразумны.
— Я уже накушался досыта этим благоразумием, прислуживая герцогу и общаясь с его слугами. Неужели ты думаешь, что мне доставляет большое удовольствие ухаживать за чужими лошадьми, скакать возле его кареты, когда я получил возможность развлекаться в этом прекрасном городе?
Питер выглядел настолько возбужденным, что Иоланда не захотела с ним спорить. Она отдала ему гинею и поблагодарила судьбу за то, что он довольствовался этим.
Брат казался таким красивым, таким обаятельным в герцогской ливрее, что ни одна девушка не могла бы устоять перед ним, а тем более сестра.
Она, конечно, знала, что он порядочный шалопай, но Питер привык к веселой жизни в Лондоне со своими друзьями, и ей было жаль, что брату приходится здесь унижаться и вымаливать деньги у своей сестры.
Разумеется, в Париже, как и в Лондоне, ежедневно давались обеды и балы, на которых он мог бы присутствовать. Но, как безымянному слуге, путь ему туда был заказан.
Иоланда очень надеялась, что Питер не ввяжется в какую-нибудь неприятность, не проявит безрассудства, пытаясь проникнуть на одно из светских увеселений.
— Пожалуйста, не задерживайся допоздна, дорогой, — умоляла она брата, прощаясь с ним на пороге.
Он только ухмыльнулся ей в ответ.
Все же, перебежав двор, Питер оглянулся.
— Не жди меня раньше, чем взойдет солнце! Я в Париже, Иоланда! И какой дурак будет спать ночью в этом замечательном городе, когда в нем столько соблазнов и развлечений!
Его возбужденная интонация встревожила Иоланду. Она никогда не видела брата таким радостным с того дня, как они покинули Англию и ему пришлось облачиться в лакейский костюм.
Может быть, какая-нибудь любовная тайна поселилась в его сердце?
Оставшись в одиночестве, она вдруг растерялась, не зная, чем заняться.
Все французские служанки спустились вниз, в подвальный этаж. Только швейцар прохаживался возле подъезда и откровенно зевал, борясь со сном.
Иоланде показалось, что наступило подходящее время отдаться любимому занятию, а именно чтению. С тех пор как она покинула родной дом, ей не удавалось даже прикоснуться к книге.
Девушка не сомневалась, что в таком огромном особняке, как особняк, предоставленный в распоряжение герцога, должна быть богатая библиотека, и она вознамерилась ее отыскать.
Ей пришлось пройти анфилады комнат прежде, чем она достигла цели.
Библиотека размещалась в огромном зале, где одна стена была сплошь стеклянной и выходила в сад. А противоположная стена выглядела как настоящая сокровищница. От пола до потолка там стояли шкафы, заполненные сочинениями авторов, которых она не мечтала когда-либо прочесть. Это напоминало волшебный сон!
Взгляд Иоланды жадно скользил по корешкам томов. Тут были и книги, известные ей только понаслышке, и те, которые она когда-то читала. Она с вожделением и осторожностью вынимала том за томом и аккуратно возвращала их на место. То, как выглядели эти книги и как они были переплетены в дорогую кожу, говорило о том, что их хозяин очень дорожил своей библиотекой.
Она с горечью подумала, что, может быть, ему отсекли голову на гильотине, как и многим другим французским аристократам.
А может быть, он прячется где-то в неизвестности, обреченный на нищету, и наблюдает, как новые властители Франции празднуют свои победы. Узурпатор Наполеон сделал свою страну самой могущественной державой на континенте, теперь наслаждается своими успехами и топчет сапогом всю Европу.
Внезапно ей захотелось увидеть Париж тем, каким он был в годы перед революцией. Конечно, не тот Париж, населенный десятками тысяч голодных нищих, а столицу мира, пышный двор Марии-Антуанетты, созданные по ее велению сады и парки, блестящие спектакли, разыгрываемые в придворном театре, роскошные балы, маскарады, празднества и фейерверки…
«Как это должно было быть красиво», — подумала Иоланда.
Ей не приходилось встречаться с Бонапартом, но она была твердо уверена, что он никогда, при всех своих победах и амбициях, не создаст такой великолепный двор, какой был во Франции в прошлом.
Страшная мысль пронзила ее мозг. Ведь режим Бонапарта создан на костях павших воинов, и никакие красивые мундиры не смогут прикрыть это зловещее зрелище.
Иоланда постаралась отогнать неприятные мысли и вновь вернулась к своему прежнему занятию — открывать шкафы и исследовать книги на полках.
